Павел Шестаков - Всего четверть века

— Ну, знаешь! Если я и допускаю, что борец в жулика переродиться может, то уж жулик сам по себе на путь добродетели не обратится. Хоть всего Гегеля прочитает. А Вова и не читал никогда, хотя, между прочим, вполне диалектично развивается, от простого к сложному. Когда-то правила рыбнадзора нарушал, чтобы больную мать кормить, потом женился выгодно, теперь больных обирает, чтобы дачу построить и заграничным унитазом её украсить. И никаких признаков грядущего нимба я над его головой, прости, не замечаю.

— Я тоже. И всё-таки в то, что за жуликом будущее и нужно, как иным кажется, пока не поздно, в их ряды спешить, — не верю. Верю в простое, естественное человеческое свойство большинства людей испытывать отвращение к жизненной скверне. Убеждён, что погоня за «благами жизни» — всего лишь бег на месте, и люди осознают это неминуемо. Но декретом это не проведёшь. Каждый сам и по-своему осознать должен и без заявления вступить в союз честных, нет, просто нормальных людей, которые каждодневными поступками своими повяжут и вора за прилавком, и вора в конторе, и вора с отмычкой без тех устрашающих статей уголовного кодекса, о которых мечтают некоторые. Я, брат, знаешь сколько конечностей ампутировал? Поэтому добродетельное общество без ока, без зуба и с отрубленными руками не представляю. С себя начинать нужно.

— Выходит, самоусовершенствование? Да разве люди не пытались? Себя-то победить труднее всего!

— Знаю.

— По себе судишь? Не у каждого твоя закалка.

— Не о себе я. Об Олеге.

— Разве он победил?

— Нет, он не победил. Слушай…

Олег появился у Игоря, как и у меня, в тот, последний раз, неожиданно. Игорь жил от города далеко, в стороне от железнодорожной линии, и заскочить к нему запросто, на чашку чая, было затруднительно. Бывали мы у него редко, обычно договариваясь предварительно, с занятостью его считаясь, а Олег эти правила нарушил и, понимая, что нарушил, оговорился сразу:

— Возможно, не ко двору, но необходимость имею. Попрощаться заехал.

Разговор происходил в больнице, а точнее в вестибюле, куда сестра вызвала Игоря.

Игорь стоял в халате и белой шапочке, прямо с обхода, и смотрел на Олега профессиональным взглядом, который на этот раз его обманул. Как и мне, критического своего состояния Олег не выдал.

— Попрощаться? Уезжаешь?

— Да. Надолго. Ты же знаешь мои обстоятельства.

Обстоятельства знали все. Знали, что не только решено, но и подписано, то есть и развод оформлен, и от родительских прав отречение, а значит, появился Олег, как снег на голову, неспроста, и потому Игорь, ничего не говоря, дёрнул тесёмку на обшлаге халата, а потом уже сказал:

— В отделении нормально сейчас. Я попрошу, чтобы меня подменили. Подожди немного.

Олег кивнул понимающе и вышел в больничный двор, где увядали поздние хризантемы. День стоял тихий и солнечный. Дожидаясь Игоря, Олег обошёл клумбу и сорвал пару уцелевших цветов.

— Игорь его не одобрил:

— Зачем?

— Пропадают. А я их Зине отнесу. Неудобно с пустыми руками. Сам-то небось не сорвёшь.

— Не попался ты нашей сторожихе…

— Даже ты боишься?

— Избегаю.

— Понятно. Сторожиха — это народ и женщина одновременно, а такое сочетание — сила. Повезло мне.

Олег пошучивал, почти как раньше.

Они сели в машину, и Игорь обратил внимание на небольшой чемоданчик, составлявший весь Олегов багаж.

— Ты, однако, налегке собрался. Не хочешь в новую жизнь старое тащить?

— Там оно ни к чему.

— Где там? — спросил Игорь, имея в виду место, куда собрался Олег. — Куда ты едешь?

— Туда, откуда нет возврата, — ответил Олег буднично и снова ввёл Игоря в заблуждение.

— Отрезал?

Машина шла по шоссе. Игорь наблюдал за встречными автомобилями.

— Отрезал.

— Не пожалеешь?

— Поздно жалеть.

Подъехали к коттеджу. Олег вышел и распахнул лёгкие ворота. Игорь подогнал машину к гаражу.

— Где ты заправляешься? — спросил Олег.

— Заправочная на въезде в посёлок. Недалеко.

— Значит. Про запас бензин не держишь?

— Да нет. Канистру на всякий случай.

Игорь стукнул протезом по канистре, прислонённой к стенке гаража. Олег приподнял её зачем-то и покачал. Внутри булькнуло. Канистра оказалась неполной.

Из дому вышла Зина. Олег поставил канистру и пошёл навстречу.

— Зинуля! Прошу цветочки. Сознаюсь, не с собой привёз, а воспользовался служебным положением твоего мужа. Поэтому не благодари.

— Наоборот! Спасибо! Игорь-то не принесёт.

— Он сторожихи боится.

Так с шутками и вошли в дом.

— Каким вас ветром занесло, Олег?

— Ветром дальних странствий. Я ведь теперь свободен, Зиночка. Как птица. Решил больше семью не позорить.

Зина смутилась этой откровенностью и сказала не очень находчиво:

— Вы хорошо выглядите.

— Так нужно, Зинуля. Чтобы… на новом месте не смутить видом безнравственным.

— Далеко едете?

— Далековато.

Игорь заметил, что Олег не хочет говорить, куда собрался. Поэтому спросил только:

— Ты там договорился? Тебя ждут?

— Там всех ждут, — усмехнулся Олег, но тут же добавил серьёзно: — Где сейчас люди не нужны! Да бог с ним, с этим местом новым. Угости лучше друга. Уверен, у Зинули найдётся что-нибудь в закромах.

— Простите, Олег, мы, правда, гостей не ждали…

— …но угостим чем бог послал?

— Вот именно подтвердил Игорь.

Олег не ошибся. Зина хозяйка была примерная, и закрома не пустовали. Нашёлся и гусь жареный, и холодец, и огурцы малосольные, и грибки в сметане…

Олег смотрел, как накрывается стол, и потирал руки, довольный, почти весёлый.

— Как хорошо под водку-то! Хорошо у вас, ребята. За ваше здоровье. Живите долго!

Игорь опасался, что Олега занесёт, но ничуть не бывало. Держался он прекрасно, и когда бутылку усидели, сказал спокойно в ответ на вопросительный взгляд хозяина:

— Хватит.

— Есть ещё.

— Хватит. Пью-то уже в счёт двадцать первого века. Нужно и другим оставить.

— Смотри, на новом месте держись.

И снова усмехнулся Олег:

— Не сомневайся.

— Олег! А может быть, не нужно уезжать? Вы ведь сильный человек, вы возьмёте себя в руки…

Игорь заметил, что другу неприятны эти слова, и прервал жену:

— Не нужно, Зина. Олег знает, что делает. Ты только не исчезай, старик! Сообщи, как устроишься.

Но Олег твёрдо покачал головой:

— Этого не обещаю. У семьи моей жизнь теперь новая. Серёжка Марину удочерил. Так что будоражить их зря не буду.

— Ну, друзей не забывай! Когда-нибудь-то увидимся.

— Может быть. Но не уверен. Как говорится, где мы встретимся снова, не знаю. Поэтому и заехал попрощаться.

Он посмотрел на часы.

— Что ты! Время ещё детское.

Олег глянул на Игоря, на Зину, перевёл взгляд на тёмное уже окно, вздохнул и сказал для обоих неожиданно: