Владимир Ионов - Гончарный круг

— Сидел бы, спальщик! Муху-то теперича не выспишь, не токо што. — Матрена ткнула Макара в плечо и хлебнула глоток выдержанного коньяка. По бутылочке-то думала — красное. Закрылась платком, затыкалась, кому бы рог отдать.

— Не бери, мужики! Пущай-ко поставит. Во, как сделано — до дна пока не выцедишь. До дна, мать, давай! — развеселился хозяин.

Матрена поставила рог в чью-то стопку, гулко стукнула старика по спине.

— Гляди на ее, Денис! Говорил, не поставишь!..

Отдышавшись, хозяйка выгнала мужиков на улицу — прибрать надо в доме, так чтобы под ногами не путались.

Они сели покурить в тень, к поленнице. Макар подлжил под себя плаху потолще, откинулся спиной на поленницу, помотал головой, хлопнул приятеля ладошкой по ноге.

— Жизнь у нас с тобой, Михайла, фартовая пошла! Хошь пей, хошь гуляй, хошь к стенке приставляй. Пятьдесят рубликов в месяц идет, кроме приработка, и горя мало! Эх! — он вдохнул побольше воздуху и рванул, было, частушку:

— Уймись! — остановил его Михаил Лукич. — Праздник, што ли, тебе сегодня какой?

— Это можно и в будень день:

— Вот и все! Остатнее токо в праздник можно, когда все поют и никто не слушает. Пошли по деревне погуляем? Там осталось чего на столе-то?

— Матрена, поди, убрала.

— В Стретенье слетаем. Автомобиль-от ваш ездит, Денис, али Елку мне запрягать?

— Хватит, мужики. Не исключено, что еще работать будем сегодня.

— Полно-ко, работать! Не овощь огородная — работа-то и год простоит, — сказал Макар.

— Мне щас вот кукиш не сложить, не то што горшок сляпать, — поддержал приятеля Михаил Лукич.

Покряхтывая, озорничая друг над дружкой, старики поднялись на ноги — развеселые оба, довольные. Праздник у них сегодня. Светлый праздник чистой мужицкой души. В кой-то еще будний день выпить можно и чтобы никто не косился, шелапутной мамки дитем не называл!

Макар опять замотал головой, собираясь оторвать частушку, но приятель снова окоротил его:

— Ну-ну-ну! Пойдем лучше по деревне пройдем.

Они пошли за калитку неторопливым и неровным шагом, обстоятельно раскланялись с дедом Александром, торчащим на свей лавке, и Макар не удержался, раскатил-таки на всю деревню:

— Денис, ты где? — Макар обернулся, увидел, что гость идет следом, и допел частушку:

— Хорошая у нас жисть, Денис, а? Живи — не хочу! Скажи, Михайла, жисть у нас, а!?

— Нет, жисть, да?! — И у Макара вдруг не хатило слов. Он махнул рукой — такая у него теперь хорошая жизнь.

— На нонешнюю жисть жалобы нет, — подтвердил Михаил Лукич. — А щас бы нам еще по одной, и совсем бы дело было. — Он даже остановился, чтобы решить не сбегать ли и впрямь домой за остатком?

Денис отвлек стариков вопросом:

— А чего там народу столько? — показал он в сторону фермы.

Старики повернули на пыльную дорогу к ферме и пошли, не опуская рук с плеч друг дружки, дескать, пускай видят, что приятели идут.

За фермой стоял машинный гул, толкался народ — чужой и свой, деревенский.

— Почет труду и бог на помощь! — провозгласил Макар, когда подошли к толпе.

Ребятня, скотницы, деревенские мужики привычно ответили «спасибо» и уступили им дорогу к машине, которая, воя от натуги мотором, сверлила широким буром землю. Первый раз заехала такая машина в Пеньки, и вся деревня, кроме разве что Матрены да деда Александра, собралась поглядеть. И надо же, сколько новостей сразу привалило в Пеньки! Вчера кино снимать приехали, сегодня землю сверлят и свет, чу, сегодня же дадут. А все через Михайловы горшки — слыханное ли дело!?

— Гляди, Лукин сын, каку штуку пригнали, — сказал Михаилу Лукичу Кондратий. — Щас она тебе и глины навертит тута, токо собирай.

Ох, завистливый мужик — Кондратий! Иш, придумал: «Лукин сын»! Поди, глины-то не чередной нарочно дал вчера.

Михаил Лукич подошел поближе к машине. И верно, машина выжимала из земли глину. Да и глину-то еще какую! И брал бы Кондратий, а то давит там мышей из своей ямы.

— Э, э! Папаша! Ну-ко, подальше от техники! — прикрикнул на Михаила Лукича рабочий.

Откуда-то появился Митька Савелов с высохшим потом на лице. Шугнул народ подальше от машины и сказал рабочему для сведения:

— А этот вот и есть знаменитый-то мастер наш, — и показал на Михаила Лукича.

— Видать! — улыбнулся рабочий, оглядывая пьяненького «знаменитого мастера». — Ему и тем более подальше надо, а то руки в бур сует. Мы ведь и остановим, если поглядеть надо.

— Остановить, дядя Миша? — спросил Митька.

— Пущай вертит! — сказал Михаил Лукич и отошел к Макару. — Экой Митька-то у нас сегодня. Услуга парень, да и только!

— Это хорошо. Это нам ко времю. Митька! Савелов! — позвал Макар, и отвел парня подальше от народа, к мотоциклу. — Тебе давеча чего велено было?

— Рубахи с «петухами» привезти. Дак вот они: одна хоровая и две тацевальные. По размеру, а что?

— А председателя видал сегодня? Он тебе чего велел?

— Веранду в Доме культуры скоро освободят, а больше чего? Велел тут глядеть.

— И боле ничего он тебе не говорил?

— Ну, чтобы с гостями обходился…

— А чего же ты не обходишься-то?

— А как же мне еще-то обходиться? Рубахи привез, с верандой распорядился… Еще-то чего?

— Ладно… Трешница есть?

— Была где-то, а чего?

— В Стретенье-то был, есть там чего в магазине?

— Дак найдется для случая! — догадался Митька.

— Вот и лети! Привези одну!

— А пошто?

— Чего пошто? Не знаешь, пошто она бывает? Да прихвати там чего… Мы тута обождем.

Макар, конечно, не из московских гостей и особенно-то его слушать бы и не стоило. Однако, с ними болтается — еще скажет им чего не так, и опять от председателя выговор схватишь, как давеча. И Митька, не больно, правда, торопясь, завел мотоцикл. Макар подтолкнул его, наказал нигде не останавливаться, а сам вернулся к приятелю, сунул ему подмышку сверток с рубахами и подмигнул хитрющим глазом.

— Ой, мужики, что-то вы у меня в вираж заходите, — поняв в чем дело, упрекнул их Денис. — Будет вам сегодня от Матрены Ивановны.

— Што будет — все наше! — отмахнулся Макар. — Ты гляди, как она землю точит. А, думаешь, пригнали бы ее сюда, как бы не случай? Во! Дак можно по такому случаю добавить к давешнему? Давеча послебанная была да за Маргариту. А теперича сам бог велел — за гослинию!

— Ну, ясно! Было бы желание, а «случай» мужик найдет.

— А Денис-то у нас, Михайла, а? Понимает, гляди!