Александра Стрельникова - Когда сбывается несбывшееся… (сборник)

— Ну, и как мы пройдем? — вызывающе громко обращается к ней Алена.

«Девушка в черном» оборачивается, быстро спрыгивает со стула, надевает черные туфли, на огромной платформе, которые валялись рядом со стулом.

Незнакомка лет двадцати втиснута в узкую, как пенал, черную кожаную юбку. На ней — черная с переливом шелковая кофта, вокруг шеи повязан шифоновый шарфик того же цвета. Из-под шарфика видны бусы доминирующего оттенка.

Белая кожа симпатичного молодого лица кажется даже какой-то неестественно белой, будучи оттененной крашеными волосами цвета иссиня-черного вороного крыла. Большие голубые глаза утопают в черной обводке, на губах — помада под названием «Черная слива». Девушка молча отодвигает стул от дверей.

Минуя крошечную прихожую с совмещенным санузлом, все проходят в комнату.

Казенное жилье представляло собой небольшую комнату со следами дешевого косметического ремонта, где стояли три тахты, три тумбочки, три стула, небольшой стол и два маленьких двустворчатых шкафа для одежды. Очевидно, третий тут просто не поместился.

Катя с интересом посмотрела на «девушку в черном».

— Ой, а я тебя помню… Ты сидела за первым столом на собрании абитуриентов в академии. Ты так выделялась на общем фоне, — добродушно-восторженно сказала Катерина.

— Нашла, чем выделиться. Да у нас в Ростове сатанистов этих тоже хватает, злобно прошипела Алена.

— Да… Наше сегодняшнее утреннее знакомство меня не обмануло, — парировала «девушка в черном». — Воинствующий кругозор ростовской б… Барби впечатляет. — И добавляет, обращаясь к Кате, — не слушай ее. На самом деле, я — гот. Слыхала о таких?

Заметив, удивление в Катиных глазах, продолжила: «Мои друзья — джей-рокеры и анимэшники. Мы фанатеем от всего японского».

И видя, что Катя по-прежнему удивлена и все еще растеряна, «девушка в черном» берет со своей тумбочки журнал «Аниме» и протягивает его Кате.

— Ну, фильмы анимэшные хотя бы смотришь?

— А… фильмы — да. Смотрю. Фильмы мне нравятся, — отвечает Катерина, перелистывая журнал.

— Попала в детский сад, — негромко и пренебрежительно бросает Алена в адрес девушек.

— Тебя как зовут? — поинтересовалась «девушка в черном».

— Я — Катя.

— А меня зовут Куронэко.

— Я ж тебя предупреждала, — крутя пальцем у виска, съехидничала Алена.

— Кура… Как? — запинается Катерина.

— Ку-ро-нэ-ко, медленно, нараспев, произносит «девушка в черном». — Что означает: черная кошка.

— А как тебя зовут не по-японски? — спросила Катя.

— Я хочу, Катя-сан, чтобы ты меня именно так и называла. Ты скоро привыкнешь, и тебе это не будет казаться странным.

И чуть задумавшись, пристально глядя на Катю, добавила: «А вот тебе подходит имя… Момо, что означает… Персик».

— Вот интересно, а Алене какое б имя подошло?

Куронэко лишь на секунду сосредоточенно примолкла, а затем махнула рукой.

— А… Зачем гусей дразнить, — сказала она совсем тихо, чтобы соседка по комнате не расслышала ее слов.

В это время Алена, со злостью разбиравшая свои вещи, направляется к шкафу для одежды.

— Ой! Это что ж такое, не пойму… — вскрикивает девушка, больно ударяясь о выступ тахты — Утром вроде возле моей кровати было больше места…

— Это я сделала маленькую перестановку, — спокойно сказала Куронэко. — Просто моя кровать неправильно стояла. Нельзя спать головой на север. В Японии так только покойников кладут…

— Послушай, ты… Черная курица… — Алена задыхается от злости. — Я чувствую, что мы с тобой не уживемся.

Девушка трет ушибленное место и, забывая о боли, тут же язвит.

— А табличку от двери зачем хотела отодрать? Она что, тоже не в ту сторону смотрит?

— А, правда, зачем? — поинтересовалась Катерина.

— Все дело в том, что цифра «4» — очень несчастливая и плохая цифра для японцев, — сказала Куронэко. — Еще хуже, чем для нас — «тринадцать».

— А почему? — удивилась Катя.

— Японцы пишут иероглифами, — продолжила просвещать девушек Куронэко. — В их языке написание этой цифры совпадает с написанием таких понятий как смерть, горе, рок…

— Надо же, — только и проговорила Катя.

— Так то ж в Японии, а мы в Москве, — добавила свои «пять копеек» Алена.

— А табличку я все равно сниму, — так же спокойно добавила поклонница всего японского, не реагируя на выпад Алены, — просто отвертка нужна.

— А ты у комендантши попроси, — опять съязвила ростовская Барби.

— А есть у японцев счастливые числа? — поинтересовалась Катя.

— Конечно. Особенно счастливое — «восьмерка», — сказала Куронэко.

— Ну… Если тебе так уж не нравится, — решила пофантазировать Катерина, — то… можно единицу авторучкой на табличке незаметно пририсовать… Получится вроде как четырнадцать. И откручивать ничего не надо.

— О-о-о! С кем поведешься, от того и наберешься, — округлила глаза Алена.

— А ты соображаешь, — сказала Куронэко. — Можно еще восьмерку на бумаге нарисовать и заклеить. Как временный вариант сгодится. Но я обязательно эту гадость откручу.

— Гляжу: быстро ты попала под влияние этой японо-мамы, — злясь на Катерину, сказала Алена. — Ну, вот скажи, что ты расселась? Тебе еще вещи надо перевозить. И вообще — у нас экзамен завтра в 12 часов.

— Да просто интересно рассказывают. Вот и сижу. — Катя пожала плечами. — И что там перевозить — у меня одна сумка всего…

В это время у Алены зазвонил мобильный телефон.

— Нет, мам, не хочу и не буду… Я же сказала, что приеду только на вокзал проводить, — недовольно отозвалась на звонок девушка. — Там обо всем и поговорим. Мне эта родня и так надоела. И мы им тоже. Где-где… Да в общежитии я, обустраиваюсь. До встречи. На вокзале.

— А ты откуда? — поинтересовалась Катя у Куронэко.

— Из подмосковной Дубны. Почти москвичка. Городок физиков-ядерщиков, не слыхала?

— Катя отрицательно качает головой.

— А я из Глазово. Тоже не слыхала?

— Не-а, — ответила «девушка в черном». — Я выбрала компьютерный дизайн. А ты?

— А у меня — туристический бизнес…

Во время разговора Куронэко и Кати, ростовская абитуриентка слоняется без дела по комнате. Затем садится на тахту, начинает подкрашивать и без того сильно намалеванные ресницы, обливает себя с головы до ног духами в аэрозольной упаковке.

— Ну, ладно. Надо все же ехать за вещами, — засобиралась Катерина.

— Мне тоже надо ехать, — тут же встрепенулась Алена.

Девушка быстро встает с тахты, бросает кошелек и косметичку в яркий бумажный пакетик в виде сумочки и выходит из комнаты. Катя, попрощавшись с Куронэко, выходит следом.

Девушки, не спеша, идут от общежития к остановке трамвая.

— У меня до отъезда матери — времени навалом. — А вот идти некуда, — вдруг признается Алена. Ты не будешь возражать, если я тебе составлю компанию?