Мейв Бинчи - Хрустальное озеро

Когда она вернулась, отец и Мора держались за руки и в глазах Моры стояли слезы. Оставалось надеяться, что ничего плохого не случилось.

— Наверно, мне не стоит его надевать… Кто-нибудь может вспомнить, что его носила Элен.

— Я ни разу в жизни не видел, чтобы она его надевала.

— Папа, это ты его купил?

— Не помню… Нет, наверное, палантин у Элен уже был, но я не могу припомнить, что видел его на ней. Мора, дорогая, я буду рад, если ты станешь его носить.

— Может быть, он был ей дорог… — все еще колебалась она.

— Едва ли. Иначе она бы… — Кит в ужасе остановилась. Она чуть не сказала, что иначе мать взяла бы его с собой в Лондон.

— Что «иначе»? — посмотрела на нее Мора.

— Иначе мы видели бы, что она его надевала… Дай мне продеть ленту… Ну вот, теперь ты будешь королевой бала.

— А когда ты наденешь свое платье?

— Оно в гостинице. Я не хочу надевать его, пока не закончу дела на кухне.

— А шеф-повар не возражает, что ты забрала у него бразды правления?

— Назвать Кона Дейли шеф-поваром может человек только с очень богатым воображением. С него и повара-то много. Кон так рад, что мы избавили его от хлопот, что готов лизать нам пятки.

Вошел Эммет и попросил завязать ему галстук-бабочку.

— Это должна делать твоя подружка, — сказала Мора, ловко справившись с заданием.

— Я не буду интересоваться девушками еще несколько лет, — ответил Эммет.

Кит перехватила его взгляд и улыбнулась.

— Очень разумно, — промолвил Мартин Макмагон. — Если бы все думали так же, это пошло бы стране на пользу.

— Увидимся в гостинице, — бросила Кит и убежала.

Стиви Салливан увидел ее в окно второго этажа и постучал в стекло:

— Не хочешь подняться и помочь мне одеться?

— К сожалению, нет, — ответила она. — Я должна была принять вахту еще пять минут назад, а законы войны очень суровы. Я сама их составляла.

— И не прифрантилась… — разочарованно сказал Стиви.

На Кит была обычная стеганая куртка, из-под платка выбивались растрепанные волосы.

— «Прифрантилась»… Хорошее слово. Ладно, скоро увидимся.

Стиви наблюдал из окна за тем, как она вбежала в гостиницу.

«Центральную» было невозможно узнать. Кадки с зеленью, тщательно подстриженный плющ, яркая новая вывеска с лампочками, заодно подсвечивавшими и красивый старый дуб.

Странно, что Кит не заметила голодного взгляда Филипа. Она не была жестока и не стала бы дразнить его. Просто не понимала, что сын владельца гостиницы влюблен в нее по уши.

Кит прошмыгнула на кухню. Она не хотела слышать громкие голоса, доносившиеся из бара, среди которых выделялся зычный бас Мэтью. Нужно будет еще раз предупредить Кевина, чтобы он не спускал глаз со своего приятеля.

На кухне было слишком жарко. Она открыла окно, но сквозняк начал сносить вещи с полок.

— Подоприте заднюю дверь стулом, — велела она.

— Сейчас сделаю, — откликнулся Кон Дейли, облаченный в белоснежный халат. В прежнее время он выглядел так, словно кто-то вылил на него содержимое тридцати пяти глубоких тарелок.

Юные официантки стояли кучкой и возбужденно хихикали. Кит нахмурилась. Сколько раз им говорить… Впрочем, когда они с Клио были в их возрасте, то тоже над всеми подсмеивались. Так продолжалось целых три года. Интересно, как бы они сами вели себя, если бы их попросили поработать официантками в гостинице О’Брайенов?

— Послушайте, — обратилась она к девочкам. — Я знаю, вы считаете всех нас старыми и малость чокнутыми, но хочу объяснить вам, что мы делаем. Мы пытаемся доказать, что можем справляться с делом не хуже взрослых. И даже лучше. А взрослые продолжают считать нас детьми… Поэтому нам нужно, чтобы все было идеально. И нужно правильно произносить слово «закуски»…

— Hors d’oeuvres.

— Знать, что такое эстрагон…

— Трава для соуса, — ответили они.

— Но больше всего нам нужно, чтобы вас считали настоящими официантками, а не школьницами. А беспричинные смешки этому сильно мешают. Поэтому на сегодня они запрещаются. Когда все кончится, можете хохотать сколько влезет. Филип сказал, что, если вы не будете пересмеиваться, каждая получит лишних четыре шиллинга. — Деньги были нешуточные. Девочки посмотрели на нее с недоверием. — Но это требуется от каждой. Один смешок, и никто не получит ничего. Договорились?

Они кивнули, стараясь не смотреть друг на друга.

— Вот и отлично, — сказала Кит. — Что еще мне осталось сделать?

— Наверное, одеться, — сказала одна из девочек.

Остальные покраснели, но постарались не расхохотаться. Кит дала им понять, что лишних четыре шиллинга еще нужно заслужить.

Она сняла с вешалки алое платье. Филип сказал, что она может переодеться в его комнате. Он прибрался там и оставил вещи, которые могли произвести на Кит впечатление. Книги, которые он не читал, чистые полотенца и дорогое мыло, которым сам никогда не пользовался.

Платье будет сидеть на ней как влитое. Корсаж идеально подогнан по фигуре, так что ни о каком лифчике не может быть и речи. Она стояла в одной комбинации, умываясь над раковиной и разглядывая свое лицо в зеркале. Сегодняшний праздник был ей не в радость. Ах, если бы можно было позвонить Лене и поговорить с ней!

Кит устала от работы и выглядела бледной, но не могла упустить возможности, которые ей сулил предстоящий праздник Ради этого все и делалось. Она не уступит ни дюйма вредной маленькой Анне, которая купила в «Браун Томасе» платье лимонно-зеленого цвета. Ходили слухи, что платье сногсшибательное. Кит не стала бы убиваться ради того, чтобы гостиница «Центральная» воскресла из пепла, а родители Филипа, не ударившие для этого палец о палец, приписали всю заслугу себе. Ей просто нужна была сцена, где все увидели бы, что Стиви Салливан влюблен в нее.

Нужно было утереть нос Анне Келли и заставить эту хитрую маленькую бестию с плачем вернуться к бедному невинному Эммету, который, без сомнения, примет ее. Кит пообещала ему, что попробует. Но сейчас речь шла о чем-то большем. О том, чего она сама хотела до боли.

Когда Кит спустилась в бар, там уже собралась изрядная толпа, однако Стиви и его клиенты еще не прибыли. Девушка обвела зал взглядом, но их не увидела. Кит пошла к отцу и Море, которые стояли рядом с Келли. Мора еще не успела снять свою пелеринку.

Лилиан восхищалась ею.

— В самом деле, очень красивая вещь, — не без зависти сказала она.

— Да. Пожалуй, я погожу ее снимать. Не могу представить себе, что у О’Брайенов может быть тепло, — прошептала Мора.

— Я никогда ее раньше не видела.

— Не было случая, — ответила Мора.

Она решила не говорить сестре, что когда-то палантин принадлежал Элен, было ясно, что Лилиан действительно его не видела. Элен Макмагон была странной женщиной. Иметь такую чудесную вещь и ни разу не надеть…