Анастасия Черкасова - Палочки на песке (сборник)

Где каждый утопает в мрази,
Не каждый зная, почему.
Мир — под откос, все ближе к аду,
Пока весь не провалится во тьму.

Как же больно бывает, как страшно и странно,
Ты идешь — а вокруг только снег и метель.
И на улице зимней смеркается рано,
И, глядишь, уж растаял заснеженный день.

Только вечер и снег… Только холод… Так больно.
На душе пустота… Никого, никого!
Где есть боль, там и снег может быть черным.
Где никто не поможет, там все время темно.

Черный снег — гнетущее одиночество.
Черный снег — холоднейший из снегов.
Идет снег. А душе так тепла хочется.
Неужели никто не согреет ее?

Все рождены, чтоб умереть,
Всех впереди ждет подземелье.
Всех впереди ждет только смерть,
Никто не будет исключеньем.

Всем отведен короткий срок,
Кому-то век, кому-то меньше.
Всех нас настигнет черный рок,
Такие судьбы человечьи.

Но не затем дыханье нам,
Чтоб ждать, когда оно затихнет.
Живем лишь раз! Живи же так,
Чтоб знать, что есть у жизни смысл.

Ступив когда-нибудь на грань
Пустого, призрачного края,
Ты должен знать, что все не зря.
И, в смертный час глаза смыкая,

Ты должен знать: да, жил не зря,
Дарил добро, и сам был счастлив.
Оставил свет после себя,
Что путь прошел ты не напрасно.

Воздух грозы.
Свежий воздух грозы.
Словно запах упавшей слезы.
Словно слезы забытой мечты.
Воздух грозы.

Запах дождя.
Терпкий запах дождя.
В нем тихо плачет надежда моя.
Запах дождя.

Умерли сказки, грезы мои.
И почему разлетелись мечты?
Остался лишь воздух грозы
И запах дождя.

Он так хотел уметь дышать,
Он так хотел кому-то верить.
И, вероятно, не измерить,
Как много мог бы он отдать

За то, чтоб чьи-то руки грели,
За то, чтоб губы обожгли,
Чтоб наконец его нашли
Его мечты на самом деле.

Все говорили: он больной,
Помешан на телах девчачьих,
Не понимая, как же плачет
Его душа в тоске хмельной.

Он так хотел увидеть ту,
Что снами жизнь его питала.
А тело… Тело — это мало,
Чтобы догнать его мечту.

Что тело? Это только тело.
Пирует век в плену утех.
И не понять тем людям тех,
Что думают — не в этом дело.

Да, он хотел ласкать ее,
В ее объятьях очутиться,
Но не затем, чтоб насладиться,
А чтобы чувствовать тепло,

Чтоб знать: он не один теперь уж!
Но людям — им же не понять,
Что просто хочется дышать
И хочется кому-то верить.

Она говорила ему: «Люблю!»,
А он, безусловно, верил.
Как заподозрить родную свою
Можно во лжи иль в измене?

Она обнимала, жалась к устам,
Клялась, что так все впервые.
Как жаль, что не знал он, что так вот к стам
Она прижималась, как минимум стам
Твердила слова такие.

Сегодня ночью, вероятно, будет дождь.
В окошке небо слеплено из пластилина.
Мазки от кисти, серая картина.
Такой же в мире больше не найдешь!

Темнеет… Заливает темной краской,
И тучи погружаются во тьму.
Нет в мире неба, что еще прекрасней,
Чем небо, под которым я живу.

Мир чудо может сотворить из серой краски,
Мир чудо может сотворить из ничего.
Любуйся и цени — ведь мир прекрасен,
А ты — пусть маленькая, но крупиночка его.

Падают листья, шуршат по земле.
Желтый, бардовый, рыжий…
Мягко ступаю по жухлой траве,
Тише, тише, тише…

Листья лежат, замирает весь мир,
Устлана ими дорога.
Сердце наполнится чем-то большим,
Грустным немного.

Что-то шевелится тихо в душе,
Прошлое, но живое.
Пусть не совсем понятное мне,
Но родное.

Сердце притихло. Память слова
Шепчет, но мне не слышно.
Тихая грусть заполняет глаза.
И почему так вышло?

Боже, откуда в омуте зла
Есть красота такая?
На ресницах трепещет слеза…
И почему так бывает?

С ветки сорвался еще один лист.
Мысли взлетают выше.
Призраки прошлого, смутная жизнь…
Я ступаю тише…

Печаль ползет по городу.
Прозрачный туман.
И зябнет мир от холода,
Дрожь по рукам.

И сумерки вечера
Обняли проспект.
Сказать даже нечего,
Слов нет.

Пусто на улице,
Вокруг покой.
Мир застывает,
Но он живой.

Что-то трепещет,
В душе скользя.
Сумерки вечера,
Звук дождя.

Что-то припомнишь
И встанешь вдруг.
Тихо посмотришь
На мир вокруг.

Стелется робко
Вечерняя тишь.
Думаешь что-то
И грустишь.

Как же волшебна
Вечерняя гладь.
Грустно в душе,
Но благодать.

Тихо глядишь,
Упиваясь сном.
И дальше спешишь,
Думая о другом.

Мыслей кружится
Изменчивый рой.
Вечер ложится,
Идешь домой.

Ночью все по-другому.
Вокруг обступает тьма.
И кажется, что на пороге
Топчется чья-то беда.

Мысли роятся, как пчелы.
Звезды горят вдали.
Можно сидеть тихонько,
Не сдвинувшись до зари.

Рушится мир на части,
Моросит по асфальту дождь.
Что будет — еще настанет,
Что было — уже не вернешь.

Ночь ведь недаром темная.
Ночью страх и тоска.
Зажжется первое солнце,
И страхи уйдут в никуда.

И снова настанет утро,
И снова станет светло.
И больше уже не вспомнишь,
Как было в канун тяжело.

Зима без снега — хуже нет.
Где вся естественность природы?
Исчез куда-то солнца свет,
Лишь серость городской погоды.

Чернее ночи вечера,
И холоднее, холоднее…
Идешь домой едва-едва,
И от озноба все немеет.

Ну где пушистый белый снег?
Ну где сиреневый рассвет?
Один лишь холод. Мир померк.
Зима без снега — хуже нет.

В темноте бушует ветер,
Развевая гулкий стон.
Умирающая ведьма
Горько плачет над костром.

Отлетели злые силы,
Что ее питали кровь.
Уж раскопана могила,
И прощальный крест готов.