Яков Шехтер - Любовь на острове чертей (сборник)

В один из дней ребятки с тфиллин предупредили Илью:

— Завтра нас не будет. Уезжаем.

— Надолго? — с огорчением поинтересовался Илья.

— Всего на один день. Едем в Галилею, на могилу рабби Шимона.

— А кто такой рабби Шимон?

— О, большой праведник! Он написал «Зогар», главную книгу каббалы. Завтра годовщина его смерти и говорят, тому, кто приезжает помолиться в этот день на могиле, с небес открывают особое милосердие.

— Забавно, — сказал Илья. — Очень даже забавно. А что такое особое милосердие?

— Ну, это когда просишь чего-нибудь, и просьбы сразу исполняются. Или даже без просьбы: Всевышний сам обращает внимание на твою жизнь и меняет ее к лучшему.

— Неужели Он без молитвы не хочет думать о наших жизнях? — удивился Илья. — Вы же говорили, будто Б-г любит каждого еврея и постоянно заботится о нем.

— Это верно, — нимало не смущаясь, ответили ребятки, — но забота может быть разной. Не дать человеку с голоду умереть, разве не забота? А поехать на автомобиле в Тель-Авив и вернуться целым и невредимым на неразбитой машине, тоже забота и к тому же немалая.

— Да-да, конечно, — сник Илья. На собственном печальном опыте он хорошо знал цену поездок в Тель-Авив — бесконечный лабиринт улочек с односторонним движением, забитых грузовиками, управляемыми вспыльчивыми водителями.

— Хочешь с нами? — предложили ребятки. — Автобус отходит в пять утра от фонтана. Мы тебе место придержим.

— Хочу! — воскликнул Илья. Ему было о чем просить и что менять. — Хочу.

Но характер снова оказался сильнее благоприятного стечения обстоятельств. Илья взял выходной на работе, убедил Тамару, заботливо уложил в сумку кем-то давным-давно подаренный талес, пару бутербродов, бутылку с минеральной водой и… опоздал. Когда он, потея от волнения и чертыхаясь, прибежал на площадь к вяло журчащему кранами сонному фонтану, автобуса и след простыл.

— Не сдамся, — сжал зубы Илья. — На сей раз не сдамся.

Он зашел в ближайшую синагогу, выяснил у старосты, что рабби Шимон, автор «Зогара» похоронен на склоне горы Мерон в Галилее и поехал на центральную автобусную станцию Тель-Авива.

Автобусы в Цфат, проходящие через Мерон, отправлялись каждый час. Илья купил билет, нашел платформу и сел в автобус, предусмотрительно выбрав теневую сторону.

А дальше все пошло через пень-колоду. Не успел автобус выехать из Тель-Авива, как что-то сломалось в горячей глубине его черного нутра. Водитель остановил транспортное средство на обочине, открыл двери и заглушил мотор, отключив, тем самым, кондиционер.

— Скоро приедет подмена, — объяснил он, невозмутимо разворачивая газету.

Как выяснилось, «скоро» на языке водителей означает, по меньшей мере, час. Подмена появилась спустя шестьдесят пять минут и пропотевшие пассажиры пересели в нее, чертыхаясь и кляня судьбу.

До Хайфы добрались без приключений, а дальше началась сплошная пробка. Как выяснилось, на могилу праведника ехало полстраны. Караваны автобусов из Бней-Брака, Иерусалима, Реховота, Тель-Авива, Петах-Тиквы, набитые бородатыми мужчинами в черных одеждах и женщинами в уродливых тюрбанах, дрожа и плюясь вонючим дымом, медленно тащились в сторону Мерона.

Илья смотрел и смотрел в окно, на медленно разворачивающийся пейзаж: арабские деревни, придорожные деревья, покрытые толстым слоем пыли. Его разбудил голос водителя:

— Выходи, приехали. Да-да, я тебя имею в виду. Оглянись, ты последний остался. Выходи, выходи.

Илья спустился на платформу и обнаружил себя в Цфате. Теперь нужно было возвращаться обратно в Мерон, который он благополучно проспал. Но сначала… сначала он решил немного прогуляться по городу, о котором столько слышал.

Автобус выехал из Цфата в Хайфу, когда багряное солнце уже начало клониться к вершинам галилейских гор. Выехал и через десять минут плотно застрял. Машины стояли на шоссе сплошной вереницей, изредка сдвигаясь на несколько метров.

— Что-нибудь случилось, — обратился Илья к водителю. — Авария наверное?

— Да какая там авария, — раздражительно бросил водитель, барабаня пальцами по рулю. — Так всегда в этот день. После обеда начинается разъезд от могилы, и дорога закупоривается до вечера. Сколько раз просили отменить послеобеденные рейсы, все равно никто на них не садится!

Илья оглянулся. Да, салон автобуса действительно был почти пустым. Садясь, он еще подумал, как ему повезло: можно спокойно выбрать место в тени и сидеть не в тесноте, а удобно развалясь на два сиденья.

— До темноты мы успеем в Мерон? — с тревогой спросил он водителя.

— Никаких шансов. Пробка рассосется часам к девяти, не раньше.

— Так вы хотите сказать, — испуганно вскричал Илья, — что мне придется торчать в этом автобусе еще три часа?

— Именно это я и хотел сказать, — подтвердил водитель.

Все срывалось: вместо молитвы на могиле и мистического единения с душой умершего праведника, Илье предстояло ерзать на сиденье до самого вечера, а потом тащиться домой в Тель-Авив через половину страны.

— Сколько отсюда до могилы? — спросил он водителя.

— Километров пять, не больше.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Илья, с каждым произнесенным словом укрепляясь в правоте своего решения.

— Если ты к рабби Шимону, так иди, конечно, — поддержал его водитель. — Дорога вниз сбегает, дойдешь быстро.

Илья выбрался из автобуса и двинулся вдоль шоссе. Идти было неприятно, над раскаленным асфальтом висел туман выхлопных газов. Илья сошел на обочину, стараясь держаться как можно ближе к соснам, коричневой стеной стоящим вдоль склона горы.

Дорога петляла и петляла и, хотя Илья шел довольно быстро, ему казалось, будто он продолжает оставаться на том же самом месте.

— Сколько до могилы рабби Шимона? — спросил он у человека раввинского вида, дремлющего в автомобиле возле зевающего во весь рот водителя.

— А? — поднял голову «раввин». — Что?

Илья повторил свой вопрос.

— До могилы? — задумчиво произнес «раввин». Спешить ему было некуда, и неожиданный разговор явно его развлекал. — Прямо так, пешком?

Илья кивнул.

— Если идти по дороге, за час можно добраться, — продолжил «раввин». — А если рискнуть по склону — он махнул рукой в сторону обрыва, — десяти минут хватит.

— Десять минут вместо часа? — удивился Илья. — Такая разница?

— Эту дорогу оттоманские турки строили, — пояснил «раввин». — Еще при султане. Подрядчику казна платила за каждый километр. Вот он и нагнал километраж.

Илья поблагодарил и уже собрался отойти, как «раввин» поманил его пальцем.

— А можно вообще никуда не ходить, — сказал он, когда Илья приблизил голову к окну машины. — Стань у обрыва, так, чтоб могилу видеть, и молись. Это, конечно, не сто процентов но, по меньшей мере, пятьдесят.