Николай Прокудин - Мятежный капитан

— Надо прослушать через час, — посоветовал тесть.

— Нет, ну не сволочи ли? — вспылил капитан. — И где мне эту очередь искать? Как в нее попасть?

— Эй, ты, гнида говорящая, — поддержал тесть недовольного зятя, — повтори информацию!

Но приёмник уже изливал классическую музыку.

— Гнать надо этого диктора в шею с радио! Понабрали козлов, блеют враньё! — рявкнул Палыч. — Ты посмотри, деньги ему платят хорошие, а работать не хочет! И наверняка гомик!

Тесть залпом выпил стопку водки и продолжил.

— Нет, ты мне скажи, зять, куда товары в стране деваются? Где эти закрома Родины? Делаем, добываем, выращиваем, а всё исчезает в какой-то прорве!

— Сам удивляюсь, да и не по адресу вопрос, я ведь не по этой части, я танкист, сторожу безопасность границ!

— Но, ты ведь человек политический! При высокой военной должности!

— Евгений Палыч, я тебя умоляю, какая у меня высокая должность!

— По сравнению с моей рабочей — очень даже значимая! Хоть немного да ближе к партийному начальству!

— Знал бы, где в закромах лежит — давно бы взял и принёс! — отрезал Эдик и начал прислушиваться к новостям.

Итак, надо было срочно разузнать подробности о записи и самому заняться добычей дефицитов, ведь жена или старая-новая теща в таких делах не подмога, их либо в толпе затопчут, либо деньги из рук украдут, либо они талон потеряют, либо что-нибудь экстравагантное отчебучат.

Молодому читателю трудно понять (да и тем, кто тогда жил, сейчас уже сложно представить и вспомнить) как можно обходиться в здравом уме без мобильной связи, без компьютера и интернета? Как существовали люди? Ага, именно существовали. Нельзя сообщить вовремя важную информацию, трудно в городе без уговора встретиться. Люди разговаривали по обычному телефону и писали письма на обычной бумаге! Каменный век какой-то! Хотя в этом времени и было романтическое: забытый ныне любовный эпистолярный жанр, или томления влюблённого в неизвестности в назначенном для свидания месте (придёт — не придёт)…

На службе Громобоев поделился новостью о продаже дефицитов с другом капитаном Захаром Сергеевым. Оказалось, тот тоже слышал, что ветеранов решили побаловать бытовой техникой, и даже разузнал адрес.

— Записывай адрес: магазин на Средней Охте, на набережной. Будет работать один на весь город, говорят, завтра формируются списки на покупку телевизоров и прочей бытовой техники. Решили одарить нас благами цивилизации, надо только справки собрать.

— Какие справки? — удивился Эдик.

— Из части о прохождении службы в Афгане, потом из собеса подтверждение льгот, о прописке…

— Я не знал…

— Чудак, а я уже приготовил документы, с утречка поеду. Жена хочет купить новый двухкамерный холодильник, — пояснил приятель. — За мои тяготы и лишения двух лет в Джелалабаде, хотят откупиться малой «кровью». Ну да ладно, с нашего любимого государства, как с паршивой овцы, хоть шерсти клок…

— Ну а моими родственниками уже целый список составлен! — ухмыльнулся Громобоев. — Мне на две семьи нужен целый набор! Возьму всё то, что дадут!

— Какой ты стал примерный семьянин, — ухмыльнулся Захар. — Видимо от пары уколов в жопу в психбольнице твоё сознание круто изменили! Так на посторонних баб ты и вовсе глядеть перестанешь!

Громобоев криво ухмыльнулся. После его кулачной любовно-романтической эпопеи с последующей доставкой в психушку военного госпиталя, полковые приятели нет-нет да подтрунивали над подвигами и приключениями Эдуарда.

— Это ты зря! Не до такой же степени! Если бы меня там продержали несколько месяцев и провели полный курс — то да! Пожалуй, даже ты тогда меня б уже не привлекал! — пошутил капитан.

— Но-но, полегче! Ты меня вообще не привлекаешь! Набрался, понимаешь ли, новых веяний массовой культуры…

— А ты не злорадствуй и не подначивай, не то я поспособствую твоему исправлению! Кое-какие связи у меня теперь в мозгоправных кругах имеются!

Захар громко заржал, и хлопнул Эдика по плечу.

— Буду иметь в виду! Ладно, до завтра. Место встречи изменить нельзя: утром у входа в «Невские берега»…

Сергеев направился к себе в казарму, а Громобоев поспешил собирать справки.

Эдик вновь заночевал у родственников, слишком долгой была дорога от гарнизона до Охты. А от тёщи наоборот — рукой подать. В городе хорошо ночевать для свершения разных дел, и наоборот, если ночуешь у родственников, то чтоб не опоздать на службу, приходилось вставать чуть свет, в пять утра. Спешка и нервотрепка! Громобоев накануне предупредил комбата о своей задержке, но пообещал явиться к обеду, часов в двенадцать.

С трудом поднявшись с диванчика, примерно без десяти пять, чуть приоткрыв левый глаз, Эдик пошёл умываться. Затем влез в брюки, надел рубашку, китель, плащ-пальто, нахлобучил поглубже фуражку и, не позавтракав, растолкал жену. Та что-то пробурчала спросонья и отвернулась.

— Да просыпайся, соня! Ольга, ты так всю жизнь проспишь!

— Что случилось? — пробурчала сонная и плохо соображающая супруга.

— Забыла? Телевизоры раздают ветеранам! Я помчался в магазин, дверь за мной закрой! — велел капитан и ринулся на трамвайную остановку.

Утро выдалось промозглым и сырым. Моросил мелкий дождик, пришлось поверх пальто надеть плащ-накидку. Думал оказаться в первых рядах в такую рань, поэтому помчался со всех ног, прыгая через лужи.

«Успеть бы, пока народ не набежал, когда позже соберётся толпа — не протолкнешься…» — размышлял Эдик.

Уже на остановке вблизи торгового центра сделалось тревожно — со всех сторон по направлению к заветному магазину спешили пожилые ветераны и ветераны помоложе. Это шли его побратимы, вояки последней малоизвестной войны. Громобоев прибавил шаг, приказав совести молчать, и обогнал нескольких старичков и инвалидов, не хотелось долго стоять в очереди.

Надежды оказаться в первых рядах были напрасны, едва выйдя на набережную, Эдуард обомлел: далеко на подходах к магазину растянулась толпа, стоящая в нестройной очереди в колонну по три-пять человек. Окинув народ взглядом, оценил количество желающих приобрести дефицит примерно в три-четыре тысячи.

«Интересно, когда же они успели? Ведь метро только открылось, а мосты ночью были разведены» — подумал капитан и спросил в хвосте очереди крайнего.

— Запись уже началась?

В ответ — тишина, никто не отозвался.

— Что молчим? Кто крайний?

— Да мы все тут крайние! — буркнул седовласый дедок. — Набежало вас сопляков видимо-невидимо. До чего бессовестный народ! Телевизоры продают ветеранам, а вы зачем припёрлись? Тоже наверно, заместо хитрожопого деда пришёл?

— Я сам за себя, — буркнул Эдик. — Я тоже ветеран.