Наталья Нечаева - Замри и прыгни

Женщины застыли, переглянувшись. Снова обеих накрыла волна немого страха, непонятная и жуткая.

— Кого черти принесли? — тихонько спросила Рита. — Может, соседи?

— Скорее всего, — осторожно согласилась Зоя, — услышали шум и прибежали.

К двери Рита не подошла — подкралась, словно опасаясь, что там, на лестнице, услышат ее тихие шаги. Постояла, прислушалась.

Звонок снова пискнул, робко, единожды.

— Кто там? — шепнула женщина. И уже громче, словно прочищая горло от сдавившего его страха. — Кто?

— Ритуль, открой, дело есть!

Голос, раздавшийся из-за двери, совершенно явно принадлежал Льву Давыдовичу Черному.

— Ну? — Настроение у Риты мгновенно переменилось на наступательное. — Что не спится, Лев Давыдович? — саркастично вопросила она, открывая замок. — Поздно ночью к одиноким женщинам… Что люди скажут?

— Да ладно тебе ерничать! — отмахнулся Лева, переступая порог. — Вопрос решить надо. Чтоб ты потом опять меня гнобить не начала.

Зоя молча стояла в проеме коридорной двери.

— Кстати, вас обеих касается. Вам и решать. — Лева бережно отодвинул с дороги Риту, защелкнул дверь, извлек из-под полы плаща две чайные розы, одновременно вставил в женские руки.

— Может, чаю? — растерянно спросила Зоя, автоматически втянув ноздрями нежный сладкий аромат цветка.

— Какой чай? — взвилась Рита. — Час ночи!

— Чаю, Зоенька, спасибо, — не обратил внимания на Маргаритину реплику Лева. — На улице такой ветрище, насквозь продул. Пока от машины до подъезда добежал.

Он вошел на кухню, углядел разбитое окно с одиноко торчащим в углу рамы косым острым осколком, перевел глаза на неубранную еще с пола посуду, разбросанное печенье.

— Гуляем? Никак гостей принимали? И до мордобоя дошло? Весело! Или вы тут с привидениями сражаетесь?

— Ветер же, — пробормотала Зоя. — Мы сидим, а тут вдруг как рванет… И все вдребезги. И в спальне тоже.

— Чего пришел? — резко спросила Рита. — Еще что-нибудь учудил?

— Грубо, Маргарита Сергеевна, — укорил Лева. — Грубо. Вам не идет. А учудил — да. Но не я.

— А кто? — в один голос спросили женщины.

— Да благоверные ваши. Оба. Не вынесли нечеловеческих перегрузок. Таких не берут в космонавты, — закончил он весьма удрученно.

— Что с ними? — снова вместе, как многолетний спевшийся дуэт, выдохнули подруги.

— Ситуации разные, конец один, — трагическим голосом произнес Черный.

— Лева, кончай жилы тянуть! — потребовала Рита.

— Да, Лев Давыдович, говорите уже, — просительно поддержала Зоя.

— Чего говорить? Оба в ментовке отдыхают. Правда, в разных отделениях, — доложил гость. И предупреждая грозный окрик, уже срывающийся с губ Маргариты, ускорил темп: — Распопов устроил драку с гаишниками, когда те приехали по вызову владельца «вольво». Взяли пробу, он пьяный вдрабадан. А Рыбаков… Еще хуже, его милицейский патруль прямо в луже подобрал. Так он стал им рассказывать, что его избили, обокрали да еще и машину угнали. Ну в отделение повели, а он по пути сбежать решил, да направление не рассчитал, витрины не увидел, так через нее в магазин и вошел. Теперь весь порезанный, заштопанный отдыхает в вытрезвителе. Вот я пришел спросить, что с ними, горемычными, делать? Забирать? Или пусть до утра за казенный счет отсыпаются?

Зоя тихо охнула и прикрыла рот ладонью.

Рита сильно прикусила нижнюю губу.

— Я чего подумал, — продолжил Лева. — Какие они вам завтра нужны? Бодрые-смелые или наоборот?

— А сильно он порезался? — вдруг спросила Зоя. — Раз швы накладывать пришлось…

— Не знаю, — пожал плечами Лева. — Я такие подробности не выспрашивал. Раз жив и даже уснул, значит, не сильно.

— А может, ему укол сделали? А он димедрол не переносит… — Глаза Зои наполнились слезами. Губы задрожали. — Может, он без сознания?

— Зой, ты чего? — бросила Рита. — Он от коньяка без сознания. Я когда уходила? В шесть? Так он уже тогда хороший был! Ну а Распопов как? — повернулась она к Леве.

— Распопову твоему статья грозит, — делано загрустил Черный. — Во-первых, пьяный за рулем. Во-вторых, авария. В-третьих, милиционеру глаз подбил. В-четвертых, в его автомобиле обнаружили огнестрельное оружие.

— Пистолет, что ли?

— Откуда я знаю? — пожал плечами гость. — Знаю, что оружие, а разрешения нет.

— Ясно, — Рита вздохнула. — Он его все время в куртке забывает. Как другую наденет, так — все. Вот, придурок! Такого наколбасить…

— Ну, — Лева в упор уставился на Маргариту. — Решай, и побыстрей. Мне до двух сообщить надо, что с ним делать.

— Почему до двух?

— Сведения в горотдел передавать будут.

— А ну его к черту! — зло махнула рукой Маргарита. — Пусть сидит! Утром-то его отпустят? На нашу историческую встречу?

— Как скажете, королева, — изогнулся в дурашливом поклоне Черный. — Ко скольки подать тело?

— Сам знаешь, — огрызнулась женщина. — Чего радуешься-то? У человека горе, а ему…

— Горе, — кивнул Лева. — Еще какое. Коньяка не хватило. Хватило бы, так в кабинете и уснул бы, никуда не потащился и никуда бы не влип. Вы, милые дамы, не приучили своих мужей держать загашник. Воли много давали.

Рита вознамерилась было достойно ответить, но короткую паузу вдруг перекрыл мелодичный звон мобильника.

— У вас телефон, Лев Давыдович, — язвительно сказала Рита. — Ну никак город без вас не может. Даже ночью!

— Ритуль, так это твоя мобила. — Лева радостно показал на вибрирующий под табуреткой аппарат. — Мой поет «Взвейтесь кострами».

Телефон оказался Зоиным.

— Да! — быстро выдохнула она в трубку. — Вова, это ты?

И Лева, и Рита уставились на нее в немом изумлении.

Зоя неожиданно смутилась, выслушав ответ, громко сглотнула и виновато пробормотала в трубку:

— Спасибо, не стоило беспокоиться, мы бы утром сами…

Потом вдруг резко вскинулась:

— А где вы ее поставите? А ключи? — и заторопилась, сминая слова и почти захлебываясь: — Не надо в почтовый ящик! Я сейчас выйду! Мне все равно ехать надо!

— Куда? — изумленно уставился на нее Черный.

— Зойчик, ты чего? — дернула за локоть Рита.

Но женщина, бросив трубку, выбежала из кухни, сорвала с вешалки плащ и, как была, в домашних тапочках, выскочила вон.

— Куда она? — оторопел Лева.

Рита закрыла лицо руками, сжала виски.

— Куда-куда, не понял? Рыбакова спасать…

Мужчина крякнул, подтянул ногой табуретку, тяжело сел.

— Рит, я не понял. Она что, его до сих пор любит, что ли?

Женщина промолчала.

Лева встал, подошел к ней, цепко взял за плечи, повернул лицо под свет низкого абажура.

— А ты? Ты своего Распопова тоже?

— Спрашивал уже, — глухо проронила женщина.

— Ты мне не ответила! — Черный требовательно, но нежно встряхнул Маргариту.

— Да пошел ты! — Она резко смахнула с плеч мужские руки. — Какая любовь? Я вас всех… ненавижу!