Николай Плахотный - Вид с больничной койки

Выставив руку вперед, Марина Петровна ласкательно произнесла:

— Кис-кис-кис! Ки-и-иса.

В ответ ни звука, ни шороха.

Протянула вперед обе ладони. Теперь в проеме обозначилась широколобая голова с громадными глазищами. Немного погодя появилась толстенная полусогнутая в кисти лапа, протянутая как бы для знакомства. Тремя пальцами церемонно Марина Петровна пожала шелковисто-бархатное запястье — сразу почувствовала, как освобождается от дурного состояния, которое в последнее время стало невыносимо мучительным.

Кот же был невозмутим и спокоен, как сфинкс. От наплыва чувств хотелось погладить темно-бурый загривок, слегка потормошить важного лесовичка. Но для начала его надо было выманить из логова. Марина Петровна поудобней приземлилась на корточки, сделала манящие жесты. Кот зашевелился. Затем развернулся и задом стал спускаться. Наконец коснулся земли, после чего всем телом с удовольствием оттянулся. В натуре это был великан, настоящий котяра, тигрового окраса, с темными поперечинами на буро-зеленом фоне. Типичный сибиряк.

Почти рядом немного посидели на траве-мураве. Никаких вольностей и послаблений Котофей Иванович (так мысленно окрестила его Марина Петровна) уже не позволял ни себе, ни незваной гостье. Тем более не пожелал идти в поселок. У него возникли какие-то свои планы: деловито, без оглядки углубился в чащу. На том знакомство и кончилось.

Возвратясь с прогулки, Марина Петровна поинтересовалась и у своих, и у соседей: чей это сибиряк оборудовал себе в лесном массиве дачную резиденцию. Оказалось, это ни для кого не новость. Еще в апреле кот Касьян ушел от хозяев. Говорили разное. Верста первая. Якобы невестка тети Макриды застала Касьяна на своем супружеском ложе, где кот, находясь в развратной позе, вылизывал после ночной гулянки свои гениталии. Галя вроде б лишь замахнулась на общего любимца мокрым полотенцем… Вторая верста имела явно преступный оттенок. И тут опять же была замешана все та же Галя. Возвратясь с фабрики, молодая хозяйка оставила на кухне, на полу сумку с продуктами. Сама на минутку отлучилась. Когда вернулась, увидела безобразную сцену. Касьян вытащил наружу всю снизку сарделек (метра полтора длиной) и с одной колбаской успел расправиться. Разъярившись, Галя шуганула животное новым веником.

На самом деле все было и так и не так. Кот действительно оказался на кровати, погнавшись за зеленой мухой. Во время охоты зацепился задней ногой за кружевную накидку и, чтобы отцепиться от нитки, вынужден был на секунду прилечь. Здесь и застала его молодая хозяйка, ударила изо всей силы по спине мокрыми мужними джинсами. Злюка! Едва почки не отбила.

Но и это опять всего лишь половина правды происшествия, вторая имела прямое касательство к сарделькам. Та зеленая муха вылетела из сумки, где находились колбасные изделия. Касьян решил удостовериться: не остались ли внутри опасные для жизни хозяев гадкие насекомые. Потому и вынужден был вытащить на свет всю связку. Ну и решил все же удостовериться в ее съедобных свойствах, рискуя собственной жизнью. Короче, одну продегустировал. За то и был немилосердно избит… Значит, благородный сибиряк пострадал за идею, причем незаслуженно. И обида оскорбленного была велика.

Слушая эту печальную повесть, Марина вспомнила свою кошечку.

Уезжала она в тот раз в Сибирь впопыхах. Уже в последний день определила Алиску, отдав в чужие руки. Для того пришлось тащиться аж за Кубинку, на полустанок Чапаевка.

В пути же застал страшенный ливень, да с грозой. Обе страху натерпелись.

Хозяйка, правда, встретила гостей любезно; киске обещала полный покой и комфорт. Плату же за содержание взяла вперед, аж за целый месяц. Алиса, кажется, ничего не поняла — забилась в угол: приводила шерстку в порядок.

Уже с порога Марина Петровна бросила на сиротку прощальный взгляд. Душой была она уже в Лебяжьем… И вот только когда вспомнила об Алисе, мысленно укорив себя за черствость.

С аэропорта, на минутку всего, заскочила домой, оставила вещи, со всех ног понеслась в Чапаевку. В переходе метро купила специальный кошачий контейнер, в комплекте со стеганым матрасиком. При этом корила себя за то, что не успела взять куриных желудков, до которых ее баловница была великая охотница.

Последние метров сто до заветной калитки бежала будто спринтер перед финишем.

Хозяйка дома, на счастье, во дворе копалась.

— Ой, это вы, — сразу признала она Марину Петровну. — А мы вас совсем заждались.

Зашли во внутрь. Собирая чай, хозяйка на ходу давала отчет о квартирантке.

— Всех поселковых кавалеров отвергла… Да вот и сама наша затворница, собственной персоной.

Алиса грациозно переступила порог залы, не удостоив взгляда свою законную хозяйку.

— Алиса, Алиска! — заверещала Марина Петровна сдавленным голосом. Она готова была ко всему, только не к предательству.

Милое создание и ухом не повело. Взлетела было на соседний стул, после опять спрыгнула на пол, вальяжно обошла кадку с фикусом. Забралась на подоконник. Картинно окружив себя хвостом, с интересом наблюдала, как за окном порхают бабочки. Ну не стерва!

Марина Петровна дура дурой сидела на углу стола. Делала вид, что с интересом слушает доклад Эльты Казимировны (наконец вспомнилось необычное имясочетание). Между прочим, сказано было, что некоторые дачники интересовались какой-такой породы Алиса. Намекали, дескать, готовы дать большие деньги за котят. Походя было замечено: Алиса — умнечка бесподобная, хорошо воспитанная и, как истинная красавица, знает себе цену.

Киса во все глаза глядела в окно да слегка поводила ушками, будто понимала все, о чем судачат рядом женщины. Шумиловой, конечно, приятно было выслушивать такие комплименты; хотя, с другой стороны, можно было подумать, что ее с этой кошкой ничего не связывает, вроде б они совершенно чужие, посторонние. А тут еще Эльта Казимировна как нарочно жару поддала:

— Чего ты там одна… Иди к нам, милашечка.

И что вы думаете: Алиска как будто это ждала. Спрыгнула с подоконника, обогнув ногу Марины Петровны, заняла позицию рядом с Эльтой Казимировной.

Марина Петровна ощутила вязкую горечь во рту. Сердце колко затрепыхалось, сделала усилие, чтобы со стула не свалиться. Откуда-то взялось странное желание: захотелось внедрить пальцы рук в густую, податливую шерстку Алисы. От кого-то она слышала или вычитала, что кошкам дан природой дар: снимать с человеческого сердца стресс, усталость, нервные болезни… И вот, изловчившись, запустила обе руки Алисе под живот. Секунду-другую поддержала на весу и осторожно опустила себе на колени. При этом сразу ж ощутила, как негативные нейтрины, блокировавшие сердечную мышцу, отступили, отлипли и по жиле выходили потоком вон. Тело обрело легкость. Это был кайф или нечто такое, чему люди и медицина еще не придумали названия.