Иван Сажин - Полигон

— Свалила третий курс, перебралась на четвертый.

— О-о, поздравляем! — воскликнул Евгений и взялся за бутылку. — По такому случаю еще лимонаду. Экзамены прошли успешно?

— Почти.

После жаркого дня шипучий напиток освежал и бодрил. — фу-у-у! Вот теперь я напилась. — Лена отставила стакан, спросила: — Что же вы, кавалеры, поите меня, а ничем не угощаете?

Русинов достал один из принесенных кульков, высыпал прямо на стол конфеты в простой пестренькой обертке.

— Можно и угостить. Прошу!.. Извини, не думал, что ты приедешь. Купил бы что-нибудь получше.

Взяв конфетку, девушка обрадованно воскликнула:

— «Золотой улей»!.. Это как раз мои любимые. — Раскусила, выпятила губы и зажмурилась от удовольствия. — Так чудно пахнет! И, кажется, акацией. Странно, у этих конфет всегда разнообразный аромат. Не знаю, почему, но мне нравятся.

— Запах меда! — Анатолий тоже раскусил карамельку, посмотрел на золотистую начинку. — А мед всегда разный, в зависимости от того, с каких цветов брали взятки пчелы.

— Так просто?

— У меня дед пчеловодом был, и я это знаю.

— Придется поверить знатоку.

Анатолий рассмеялся, покрутил головой.

— Лена, тебе не скучно с нами?

— С вами всегда весело, — усмехнулась она. — Сама не знаю, почему.

— Приезжай к нам почаще, как-нибудь выясним.

— Нет уж, теперь вы должны приехать.

— Последнее время у нас это не очень получается, — вздохнул Анатолий. — Почти не вылезаем с полигона.

С минуту молчали, доедая карамель. Заметно вечерело. По небу разливался послезакатный розовый свет, потянул ветерок. Клен под окнами зашелестел листвой.

Евгений быстро глянул на часы, вспомнив наказ ротного.

— Да, Толик!.. Приходько дал ценное указание: одному из нас быть на вечерней поверке.

— Разве это так важно? — спросила Лена.

— Это очень важно — для порядка, для дисциплины. — Анатолий тоже посмотрел на часы.

— Вы заметили, Лена! — весело ухмыльнулся Евгений. — Будущий маршал уже изрекает афоризмы.

— Ему это даже идет!

Русинов заметно смутился.

— Вот же народ пошел: на любом слове поймают.

— Толя, мы шутим, — промолвил товарищ, как бы приобщая к себе Лену, и посмотрел на нее: не вызовет ли это протеста?

— И потом все переводят в шутку.

— А кто из вас повезет меня обратно домой? — спросила неожиданно гостья. — Автобуса-то больше нет…

Она ждала, что откликнется Евгений, но он молчал. Ее это задело. Она повернулась к Русинову, который смотрел на нее с ухмылкой, — дескать, все равно вам без меня не обойтись!

— Может, Толя согласится? — осторожно спросила она.

— Не откажусь. Мотоцикл настроен, осталось только оседлать его, как говорили в старину… А как же ты, Жень?

— Что я? Тебя пригласили… Пойду на вечернюю поверку.

Евгений встал и начал собираться. Внутренне он противился этому, но у Анатолия крепче рука и тот гораздо выносливее. А сам он, Евгений, может уснуть за рулем. Уже готовый, опоясанный ремнем, в фуражке, повернулся к Лене.

— Так у вас теперь каникулы?

— Да!.. Блаженствую. — Она шутливо зажмурилась. — Читаю книги, хожу в кино, смотрю телевизор…

Евгений вздохнул.

— Тоже хотелось бы побездельничать, но задерживают отпуск. Говорил на днях с ротным — пока одни обещания… Но когда вырвусь, приглашаю вас, Елена Борисовна, в путешествие по Волге.

— Заманчиво, — отвечала она. — Меня всегда тянет к новым местам и впечатлениям. Во всяком случае, я подумаю…

Непроизвольно повернулась к Анатолию, который неотрывно, с напряженным лицом смотрел на нее. Не выдержав его взгляда, она опустила глаза.

— До свидания, Лена! — сказал Евгений. — Счастливого пути. Передайте привет Кире Андреевне и Борису Петровичу.

— Всего вам доброго, Женя.

Когда он ушел, девушка взволнованно прошлась по комнате. Ее охватило вдруг беспокойство: «Неужели и Анатолий будет признаваться мне в любви?» Русинов сидел в оцепенении. Казалось, он решал трудный вопрос. Но вот, пересилив себя, поднялся и начал убирать со стола бутылки и стаканы. Нет, он не спешил с признанием.

Лена не сердилась на него, не сохранила ни малейшего неприятного воспоминания о том, что он тогда был агрессивен, и если что-то держало ее на расстоянии, так это его грубоватые манеры.

— Ты как будто не в духе? — спросила она, прерывая молчание.

— А, пустое! — Он вдруг подошел к ней, улыбнулся. — Вот ты приехала к нам… а что же дальше?

Она натянуто рассмеялась.

— Ничего, Русинов!.. Главное — вовремя вернуться домой, чтобы мама и папа не знали, где я пропадала.

Он взял ее за плечи, стиснул ладонями.

— Ох, Ленка, задушил бы я тебя! Так соскучился… Ты в этой кофте, словно цыпленок, которого хочется взять и подержать.

— Русинов, уберите свои конечности!

— Русинова, не притворяйтесь недотрогой, — буркнул он скучным голосом, однако тяжелые свои руки снял с ее плеч.

Она поправила кофточку, откинула назад волосы, зябко поведя плечами. В эту минуту они оба сознавали, что понимают друг друга и обоим почему-то сделалось неловко.

— У тебя, Толя, зверский аппетит к жизни.

— Без аппетита люди чахнут. А я чахнуть не собираюсь… Ленка, почему в твоем присутствии мне хочется делать глупости?

— Этой особенности твоей натуры я не знаю.

— Пора бы знать, не маленькая, — обронил он и тут же, смутившись, постарался замять свои слова. — А ну включим радиоточку!

— Передаем легкую музыку, — вырвалось из репродуктора.

— Отлично! Специалисты уверяют, что от легкой музыки даже трава лучше растет. — Он хлопнул ладонями. — Лена, приглашаю!

— С одним условием, Русинов: ты не полезешь целоваться.

— Для меня это условие — смерть. Но я принимаю его, как говорят в ООН, с небольшой поправкой: теперь ты поцелуешь меня.

Танцуя, Лена встретила его слова шутливым смехом.

— Можешь считать, что я тебя поцеловала.

— У нас это называется вредной условностью.

— Это просто символический поцелуй.

— Ладно, Ленка, плачу той же монетой: ты меня символически поцеловала, я тебя символически отвез домой. Идет?

— Но это нечестно!.. А мне и в самом деле пора.

Они остановились. Парень внезапно поскучнел.

— Пора так пора. Пошли!.. Бери свою сумку.

Он надел фуражку, взял плащ-накидку, обронив:

— Вечер свежий — просквозит тебя в твоей цыплячей кофточке.

На улице Анатолий проворно вывел мотоцикл из деревянной будочки (сколотили вдвоем с Евгением). Усадил Лену, укутал ее в плащ-накидку. Велел крепче держаться и не смотреть по сторонам. Нажал на стартер — мотор сразу затрещал.

— А ты знаешь, я трусиха, боюсь быстрой езды! — призналась она, напрягая голос.

— Не морочь голову, Ленка, — проворчал он, усаживаясь. — В эту неделю я спал по два часа в сутки. Ежели ехать черепашьими темпами, непременно усну. Спасенье — в скорости.