Наталия Вико - Шизофрения

— А снотворным для разума стали наши СМИ, — продолжила она.

— Ну, — усмехнулся Кузя, — сама все прекрасно понимаешь. СМИ — оружие в «войне смыслов».

— Слушай, а вам в правительстве не страшно, что вы эту войну проигрываете? Целое поколение без души выросло.

— Брось, Сашенька. Управлять болванчиками легче.

— Бездуховные «болванчики» без тормозов — двигатель смуты, разве нет?

— А силовые структуры на что?

— К каждому «болванчику» мента не приставишь.

— А и не надо. Мы им развлекуху каждый день предлагаем, и пример показываем, как из ничего в одночасье можно «звездой» стать. Целую «фабрику» уже открыли, — засмеялся он, — по производству кумиров. Тормоза отпустили. С цензурой раньше, по-твоему, лучше было? Четыре канала — и все об одном.

— Лучше не было, а люди — лучше были. Честнее, радушнее и чище. Вспомни Пастернака: «Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах людей».

— Приходится чем-то жертвовать ради свободы слова и зрелищ. И потом, у нас же независимые СМИ, — сказал Кузя и покашлял.

— От народа, но не от вас же.

— Слушай, а ты когда на работу собираешься? — сменил он тему.

— Да скоро уже. В Египет вот еще разочек съезжу.

— Опять в Египет? — в голосе Кузи послышались настороженные нотки. — И почему ты не хочешь стать домохозяйкой? — снова вернулся он к излюбленной теме. — На работу ходить не будешь, вставать, когда захочешь, делать, что хочешь, наукой заниматься…

— А ты знаешь, почему домашние хозяйки не ходят на работу? — спросила Александра.

— Почему?

— Потому что они живут на работе!

— А я люблю домохозяек… — мечтательно пробасил Кузя. — Они хозяйственные и домовитые.

— Что ж, по-твоему, я бездомная и бесхозная? — возмущенно воскликнула Александра.

Кузя засопел, и, не найдя, что ответить, быстренько свернул разговор, сославшись на звонок «сверху».

Александра переключила телевизионный канал.

«И рыжею девчонкой, теплою ото сна, в озябший мир придет весна», — пел редкий на телевидении Сергей Трофимов…

— Палыч, похоже у нас проблемы, — голос Онуфриенко был сух и серьезен. — Кто-то регулярно залезает в мою почту. Все уже выстроено на 21 марта… Да, уверен. Одно из двух: или это «пасут» ее саму, или через нее хотят выйти на нас…

— Ну, так что, поедешь с нами? — Онуфриенко, заехавший, как всегда «на минутку по пути», сидел на стуле и поглаживал Тяпу по голове.

— Оживлять Осириса? — еще раз уточнила Александра, наливая гостю чай.

— Ага, — кивнул он.

— Чтобы зачать нового Мессию для эры Водолея?

— Ага, — он снова кивнул.

«Пора говорить откровенно», — решила она и уселась напротив.

— Саша, дорогой! — очень ласково начала она. — Неужели ты не понимаешь, что там, — указала рукой вверх, — ничего и никого нет. Ни-ко-го! И никаких чудесных воскресений, зачатий и реинкарнаций не бывает. Обойдусь без медицинских определений, но разве ты не понимаешь, что все мы живем один раз, и жизнь свою пишем сразу, набело, без черновиков? Один раз! — для большей ясности даже подняла указательный палец.

Онуфриенко слушал молча, перебирая серебряные четки, извлеченные из кармана.

— Ты сам и такие, как ты, — продолжила Александра, — просто обманываете сами себя и других. Строите таинственные волшебные замки и заманиваете туда неудачников, которые не смогли в реальной жизни добиться общественного признания, богатства или власти. И они, погружаясь в мир утопий, иллюзий и миражей, начинают чувствовать себя небожителями, членами некого тайного общества посвященных, или, на худой конец, просветленных, осознавших великую космическую истину. Но ведь все это — ложь и самообман. Все они — просто неудачники! Но чтобы это скрыть — они многозначительно закатывают глаза, воображая себя царями и царицами в прошлых жизнях, и стремятся убежать из жизни нынешней. А на самом-то деле убегают от реальности и самих себя.

— Ты правда так думаешь, или просто меня хочешь укусить? — задумчиво спросил он.

Александра развела руками.

— Значится так, — чуть помедлив, заговорил он. — Да, я знаю, что все люди — по своей сути одинаковы в своей слабости перед искушениями. Изначально стремятся к получению удовольствий — будь то секс, еда, понты или власть. У каждого — свой набор требований и своя планка. Зависит от амбиций и полученного наследства. Оттого, родился в богатой семье или бедной, сумел оказаться в нужное время в нужном месте или не сумел, был готов наступить на голову другого как ступеньку или не решился.

— Но все ошибки и подлости, которые мы по жизни делаем, все неудачи и заблуждения — нельзя вычеркнуть или стереть в расчете на другую жизнь, а можно только пережить и перестрадать, — сказала Александра. — Если, конечно, есть чем страдать. Я совесть имею в виду.

— И не заметить вовсе — если совести нет, — добавил Онуфриенко.

— Я с тобой согласна, Саша — в нашем мире справедливости действительно нет, — продолжила она. — Одни получают все, а другие — либо завидуют, замыкаясь в своем маленьком мирке, либо уходят в воздержание и аскезу, убеждая и себя и окружающих, что это и есть их осознанный духовный выбор. Однако же, согласись, богатство — всего лишь средство для удовлетворения позывов тела и тщеславия. Правда, о душе богатые тоже начинают думать. В старости. А вдруг там, — с усмешкой ткнула пальцем вверх, — и действительно что-то есть? Проверить ведь нельзя. Даже за деньги. Можно только попробовать откупиться в церкви. Или когда пресытятся удовольствиями. Но второе бывает крайне редко. Список развлекух каждый день пополняется…

— Но ведь должна же быть другая жизнь. Настоящая. Правильная! — грустно сказал он.

— Саша, — Александра смягчилась, — я понимаю, то, чем ты занимаешься, и церковь, кстати, тоже, — соломинка для тех, которые свою нынешнюю жизнь отстроить не смогли. Вы их тем самым от суицида, пьянства беспробудного и наркотиков спасаете. За это вам, конечно, спасибо и земной поклон.

— Вообще-то тех, которые в царствие небесное и судный день верят, все меньше становится, — усмехнулся Онуфриенко. — Спасибо глобальной информатизации и Интернету.

— Вот то-то и оно! — воскликнула Александра. — Теперь, чтобы нового глобального Мессию создать — оживлять Осириса вовсе и не надо. Выбрать более-менее не отвратное лицо и — вперед! Нужны только деньги на оплату всемирной PR-кампании.

— А почему ж, по-твоему, до сих пор не создали? — с усмешкой спросил Онуфриенко.

— Острой необходимости пока не было. Существующие духовные институты вкупе с психоаналитиками и оккультистами ситуацию пока худо-бедно перекрывают.

— А я думаю, не поэтому, — он убрал четки в карман и отпил глоток чая. — Просто нет адекватной новой религии, которая бы ясный ответ давала, для чего человек живет, независимо от того, попал он в золотой миллиард или не попал. А если даже и попал? Все равно, человек по сути — всегда одинок. Прячется за привычками, традициями, рутинной работой, ежедневными, порой совершенно ненужными контактами и разговорами ни о чем, бежит в толпу, только для того, чтобы почувствовать себя частью целого, которое хоть куда-то движется. Те же, кто осознает свою невостребованность и ненужность — считай, на прямом пути к суициду — это ты правильно сказала. Ведь кому ты нужен, если сам себе не нужен? Потому, кстати, и количество самоубийств повсеместно растет. А винтовки и пистолеты некоторые в руки берут и в незнакомых людей стреляют, чтобы хоть какой-то след в жизни после себя оставить. Знак плюс или минус в истории, сама знаешь, роли не играет. Хоть Калигулой будь, хоть Александром Первым, хоть вообще святошей. Человек ведь жив, пока повторяется его имя. Разве не так? — улыбнулся он. — А новая религия, думаю, из России придет. Только Мессия для этого нужен.