Лариса Васильева - Смерть приходит на свадьбу…

— Так что, выходит, я отбила тебя у невесты?

— Слово «отбила» предполагает какие-то действия, ты же пальцем не шевельнула, чтобы меня, как ты выражаешься, отбить. Просто я тебя встретил и вовремя узнал: видел раньше во сне.

— Серьезно? Расскажи.

— Снилось, что я лечу с горы, снег, солнце слепит, а впереди девушка на лыжах и я хочу догнать ее, но никак не могу. У тебя слетела шапка, и я на ходу ее поймал.

— Как интересно…

— Этот сон впервые приснился мне в больнице. Очнулся после наркоза и стал что-то говорить об этом. Сиделка подумала, что это бред, но запомнила все, что я плел, потом мне рассказала. Тетка такая бдительная, ничего не пропустит. Поэтому я хорошо помню, когда впервые приснился этот сон. И потом еще не раз снился. Лица твоего не видел, только длинные черные волосы.

— Как же ты меня узнал, лица-то не видел?

— Потом ты стала сниться по-другому, я увидел твое лицо, твои глаза.

— И что, ты догнал меня во сне?

— Догнал, шапку отдал. Даже помню эту шапочку: белая и на макушке два пушистых шарика.

— Да что ты?! У меня есть такая шапка. И такой случай был…

В этот момент Дима показался Нафисе еще больше похожим на Павла.

— Ты каталась на лыжах? А когда?

— Не помню.… Только не на лыжах — на сноуборде. Ой, вспомнила! В феврале это было, мы тогда с Юлей ездили на базу отдыха.

— А сниться мне этот сон начал в апреле, в больнице.

— А что с тобой было? Ты говорил про наркоз…

— Операция на сердце.

— Так серьезно?

— Да, очень… После операции мне и приснился тот сон. Удивительно, мне приснилось то, что с тобой произошло наяву. И сон этот повторялся много раз, пока я не встретил тебя. Я же говорю, меня к тебе что-то вело. А что за парень поймал твою шапку наяву?

— Павел. Когда ты рассказывал свой сон, у меня мурашки по коже побежали…

Теперь мороз по телу ощутил и Дима: еще одно совпадение…

— Дима, а какая у тебя была операция?

— Пересадка сердца, а донор — Павел…

— Что?! Мой Павел?! — Нафиса с ужасом смотрела на него.

— Твой?! Он мой сводный брат, хотя мы, можно сказать, никогда не общались, — Дима нервно пригладил волосы на макушке.

Этот жест поразил Нафису: она вдруг вспомнила, как Павел, покачиваясь в поезде, убеждал ее, что она должна вернуться домой… Говорил, держась одной рукой за стену, а другой все приглаживал непослушные вихры.

— Господи, потому ты так похож на него… И привычки у вас похожи.

— Какие привычки?

— Хотя бы вот этот жест — как ты пригладил волосы. Да и другие мелочи… Пожалуй, я пойду домой.

У обоих пропало настроение гулять.

Сердце Павла у Димы… Какой ужас… Лучше бы им не встречаться.

Пожалуй, она поживет у Анны Ивановны, зря она вздумала искать другую квартиру… И не поменять ли номер телефона? Потом вспомнила лицо Димы — он тоже пережил шок, и вряд ли теперь позвонит.

Дима в самом деле был потрясен: столько всего сразу … Только свыкся с мыслью, что донор — его брат, потом с тем что он встречался сначала с одной подружкой покойного брата, а теперь вот влюбился, впервые в жизни так сильно, в другую девушку Павла. И самое печальное, его любимая, судя по тому, что она подмечает определенные детали, видит в нем Павла. Может быть, она потому с ним и встречалась, что он так на него похож?

Он всерьез вознамерился больше не видеться с Нафисой. Но хватило его не надолго. Прошло всего несколько дней, и он начал тосковать по ней. Нафиса снилась ему, во сне он видел, как она перебегает комнату, такая тоненькая, беззащитная… Вот она откидывает одеяло, ложится рядом с ним, и он, задыхаясь от счастья, от нежности, обнимает ее и тут же понимает, что это он со стороны смотрит, как Нафису целует другой, и стонет от горя, ненавидит того человека. Потом счастливый соперник поворачивается, и Дмитрий видит у того парня свое лицо… Так к кому приходит Нафиса? К нему или к Павлу? Настолько ли Павел был похож на него, чтобы самому себя не узнавать?

Он совсем запутался. Просыпался в поту, сердце сильно стучало в груди… Выдержал еще неделю, потом позвонил:

— Что ты со мной сделала? Я не могу без тебя… Скажи, ты все еще влюблена в него?

Девушка молчала. Если не хотела с ним говорить, то зачем же она сняла трубку, ведь на определителе высветился его номер?

А Нафиса упивалась звуками его хрипловатого голоса, как музыкой, и говорила себе: «Это последний раз, больше я не буду поднимать трубку, да он больше и не позвонит».

— Ну почему ты молчишь? Я сейчас приеду.

— Нет, — она бросила трубку.

«Зачем снимала?» — ругала она себя. Но это было бы выше ее сил — так хотелось услышать родной голос! Сейчас она ловила интонации Павла, ей казалось, что Дима и говорит, точно как Павел. Почему она сразу не замечала этого?

Прошло совсем немного времени и до нее дошло: ей хочется слышать именно Диму. И все равно, на кого он похож и какой был голос у Павла. При чем тут Павел?! Ей нужен только Дима. Она набрала его номер:

— Приезжай…

Встреча была бурной, они так самозабвенно целовались в прихожей, что Анна Ивановна устала покашливать, пытаясь привлечь к себе внимание. Наконец она огрела своей палкой Диму по спине:

— Что же мне, с голоду тут помирать, пока вы нацелуетесь?

— Сейчас, Анна Ивановна, сейчас. Я сам приготовлю обед!

— Ты приготовишь, ишь, оторваться от Фиски не можешь… Хватит, чего на нее глядеть, иди, готовь…

Уехал Дима, когда совсем стемнело, а рано утром позвонил:

— Нафиса, доброе утро… Ты проснулась?

— Нет.… Это я во сне разговариваю с тобой по телефону.

Нафиса радовалась его нетерпению и чуть-чуть злилась: что за манера звонить с утра пораньше и спрашивать: «Ты спишь?»

— Вставай, я уже еду к тебе.

Нафиса глянула в зеркало: глаза заспанные, волосы всклокоченные… Да, за пять минут такое не исправить.

— Нет-нет, меня не будет дома, я уже ухожу.

И тут же раздался звонок в дверь. Нафиса с трубкой возле уха, продолжая убеждать Дмитрия в том, что не надо к ней заезжать, что она уже выходит из дома, что лучше встретиться вечером, открыла дверь и увидела его.

— И что, ты прямо в пижаме выходишь? Хватит врать! Я не понял, в чем дело, почему ты вдруг снова не хочешь меня видеть? — он отключил мобильник.

У него было такое встревоженное лицо, что Нафиса рассмеялась:

— Потому что я не накрашена, непричесана, и я еще не почистила зубы, вот почему. Отвернись и не смотри на меня.

— Слава Богу, а я уж испугался…

Он притянул ее к себе и поцеловал:

— Красавица моя…

— Так уж и красавица… — улыбалась Нафиса, щеки у нее порозовели, и это ее красило.

Дима вел себя осторожно, старался ничем не оттолкнуть девушку, не дать чаше весов качнуться в другую сторону. Он даже целовал бережно, изо всех сил сдерживая себя, но Нафиса чувствовала его затаенное нетерпение, потом услышала, как он, отрываясь от нее, тихонько застонал, так ему хотелось обнять ее крепче, еще жарче. Самое смешное, что ей самой хотелось того же…