Пол Мюррей - Скиппи умирает

О боже, боже мой, суетится над ней Дениз. Джанин тоже наклоняется: ах ты бедняжка! Подходит охранник, у него темные волосы и глупое доброе лицо. С ней все в порядке? — спрашивает он таким голосом, какой бывает у Лили. В порядке, отвечает Джанин, ей просто свежим воздухом надо подышать. Он подходит ближе. С ней все хорошо, рявкает на него Джанин, и охранник пятится, как собака, в которую бросили камнем. Бедняжка, снова шепчет Джанин и обнимает ее, и на секунду Лори может укрыться в этой теплой дружеской темноте, в этом запахе Джанин, который так хорошо ей знаком. Но потом все снова наваливается на нее — тот день, вечер, план, она поняла, что ничего не получится, как только позвонила ему, как только Дэниел подошел к телефону, она поняла, что это плохая идея, что врать ему вот так нехорошо, это рассердило ее, а он все задавал ей вопросы — что с тобой? давно это? у тебя температура? — так что ей приходилось врать все больше и больше, тогда как ей хотелось просто сказать ему, чтобы он не приходил, и ей было стыдно, но она ужасный человек, потому что потом, как только появился Карл, она в ту же секунду начисто забыла про Дэниела, и все, из чего обычно состояла Лори, все воспоминания, все, что она любила, — все это словно куда-то смыло прочь, остались только она и Карл, они гуляли по парку, он был такой печальный, я скучал по тебе, сказал он, он впервые говорил такие слова, она заплакала, а потом, когда он обнял ее, она начала плакать и смеяться одновременно, я тоже по тебе скучала, и это было только начало, потому что потом он начал говорить, действительно говорить, так, как никогда раньше не говорил, про то, что ему кажется, что она равнодушна к нему, и ему кажется, что она влюбилась в Дэниела, Да как он мог так думать, если он знал про план Джанин, а он вот правда подумал, что она не любит его, не любит так, как он ее любит, о боже, да нет, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, но он думал, что она его не любит, потому что не хочет заниматься с ним сексом, да это тут еще при чем, сказала она, но он ей не верил, вот поэтому-то она и сделала это, стоя на коленях на жесткой крыше пончиковой, вывеска в виде пончика висела, как гигантский нимб, вокруг его головы, он повторял: я люблю тебя, ей казалось, что она опьянела от счастья, его штука оказалась необычной на вкус, но не ужасной, но было так странно, как она двигалась у нее во рту, будто живая, будто маленький слепой зверек, ей понравилось, как он гладил ее по волосам, но потом он выстрелил в нее семенем и не давал ей вынуть эту штуку изо рта, и жидкость затекала ей в горло, не давая дышать, ей казалось, что она тонет, а потом она увидела, что он делает, о господи, зачем, Карл, зачем, она не смогла отнять у него телефон, он кричал на нее, она вырвалась и спрыгнула с крыши, она потянула связки, ей пришлось бежать всю дорогу до дома, она плакала не переставая, а когда мама спросила ее, почему, ей так пришлось соврать, что кошку Эми Доран задавила машина, а когда мама попыталась обнять ее, она не позволила себя трогать, потому что боялась, что от нее пахнет этим самым, ей не удалось избавиться от этого вкуса, она чувствовала, что у нее все зубы в слизи, она израсходовала целый флакон жидкости для полоскания рта, но все было зря, а потом мама зовет ее вниз, она спускается, а там на пороге стоит Дэниел и держит в руке фрисби, зачем он принес фрисби зимой, он вечно делал что-то несуразное, например посылал ей эти стишки, в которых даже рифмы-то не было, ну ладно, вот он смотрит на нее, весь белый, большими круглыми глазами, и она понимает, что он видел то видео, и может быть, если бы она просто притворилась, что ничего не было, он бы и поверил ей, но, не успел он ничего сказать ей, не успела она сама понять, что делает, она начала кричать на него, кричать в полный голос: убирайся, убирайся отсюда к черту, что ты пристал ко мне, не хочу больше никогда тебя видеть, она выкрикивала самые ужасные слова, какие только приходили ей в голову, громко-громко, пока не вышел отец, он обнял ее за плечи, а ему сказал, что, пожалуй, сейчас ему лучше уйти, а он смотрел на ее отца так, как будто сам не понимал, где находится, она развернулась и убежала наверх, к себе в комнату, ну а потом ей звонит из пончикового кафе плачущая Келли-Энн, а потом к дому подъезжают полицейские машины, и — прости, прости, Дэниел, прости меня, пожалуйста! Но даже тогда, когда все это было в самом разгаре, она твердо знала, что ни слова не скажет никому про Карла.

А теперь Зора Карпатиан называет ее Девушка-Смерть, и кто-то постоянно пишет в разных местах школы: ЛОРИ + ДЭНИЕЛ = ВЕЧНАЯ ЛЮБОВЬ, это, скорее всего, Тара Гейтли, она копирует все, что делает Лори, носит все такое же, как у нее, браслеты, ленты для волос, значок с Бетани на лямке школьной сумки, да она сама, наверное, никогда в жизни ни с кем не целовалась, ладно, если ей так хочется стать Лори, то Лори даже хочется, чтобы так и было, сказать ей — ладно, давай, ты можешь быть Лори, посмотрим, как тебе это понравится, а я просто стану никем, я стану воздухом в небе, где никто не сможет мной дышать, но тогда что ей делать с КарломКарломКарлом

Они снова в школе, в уборной. Джанин вытирает Лори глаза и щеки. Дениз с Эйрфрик Квинлаван курят сигареты и говорят о парнях. Ты бы сделала это, если бы он тебе очень-очень нравился?

Да мне бы никогда не понравился парень, который захотел бы, чтобы я сделала такое.

Да они же все этого хотят, говорит Эйрфрик, они видят это в интернете, а потом им хочется самим попробовать. Ты бы видела, что за дрянь у моего брата в компьютере, жуть просто!

Какая именно дрянь?

Ну, например, там парни забрызгивают девушкам все лицо… Своим семенем, понимаешь?

У-у-у, гадость какая!

Или засовывают им свою штуку в задницу.

Нет, я на такое никогда не соглашусь, говорит Дениз. Да и зачем им это нужно, а?

Тогда не забеременеешь, объясняет Джанин. Если тебя трахают в задницу, ты не забеременеешь.

Как романтично, язвительно говорит Дениз.

Это все равно что в туалет сходить — только наизнанку, говорит Эйрфрик. Да мне плевать, все равно это гадость, тошнит просто слушать!

Он пытался заговорить с Лори у кладбища, но она от него убежала. Она заблокировала все звонки с его мобильника, а когда он звонит ей домой, к телефону подходит ее отец, и Карл бросает трубку. Ночью она чувствует, что он прячется в темноте, за деревьями под ее окном, и какая-то частичка ее все-таки хочет выйти к нему, несмотря ни на что. Но Джанин говорит: держись от него подальше. Она говорит, что он с ней тоже пытался заговорить, однажды после школы. А что он сказал? Я не стала слушать, просто проигнорировала его. И тебе тоже советую, Лори. С этим парнем что-то не так, я серьезно.

И это правда — какой еще псих на такое способен? Когда он все знал о плане, когда она ему объяснила, что все это были пустяки! Но в глубине души она знает, почему он это сделал: потому что он ревновал ее к Дэниелу. Если бы он только не ревновал, если бы просто поверил, что она его любит! (Хотя потом она вспоминает о том, как рука Дэниела лежала на ее груди…) И она думает о том, что он слоняется с этой жуткой шпаной, которая торгует наркотиками, прямо мурашки по спине, и о его ужасном папаше, который занимался сексом с шестиклассницей, и о его мамаше, которая бродит по дому, и от нее разит выпивкой, она курит одну сигарету за другой и слушает Лайонела Ричи, а Карл говорит, ему плевать, если они разведутся, но именно из-за этого он всегда так жутко себя ведет, сам себя не жалеет, конечно из-за этого, и она понимает, что на самом деле ему нужен кто-то, кто будет жалеть его, заботиться о нем.