Лариса Васильева - Смерть приходит на свадьбу…

— Дети и сами бы играли, что вы их пасете…

— Нет, это раньше детей выпустишь, и все, в окно только поглядываешь, а теперь нельзя одних оставить. Всякие маньяки вокруг крутятся…

— Ну, вы скажете! Какие же тут маньяки?

— Да вон, мужик за кустами стоит, уже который день тут трется, а чего ему стоять? Кого высматривает?

За детской горкой, под деревом курил парень. Ирина пригляделась — что-то знакомое… Тот заметив интерес к себе, надвинул кепку и зашагал прочь.

— И вы не знаете кто это? — на всякий случай спросила Ира у бабульки.

— Это не наш, я всех жильцов помню, и тех, кто к нам часто ходит, тоже.… Это чужой, чего это он к нам который раз приходит курить? Как тут ребенка выпустишь? Вот и приходится гулять… Дочка говорит: «И тебе, мама, полезно…» Дыши, говорит, воздухом. Да я-то своего выгуливаю, а вот Клава мучается с чужими, к тому же двое сразу. А куда деваться? Пенсия маленькая, а старики только ходят мало и медленно, а едят быстро и много… — бабушка явно настроилась на долгий разговор. — А ты вот, чего тут стоишь? Я смотрю, тоже неспроста. Выглядываешь кого или что?

— Подругу жду…

— Ну-ну… — старушка отошла.

Нафиса была счастлива. Первая неделя совместной жизни пролетела незаметно. «Как странно устроен мир: живет человек, живет и вдруг кто-то, раньше совершенно незнакомый, становится ближе всех. И душа замирает, и все тело немеет, лишь только подумаешь о нем… Димочка… Имя-то какое замечательное, ласковое…»

Через неделю Дмитрий должен был уехать в командировку. Нафиса расстроилась:

— Не хочу оставаться одна… Я так долго жила сама, а теперь не хочу ни дня быть без тебя. И почему ты мне раньше предложение не сделал?

— А кто у нас так долго не решался выйти за меня?

— Ну, положим, не очень долго, — засмеялась она. — Но тебя, в самом деле, не будет так долго, целых две недели!..

— Малыш, ну перестань… Не мучай меня… — Дима заискивающе заглядывал в глаза Нафисе. — Ты же понимаешь, что мне тоже не хочется расставаться с тобой… Ну, пригласи Юлю пожить.

— Ладно, — вздохнув, согласилась Нафиса.

— А на завтра у меня запланировано одно дело…

— Какое дело?

— Пойдем в домоуправление, хочу сразу прописать тебя здесь.

— Зачем это?

— Нафиса, ну что за вопрос? Как ты без регистрации будешь? Мало ли, вдруг потребуется наблюдаться у врача…

— Да я вроде не болею… — удивилась она.

— А кто говорит о болезни? Беременность — это не болезнь.

— О!

— Так что без возражений, завтра я тебя здесь зарегистрирую.

— Как вы торопитесь прописывать, молодой человек… — неодобрительно ворчала пожилая паспортистка, она не видела, что Нафиса стоит рядом с Дмитрием. — Сейчас такие девушки… Замуж выходят только ради квартиры.

— Моя не такая, я ее еле-еле уговорил…

— Как же, не такая, все они такие. Вас, лопухов, так окрутят, бери голыми руками… — ворчала тетка.

— Вы ошибаетесь, а квартира и так уже ее, я завещание написал в ее пользу, и брак скоро зарегистрируем.

— Ну, парень, был бы ты моим сыном, я бы тебе всыпала…

— Не передумал прописывать меня? Она тебя не убедила? — спросила Нафиса, когда Дима заполнял бланки.

— Нет, не убедила.

— С завещанием ты здорово выдумал, тетка просто оторопела.

— Я на самом деле написал завещание…

— Серьезно? А зачем?

— Здоровье у меня не надежное, так что я решил, что лучше сразу о тебе побеспокоиться. Даже если бы ты отказалась расписываться со мной, все равно квартира была бы твоей.

— Ты меня просто поразил… До такого еще никто не додумывался.

— А я додумался… Я же знаю, что я не подарок. Вижу, моя ревность тебя уже достала.

— Если бы я не согласилась выходить за тебя замуж, я бы никогда не стала и владеть твоим имуществом. И вообще это странно: если бы мы расстались, у тебя появилась бы другая женщина, семья, дети… Значит, другие наследники. Зачем же писать такое завещание?

— Затем, что ты для меня единственная, и если тебя не будет рядом, то мне никто больше не нужен. А жизнь такая ненадежная штука, в любой момент может что-нибудь отмочить.

— Ты не можешь говорить так, никому не дано знать наперед, что будет дальше.

— А мне без тебя не нужно никакое дальше.

— Не хочу тебя обижать, но эта идея с завещанием выглядит очень странно. Хотя, в конце концов, завещание можно переписать.

— Нафиса, я так счастлив, что ты согласилась стать моей женой, мне сейчас никто не в состоянии испортить настроение, даже ты… Но ты меня просто вынуждаешь выложить все. Я же говорил, со здоровьем у меня проблемы, неизвестно, сколько я проживу. Ты и так рискуешь, связывая свою жизнь с больным человеком. С чужим сердцем долго не живут, а я хочу, чтобы ты осталась после меня обеспеченной женщиной.

— Что такое ты говоришь! Я не хочу этого слышать, не смей больше так говорить! Мы с тобой будем жить долго-долго.

— Сколько бы нам жизнь не отмерила, я постараюсь, чтобы ты была счастлива…

После такого разговора Нафисе захотелось плакать, она изо всех сил сдерживалась. Боже, до этого она ведь совершенно не задумывалась над тем, что прогноз для перенесших операцию по имплантации сердца непредсказуем, что даже при ее успешном проведении срок жизни таких людей ограничен. И зачем только она тянула, мучила Диму, проверяла свои чувства?!

— Нет, Дима, это я сделаю все, чтобы ты был счастлив. А счастливые люди живут долго.

— Юля, Дима уехал на две недели, я боюсь тут жить одна. Не привыкла к таким громадным помещениям. Собирай самое необходимое и давай ко мне. Никаких возражений.

— Точно, у вас там можно целый отряд маньяков спрятать. Если у тебя начнется приступ, закрывайся в туалете, все-таки закрытое пространство.

— Добрая ты… Тогда в шкаф надо прятаться, тут и туалет, как стадион.

— Нафиса, а я тебе не надоем? На работе вместе, дома вместе…

— Ну вот еще, придумала… Ты же мечтала позагорать у нас на лоджии.

— О-о! — она сдалась: — Еду.

Это ее «еду» растянулось надолго, Юля появилась только спустя три часа.

— Ты заезжала еще куда-нибудь по дороге? Наверное, куда-нибудь по близости — во Владимир или Суздаль… Или в Петербурге побывала?

— Как говорила знакомая черепаха, будешь смеяться, вообще не приеду в следующий раз. Однако тут уже многое изменилось, быстро ты действуешь, — огляделась она.

В прихожей появилась подставка для зонтов и в ней женский зонтик, рядом висели дамские сумочки, в углу — изящная вешалка для одежды. Здесь стояли еще и пуфик, и кушетка, маленький высокий столик, чтобы оставить перчатки. На стене крохотный шкафчик с запасными ключами. Коридор устлал длинный толстый ковер. В гостиной на стене красовалось несколько декоративных тарелочек, остальные стояли в старинной горке красного дерева.