Лев Воробейчик - Absolvitor

Absolvitor.

Эта ночь была не такой, как другие. Что‑то, возможно ветер, без конца стучало в отсыревшие литые ставни в полутемной гостиной, заставляя его вздрагивать, и прижимать к себе крепче липкие от пота простыни. Сон то обволакивал его, нежно качая в розовато – красных оттенках слащавого бреда мальчишки, то будил самым беспокойным образом, претворяя в себе все страхи одинокой и заблудшей души.

На часах синим пламенем загорелись цифры: 4 утра. Самое время для того, чтобы проснуться! С неохотой оторвавшись от подушки, обильно смоченной этой ночью всеми фантазиями и грезами в виде слюней, он пробормотал:

— Чертов новый день.

Спотыкаясь, еле разлепив глаза, он побрел в ванную, для того, чтобы принять душ, гладко выбрить свои синие после недельного отгула щеки, «сделать себя, как надо», как он сам часто любил повторять.

На часах: 4:15. Доброе утро, Авель.

История его жизни – пустая вспышка в мириадах созвездий Вселенных, такой же процесс, как горение озона в верхних слоях атмосферы, тот же звук, что раздается за тысячу километров, и который вы, скорее всего не услышите, а если вдруг и услышите, то примете за нечто обыденное и не стоящее вашего драгоценного времени.

История его жизни – это история всех нас, вместе и по отдельности. Прах. Песчинка в мировом океане. Жизнь Авеля.

Он рос таким же сорванцом, как и большинство из нас, так же хорошо и усердно учился, всю свою жизнь хотел добиваться, чего хотел. Были в его жизни стремительные взлеты и затяжные падения, дружба и ненависть, добро и зло.

Единственное, что его всегда в нем самом раздражало – его имя. О, имя свое он ненавидел. Винить ли Провидение за это, чересчур религиозных родителей, злой рок или же нет? Авель. «Авель – исключение из правил» — именно так ставили в пример родители его сверстников, лишь навлекая на него новые насмешки и трудности.

— Эй, Авель, а твоя мама знает про женский блуд? – кричали они. – Расскажи ей, Авель!

И ему приходилось терпеть. Религией он никогда особо не интересовался, но, благодаря неугомонным сверстникам, одну историю из Библии он все — таки выучил. Да, все верно. «Каин и Авель», история об убийстве братом брата, грехе и тому подобной ерунде. У него не было брата. Никогда не было. И, счастье, что родители никогда об этом не заикались, боясь привлечь к себе внимание Божие.

Ну да, именем — то они всяко его не привлекли.

Но есть в этом и кое — что еще. Положительное, как он сам понял спустя несколько лет.

Девушки.

О, их было много! Чертовски много, я вам сообщу. Что случается с этими кроткими созданиями, как они вмиг тают, услышав это вечное:

— Привет, крошка, меня зовут Авель и это чистая правда, – и дальше. – Я не знаю, за что и зачем Бог так искушает меня тобой, но может тому есть веская причина?

И это работало. Да, черт побери, работало! Он начинал понемногу влюбляться в эту сторону своей жизни, но постоянные насмешки сначала от учеников в школе и колледже, а потом и на работе давали о себе знать. В любой день он — просто незнакомец, с которым ты можешь работать, учиться, жить под одной крышей, никогда и не подозревая, как имя может изменить судьбу человека. И, обретая его в твоих устах, он становится немного другим, уже не тем безымянным объектом, подобно сотне других в этом плотном потоке дней и событий мегаполиса. Он становится человеком настоящим и живым.

И имя ему – Авель. Но кто же он такой сейчас?

Авель этим ранним утром – не кто иной, как любимец девушек, гладко выбритый страховщик сети компаний «ЭйчБиЭс», сонно смотрящий в перекошенное зеркало, потому как ветер или воля кого — то свыше не дало ему выспаться в этот чудный день.

За окном – 27 июля, Авель. Привет, сегодня ты впервые столкнешься с настоящими проблемами.

— Эй, не спи. Слышишь, не спи за рулем! Авель! А–а-а–а-вее–е-ль!

Это был голос Виза. Виз, Виз, Виз. Он закончит свою пустую, не лишенную радостей жизнь спустя каких — то два года в пьяной драке у бара «Реви`с».

Бедный Виз.

А пока он кричит ему в ухо, тормошит, делает все, чтобы хоть как — то отсрочить свой неминуемый конец. Авель МакФаллоу разлепляет глаза, резко дергает руль вправо, уходя от столкновения, бурчит:

— Да видел я все. Контролировал.

— Ты с ума сошел? Чем таким ты ночами занят, что поспать не успеваешь? – никак не унимался Виз.

— Воюю с чертовым ветром – улыбнулся своему отражению Авель.

Он познакомился с Визом на втором курсе колледжа, когда тот по ошибке решил пригласить на вечеринку того доходягу, о котором с таким восторгом говорила чуть ли не каждая девушка с потока.

— Эй, Виз! Ви–и-и–з, я к тебе обращаюсь – теперь уже повысил свой голос Авель. – Тебе не кажется странным, что я подвожу тебя на работу каждое утро, хотя ты мог бы ездить и сам?

— Нет, друг. Ты должен это делать – усмехнулся вечный попутчик.

— Почему? Ты думаешь, без твоей сомнительной компании мне было бы не так весело цеплять всех баб?

— Нет, Авель. Просто без меня бы ты уже не сидел бы здесь, а лично встретился с хитрым дизайнером твой жизни. Ну, ты понял о ком я – усмехнулся в густую бороду Виз.

Ах, Виз, Виз. Спустя несколько лет Авель даже не удосужился придти на его похороны. Дружба, начинавшаяся с корыстной цели и достигшая своего апогея именно 27 июля, в тот день просто перестала существовать. Мир стал немного хуже, и, кто знает, может именно этим событием он приблизил грядущий Армагеддон.

Машина плавно подъехала к неказистому серому зданию одной из малобюджетных газетенок, в которой Виз обитал последние несколько лет.

— Ты что там, кстати, решил с вечером? – поинтересовался Виз. – Сам знаешь, в этом мире без женщин и дешевой выпивки никак, лишь они – три черепахи, на которых строится весь мой мир!

— Ты, кажется, забыл про третью – усмехнулся Авель.

— А третья – это ты, мой друг – не растерялся подметить Виз.

Авель улыбнулся этому дню и долгим взглядом проводил спину своего лучшего и единственного друга в двери здания, после этого бросил привычный взгляд на дорогу, собираясь продолжить свой путь на работу. На дороге стоял человек.

Человек этот был довольно далеко; одет он был явно не по погоде: широкое черное пальто, классический строгий костюм, шарф, перекрывающий шею и большую часть лица. На глазах сидели круглые солнцезащитные очки.

Встретившись взглядом с Авелем, он бросился бежать. Нечто странное было в его манере бегать – он прихрамывал на одну ногу, но на какую точно, сказать было невозможно.

Впервые за день у Авеля МакФаллоу возникло ощущение беспокойства. Что‑то шло не так.

Утро было по–летнему хорошо своим июльским настроением – домохозяйки неспешно просыпались в своих уютных домах, детвора играла без устали, сотрудники компаний со стремительной быстротой залетали в такси и подземные переходы. Поток машин так же гудел, солнце так же обжигало горящие светом плечи, и бессменные деревья все так же вырабатывали кислород.