Виталий Вир - Бабло пожаловать! Или крик на суку

В голове у Рамсеса мелькнула тревожная мысль о сидевшем без движения парне: убит!

Не раздумывая, интуитивно, он бросился в погоню за убегавшим преступником, даже и не помышляя об опасности для себя.

— Стой! — крикнул Рамсес, в бешеном ритме бега перебирая натренированными ногами. — Догоню, урою!

«Наркоман», как окрестил парня Рамсес, продолжал чесать без оглядки со всех ног, широко размахивая руками, и не думал останавливаться.

У Рамсеса проснулся азарт. Теперь он видел цель, которую необходимо настигнуть и во что бы то ни стало.

— Впереди по курсу, — громко, на бегу, выкрикнул Рамсес и тут же ощутил перемену частоты, глубины и ритма дыхания. Несмотря на это, он продолжил: — Отсекай наклонившуюся березу! Там, я достану тебя!

«Наркоман», казалось, лишь прибавил темп бега — подошвы кроссовок мелькали перед Рамсесом, а руки, согнутые в локтях, заработали с завидной быстротой.

Когда до обозначенной Рамсесом, наклонившейся, березы оставалось несколько метров, из руки «Наркомана» вылетел ноутбук в одну сторону, а сам он резко сменил направление.

Ноутбук смачно влепился в наклонившуюся березу.

Рамсес отвлекся на компьютер и одновременно попытался со всей прытью метнуться вслед за «Наркоманом». Но он оступился и полной мощью непогашенной инерции, рухнул на бок. Да так, что Рамсес проехал по влажной утренней листве еще пару метров!

— Вот, малец ссученный! — со злобой выкрикнул Рамсес, лежа на боку. В азарте он не придал падению значения и быстро поднялся, но от «Наркомана» уже не осталось и напоминаний.

— Черт! — выругался он на резком выдохе и тут же почувствовал ноющую боль в плече, на которую пришелся основной удар о землю при падении.

Руками Рамсес уперся в колени, выбрав эту позу, чтобы отдышаться. Оставаясь в таком положении, он раздосадовано посмотрел на того, кому только что хотел помочь.

Человек продолжал одиноко сидеть на скамейке и не шевелился.

Рамсес отдышался и после этого распрямился. Разминая круговыми движениями плечо, он направился к технике, покореженной от удара.

Им оказался iPad. Корпус лежал на земле и был разломлен пополам. Части удерживались на плотно напичканных внутрь микросхемах, а вокруг красовались осколки стекла. Рамсес поднял разбитый iPad и снова посмотрел в сторону скамейки: незнакомец по-прежнему сидел спиной к разыгравшейся, но безрезультатной погоне.

— Вот и еще один, — громко, в сердцах, крикнул Рамсес в сторону парня. Но, видя, что тот не обернулся на голос, он махнул рукой и тихо добавил: — Дебил.

В продолжение, это же слово Рамсес примерил и к себе — он вспомнил о том, что уже сильно опаздывает к Алике.

Понимая, что влип, кулаком Рамсес постучал себе по лбу и снова крикнул парню:

— Слышишь, вот оно мне это надо было?!

Пальцами удерживая разбитый iPad, Рамсес вскинул руку и посмотрел, который час. Стрелки наручного механизма со швейцарским названием — синонимом высокого стиля, указывали на точное время встречи. Без промедлений Рамсес поспешил к незнакомцу. По пути он принялся приводить одежду в порядок — поправляя и отряхивая.

— Ну! Совсем что ли тебе не интересно? — на ходу выкрикнул Рамсес в сторону сидевшего парня на скамье.

Тот не шевельнулся, словно играя на нервах Рамсеса.

— И правда, жмурик, что ли? — тихо проговорил он.

За несколько шагов до скамейки, Рамсес не выдержал и решил снова заговорить с ним. Ему хотелось скорее покончить с нелепой остановкой из-за спонтанного решения.

— Я тут за твоей техникой пробежался, — обратился Рамсес с долей сарказма и опять, как бы к спине, — только, вот, малость не успел! Если б и ты мне помог, то заработал бы денег. Говорю, не пришлось бы раскошеливаться на новый.

Когда Рамсес поравнялся, то сразу же замолчал. Ему стало понятно, что незнакомец жив. Но сидел он тихо, руками закрывал лицо, а пальцами с усилием массировал лоб.

— Да… — как и прежде возбужденно начал было Рамсес, но, на сей раз, он сдержался, в том числе, чтобы не перейти на мат, и лишь тихо добавил: — Ну, жив и ладно! На, вот, держи!

Подав вперед разбитый iPad, ему хотелось просто отдать обломки и, не выясняя ничего, поскорее уйти.

Незнакомец опустил руки.

Рамсес обмер в смятении, даже растерялся от столь неожиданной встречи — словно перед ним сидел инопланетянин. Незнакомцем оказался молодой человек без возраста и… с синдромом Дауна!

— Это твое? — мягко, негромко, почти шепотом спросил Рамсес. Шагнув ближе, изуродованный корпус он протянул незнакомцу, чтобы тому не пришлось подниматься со скамьи.

Молодой человек продолжал сидеть без эмоций. Переведя взгляд на iPad, он невозмутимо посмотрел на то, что осталось от устройства.

В повисшем безмолвии, Рамсес отчетливо услышал шелест сухой листвы. Тех из них, что поддались короткому дуновению ветра и с былым трепетом шумно увлеклись за ним.

Молодой человек громко с детской радостью в голосе рассмеялся и похлопал в ладоши. Вскоре он моментально затих и, как вдруг, начал плакать.

— Ты чего? — спросил Рамсес. Не понимая, как быть, он робко добавил: — Не стоит так…

— Спасибо, — недослушав, с затрудненным произношением ответил молодой человек.

Продолжая плакать, парень, не отрывая взгляд от обломков, поднялся. Обеими руками он осторожно взял разбитый iPad и с силой прижал его к себе, скрестив руки. Ничего не говоря, молодой человек повернулся и, подавленный случившимся, побрел по тропинке — туда, откуда только что пришел Рамсес.

Сам же Рамсес не мог шевельнуться. Обезоружено, растерянно, пожалуй, только не со слезами на глазах, он с болью в сердце провожал взглядом незнакомца.

Плачь молодого парня стих. Он все так же шел прямо и не оборачивался.

Мысль об Алике заставила его моментально развернуться в противоположную от убитого горем сторону. Он быстро зашагал, а вскоре перешел на бег.

Расстояние между ними стремительно увеличивалось, как вдруг, Рамсес испытал внутренний дискомфорт, впервые необъяснимый для себя. Он остановился и резко обернулся: парня на тропинке не стало, будто не было и вовсе. На одиноко стоявшей скамейке пара сухих листьев закружилась по ветру и медленно опустились вниз на пожелтевшую траву.

Последние метров сто до Алики, Рамсес пытался ее веселить: он изображал бег вприпрыжку и чередовал широкую улыбку с кривляньями. В подобные минуты гримасничества, изящный (от того значимый) нос в сочетании с широкой улыбкой, делал лицо Рамсеса по выразительности, как у Буратино (отдаленно, конечно, и то, если напрячь фантазию). От рождения, будучи высоким жгучим брюнетом, с карими глазами и лицом оливкового цвета, Рамсес выглядел безукоризненно. И он впечатляюще играл на чувствах: особенно выделялась надменная, бесстрастная манера поведения. Но, когда Рамсес проделывал такое с улыбкой (в сочетании с носом), то подобное кривляние как-то не вязалось с ним, что вызывало, у знающих его, как минимум, улыбку. Поэтому при надобности, он этим пользовался.