Герхард Рот - Тихий океан

Голоса загонщиков приблизились. Ашер не шевелясь стоял на мягкой земле и смотрел на дерево, в пышной листве которого притаилась стая птиц. Внезапно молодой охотник вскинул ружье, прицелился в выбежавшего из леса зайца, неспешно переводя за ним ствол, мгновение подождал, когда заяц метнулся в сторону (такой маневр зайца хотя и удивил Ашера, убедительно доказывал всю безысходность его попыток спастись в чистом поле), и выстрелил, однако заяц, подергиваясь, словно сотрясаемый судорогами, кинулся дальше, пока не выбежал на ближайшего охотника, и тот неторопливо наклонился и нажал на курок.

Где-то над их головами прогудел самолет. Ашер его не разглядел. Охотник подошел к зайцу, поднял его и, схватив за задние лапы, швырнул Ашеру и юнцу. Крики и возгласы загонщиков, среди которых Ашер уже начал различать отдельные голоса, слышались теперь совсем близко, как будто они находились на одном уровне с ним. Раздавались выстрелы.

Ашер все еще искоса посматривал на охотника, подстрелившего зайца. Его шляпу украшал пучок шерсти горной козы, на тороках, бессильно вытянув шею, болтался фазан. При каждом шаге охотника тушка фазана ударялась о его колено, отскакивала в сторону или вперед, а потом несколько раз оборачивалась вокруг своей оси, пока торока не врезались глубоко в фазанью шею, и фазан, медленно раскручиваясь, не начинал крутиться снова, снова ударяясь о колено охотника. Массивный патронташ с дробью в латунных гильзах придавал его облику дородность и осанистость, но одновременно жестокость. Он повертел и покрутил туда-сюда подстреленного зайца, показывая им входные отверстия пуль. Молодой охотник молчал, никак не перебивая удачливого, и, по мере того как тот красочно живописал свое везение, все более мрачнел. Время от времени он кривил рот и пожимал плечами.

— Это я ему в задние лапы попал, — сообщил он, когда тот отошел в сторону. — Заяц тогда в сторону метнулся, и тут-то я ему в задние лапы весь заряд и всадил…

Он раздраженно потерся щекой о воротник рубашки и несколько раз поправил висящее на плече ружье.

— Пойдем, — наконец сказал он Ашеру.

Они молча стали подниматься меж яблонь по склону на ферму.

На ферме охотники уже повесили ружья на прицеп трактора, на ветки яблонь и слив и на двери хлева и расселись на куче красных пустотелых кирпичей, сваленных возле хлева. Ашер заметил, как на поленницу, спасаясь от собак и людей, взлетели две пятнистые кошки. Рядом с добычей хозяин продуктового магазинчика припарковал свой грузовичок. Одного зайца так растерзали собаки, что сквозь разорванную шкурку виднелось мясо, из распоротого живота вылезали внутренности, а из задней лапы торчала кость. Потом в стеклянные кружки стали разливать вино и разносить их по кругу. Ашер грелся на солнце, пока охотники не собрались дальше. Он последовал за ними не сразу, а некоторое время наблюдал, как владелец магазина собирает и укладывает в кузов добычу. Сначала он прошел мимо фермы, возле которой на больших листах оберточной бумаги сушились кукурузные семена, потом спустился по лугу между полями и опушкой леса. Теперь по голубому небу плыли белые облака. Вокруг оврага выстроились цепью загонщики. Ружейными прикладами они упирались в вынесенное вперед колено. Из зарослей над оврагом и полями, пытаясь спастись на соседнем холме, свечой взмыла самка фазана, тут же в листве показался самец, раздались выстрелы, и фазан рухнул на землю. Охотник поднял его, не дожидаясь, когда он затихнет и перестанет бить крыльями, и Ашер увидел, что он держит птицу за голову, так что сверху из его сжатого кулака выглядывает клюв, а снизу, подергивая крыльями, беспомощно болтается тело. Полетели перья, но охотник по-прежнему не выпускал бессильно барахтающуюся птицу, и только потом, не сводя глаз с опушки, положил ее на траву, где она какое-то время еще билась между его сапог, медленно поднимая и опуская крылья. Ашер рассмотрел светлый испод фазаньих крыльев. Он подошел поближе, но не расслышал ничего, кроме шуршания и треска перьев. Охотник вопросительно посмотрел на Ашера и показал ему свою окровавленную руку:

— Это он когтями, — пояснил охотник. — Смотрите, вот сюда они впились, а вот отсюда вышли насквозь.

Он достал носовой платок и снова взглянул на опушку. Когда он отнял платок от раны, у основания большого пальца хлынула кровь.

В это мгновение откуда ни возьмись появилась лиса. Ашер поднял глаза от раненой руки охотника и успел заметить, как лиса выскочила из подлеска. Она бросилась было бежать по шуршащей листве, помедлила, сделала прыжок, другой, пытаясь спастись, но тут прямо в воздухе ее пронзили пули, и она, перевернувшись через голову, рухнула на землю. Охотник, подстреливший лису, был седой, невысокий, с бледным морщинистым лицом. Он неторопливо подошел к добыче, притворяясь, будто не слышит криков охотников и загонщиков, с любопытством высыпавших из леса на выстрел, наклонился и поднял лису за хвост.

Лиса была еще молодая. Мех у нее поблескивал, отливая рыжим, брюшко и морда были белые, на лапах и ушах виднелись черные крапинки. Язык свисал из пасти, как большая ягода.

Подошли другие охотники и загонщики, осмотрели морду и хвост и опять спустились в овраг. Ашер брел за охотником, волочившим по земле лису, пока они не добрались до сборного пункта. Он провел рукой по лисьему хвосту, потом по спине и пошел к ручью, где уже расположились охотники.

— Если вы до нее дотрагивались, помойте руки, — сказал один. — А то как бы вам не заразиться бешенством.

Русло ручья было завалено пожухлыми, прошлогодними листьями. Над ними струилась прозрачная вода. Однако, когда он мыл руки, он почувствовал, что вода нечистая. К ним подошел распорядитель охоты, из рюкзака у него торчали деревянные ножки складного стульчика.

— Я хочу купить лису, — сказал Ашер.

— На здоровье, лиса хоть куда, — откликнулся распорядитель охоты.

— Думаете, она не бешеная?

— Конечно, не бешеная.

— Вот закончим охоту и договоримся о цене, — сказал тот, что подстрелил лису.

Ашер и сам не понимал, что так притягивает его в лисе. Еще в заброшенном доме он восхитился лисой, выпрыгнувшей от него в окно. Кончик хвоста у нее был белый. Он купит лису и отдаст выдубить шкуру. Он представил, как пойдет жене рыжий меховой воротник.

— Я прошлой зимой вот так же уложил одну, когда она по мельничному пруду бежала. Пруд-то замерз наполовину, вот она сначала думала, прыгнуть в воду или нет, а потом все-таки повернула назад и решила бежать по льду. Тут-то я ее и подстрелил, — поведал охотник, поднимая лису с земли и волоча ее за собой.

С луга поднялось облако известковой пыли, и охотники, которые несли добычу, перешли на узенькую обочину, где известь лежала не таким толстым слоем. По-прежнему светило солнце. На холмах было совсем светло, но здесь, в низине, все покрывали тени. Ну, конечно, он купит лису. Он же знает, как она понравится Терезе. Нужно только найти кого-то, кто сдерет шкуру. Но за этим дело не станет. Тропинка вела к каменному, побеленному крестьянскому дому с деревянной надстройкой. Само собой, Терезе нельзя рассказывать ничего страшного, ведь она готова расплакаться по всякому поводу. Ашер невольно улыбнулся. Если он во всех подробностях станет описывать, как они подстрелили лису, она точно расплачется. Он должен преподнести ей лису так, между делом, когда они будут веселиться. Теперь лиса казалась Ашеру маленькой. Когда он замер в заброшенном доме, глядя на вспугнутую лису, она почудилась ему большой и даже — он готов был это признать — внушающей почтение. С другой стороны, охотники же подтвердили, что лиса красивая. Нижняя челюсть у нее была черная, мех на брюшке — нежный, а на спине, вдоль хребта, — более грубый, зубы острые, белоснежные, как слоновая кость. Распорядитель охоты остановился и снова поделил охотников: кому сидеть в засаде, кому отдыхать. Ашер остался с охотником, который волочил за собой лису.