Валд Фэлсберг - Прокол (сборник)

— Не горюй! — Поппея без слов всегда угадывала мысли Нерона. — Он ведь совсем еще ребенок. Да, в первом бою у него вышло чуть похоже как у этакого, как ты говоришь, матадора…

— Очнись, мать! — Нерон вскочил на ноги. — Ты сравниваешь нового императора с … с…?!

Отец действительно опасался, как бы не приравнивали сына к бесстрашному матадору… Не зря выход мелкого тираненка был заявлен как игровое представление «Охота на говядо». Не больше, чем очередное развивающее занятие для юного правителя. Нерон запретил публике решать судьбу добычи — чтоб не приравнивать театрализованное добивание полуубитой скотины к поединку. Настоящему, с противником — гладиатором, хищным зверем…

— Прости, — Поппея побледнела. Оба долго молчали. Поппея без слов всегда знала мысли Нерона:

Траян не свернулся матадором, призывая к помощи: он был готов получить завоеванную смерть, не зная, что в кошерриде [17] Koшеррида — глянцеубой: публичный метод добычи кошерного мяса в современном христианстве; травматизм при глянцеубое на 1,7 раз превышает допустимый в современно оборудованных бойнях Евросоюза, зато она дает на 2,2 раза высшее эстетичное наслаждение. Практикуют в лучшей части христианского мира. брутальное копье вечно перечеркивает чаяния зрителей.

Траян приказал Бруту во время второго спектакля не вмешиваться.

Траян не позволил забитому Брутом матадору срезать уши — не взирая на лицемерное махание платочками в трибунах…

— Да ладно, — Нерон положил руку Поппее на колено и прикусил губу: нет, то, что он собственноручно еще тайком насыпал обоим матадорам щебня в туфли — об этом он точно промолчит…

— Откуда у тебя эти матадоры? И кошеррида? Ты обещал выложить! — Поппея не отступала, с интересом теребя в ладони ухо матадора. — Траян тоже хочет знать!

— Осторожно с кровью! — Нерон предупредил. — У них там в крови чума.

— У каких у них? Где? — Поппея выпытывала.

Нерон развел руками:

— Ну, теперь, когда все следы убиты, могу рассказать — только вам: верьте или нет, другие все равно не поверят, рассказывайте, кому хотите.

— ?

— Сенека путешествует во времяпространстве. Колдовство это или наука — я не знаю, Сенека называет это трансхронолокацией. Так он мне и сказал: «Могу посмотреть, как люди живут через два тысячелетия и рассказать тебе, но в одиночку боюсь: выдели спутника!» Я отправил с ним Брута с боевой коляской: чтоб рассказал, как двадцать веков спустя борются гладиаторы. И знаешь: они обтрансхронолоцировали весь мир, но нашли только этих клоунов. В родном городе Сенеки. [18] Город Римской империи Кордуба, нынче Кордова в южной Испании, знаменита своими Андалузийскими питомниками т. н. боевых или глянцезарубаемых быков, где свои скотски счастливые и короткие жизни перед своей бесчеловечно страшной и долгой смертью ведут одни из редких убойных скотин на свете, kоторым вообще стоило увидеть его. У христиан борьба такая: на шестеро скотин сто убойщиков, трех покрасивше называют матадорами или глянцеубойщиками, те полубитое говядо приканчивают, танцуя. Брут в трибунах вздремнул, а после игры Сенека его влоцировал в помещение, где те все трое собрались перед зеркалом — проверить, не взъерошился ли в разгаре пляса волосок. Брут им указал мечом на коляску. И тут возникли осложнения: те — там, с будущего — понимаешь, они смерти не знают. Вообще! Они там живут по семьдесят лет и подыхают в постелях. Они видят смерть только на картинках — те у них аж подвижными бывают. Сенека Бруту это уже рассказывал, а тот не совсем поверил: подчинения ожидал, нападения ожидал, но не болтовни. Один из тех глянцерубов с горем пополам говорил по-нашенски: перекрестившись [19] Единственно в этом источнике узнаем, что в 65-ом году без пояснений был знаком этот языческий жест. Не поясняется, понимают ли собеседники, что христиане из будущего забрали его своим оригинальным брэндом наряду со солнцестоянием и всем остальным краденым добром. , давай распространяться о ценности человеческой жизни… У Брута было мало времени, он принял правильное решение: одним пожертвовать, дабы двоих загнать в кулек. Эти мужики, видимо, вообще не видали, что у человека в брюхе — как этакие плебейские девы. Пока Брут пинал по полу кишки говоруна, оба оставшихся уже бледнолицыми были на сидениях.

— Спасибо, милый! — восторгалась Поппея. — Траяну понравилось! Мне тоже. Приведи Сенеку ко мне: я хочу и его поблагодарить!

— Он не может прийти, — Нерон посмотрел на Поппею с загадочной ухмылкой. — Коли хочешь, можем пойти к нему.

— Мне идти к нему? — Поппея в недоумении пялилась в Нерона. — Ну, давай, пошли.

Она обняла сына:

— Пойдем, поблагодарим деда Аннея за потеху!

Они продвигались по оливковой аллее. Шепот ветра постепенно приносил странный звук. Вроде голос — но определенно не человеческий. Непривыкшему уху. Привыкшему — все-таки человеческий. Но нечеловечный…

— Там кто-то посажен на кол? — Поппея спросила.

— И угадай, кто? — Нерон улыбнулся.

Не получив ответа, он продолжил:

— Я не знаю, как Сенека путешествует во времени. Знаю только, что там хозяйничают христиане. И у них там, в этом будущем, всякие чудеса. Как бы ни было, время течет вверх … Мой век здесь и сейчас. И ты знаешь, каково варварам, когда мы снисходим к ним со своего века. Как канал будущан к нам Сенека опасен. Я спрашивал его, как он это делает. Он сперва не раскалывался. Когда я пригрозил, стал рассказывать так, что ничего не понятно. И так шаг за шагом, а толку ничуть. Я Сенеке не доверяю. Конечно, верный Брут за ним присматривает, на него могу положиться как на родную мать [20] Императрица Агриппина Младшая (15–59 г.), самоотверженная мать Нерона, которая уломала своего мужа императора Клавдия усыновить ее сына от другого мужа, чтоб наследником престола (как старший) стал тот, не старший сын Клаудия от другой жены (младше Нерона). Потом она использованного Клавдия отравила, дабы стать императрицей до совершеннолетия сына и продолжать править и потом — в лице своего императорского чада, послушного последователя своей императорской матери. Сын, право, оказался настолько послушным и исполнительным последователем своей мамы, насколько Агриппина даже не надеялась: он вместе с Поппеей дружно утопил ее. , но… Нет, именно из-за этого: пойми, он дурак, может не заметить и не понять… Так, вот, Сенека нынче сидит… [21] Сажание на кол: прогрессивный метод перевоспитания в античном мире, для изобретения которого разум Homo sapiens оказался по меньшей мере тысячелетий на пять подходящее, чем для открытия анестезии. Заботливые руки не одного палача насаживают человека на заостренный кол, который ради безопасности в обращении отполирован, чтоб не попали занозы в попу, а кончик гуманно округлен, чтоб безвредно проникнуть в полость живота, не повредив жизненно важные органы, лишь бережно отталкивая их в сторону и таковым образом максимально продлевая сидящему ожидаемую продолжительность жизни — приоритетный показатель, за который борется и современная медицина. Этическим и эстетическим представлениям римлян больше соответствовали распятие на кресте и жарка на костре, однако эти методы не применялись к гражданам Рима, поэтому Нерону пришлось искать других путей освобождения от Сенеки. Эта история, правда, является единственным источником сведений о посадке Сенеки на кол. В других источниках дана и противоречащая информация: что Нерон после кошерриды велел своему любимому учителю покончить с собой, и тот сам вскрыл себе вены. Ожидается, что окончательную ясность в этом вопросе принесет сам Сенека, который, как доказано содержащимися в этом рассказе очевидениями, иногда гостит в нашем мире — в свободное время, какового у сидящего на колу долгожителя даже значительно больше, чем саму хотелось бы.