Пол Мюррей - Скиппи умирает

Говард, сохраняя на лице строгое выражение, выдерживает его взгляд.

— Я бы сказал, это вопрос этики, — невозмутимым тоном произносит он.

Автоматор сердито смотрит на него, а потом отворачивается, шуршит бумагами на столе.

— Все это очень разумно и резонно, Говард, но мне нужно целой школой управлять. Нам нужно укреплять дух любыми средствами, нужно добиться того, чтобы шоу продолжалось… — Тут он умолкает, и в его глазах вспыхивает новый огонек. — Подождите-ка. Подождите секундочку.

В тот же день на специальном собрании для второклассников Автоматор сообщает, что концерт в честь 140-летия школы, зависший в воздухе по причине недавней трагедии, все-таки состоится. Однако в качестве дани уважения покойному, чтобы увековечить его память, часть выручки от продажи билетов на это мероприятие пойдет на обновление плавательного бассейна, который так любил Дэниел Джастер.

— На самом деле это была идея Говарда, — объясняет потом Автоматор. — И знаете ли, это очень правильно, с какой стороны ни посмотри.

С одной стороны, это дает ребятам возможность что-то сделать для своего друга; с другой — это возобновляет подготовку к концерту, а еще привносит дополнительную нотку торжественности, которая, несомненно, пойдет концерту на пользу, особенно теперь, когда становится ясно, что отец Ферлонг все-таки еще выкарабкается, да, если вдуматься, им даже повезло, что Джастер оказался за кулисами — ну, не следует понимать это совсем грубо, но вы понимаете, что он хочет сказать. Автоматор надеется, что такая переосмысленная идея концерта оживит умирающий коллектив учеников.

— Им необходимо предложить что-то такое, что будет волновать их, отвлекать от всего этого мрака.

Говарду представляется, что одного рождественского концерта будет явно недостаточно, чтобы вывести ребят из уныния; и, конечно же, он не единственный, кто думает, что Грег в данном случае откусил больше, чем способен проглотить. Но у и.о. директора имеется план. Весь следующий день после сделанного объявления он проводит, запершись у себя в кабинете, и куда-то звонит; а на другой день, на втором специальном собрании, он сообщает новость: РТЭ [31] RTE (Radio Telefis Eireann) — Ирландское радио и телевидение ( ирл. ). согласилась транслировать в прямом эфире будущий школьный концерт.

— Это ведь историческое событие для самой престижной в стране школы — еще бы им не захотелось транслировать его! — шутит потом Автоматор, когда преподаватели поздравляют его с таким успехом. — Разумеется, не помешало при этом и то, что там, в Монтроузе, сидит парочка наших выпускников, которые всегда готовы выкрутить руки кому следует.

Похоже, Автоматор все-таки лучше знает ребят, чем предполагал Говард. Новость о концерте — или, вернее, о его радиотрансляции — создает такой ажиотаж в школьных коридорах, которого не наблюдалось уже несколько месяцев. Все печали, какие могли угнетать ребят, позабыты, а интровертный или враждебный настрой испаряется так же быстро и загадочно, как и появился; даже те ученики, которым не отведена никакая роль в мероприятии — а таких становится все меньше: Автоматор изобретает целую кучу новых должностей в группах рекламы концерта (заполнение конвертов информационными листками) и службы технической поддержки концерта (подметание полов в спортзале), — тоже оказываются захваченными всеобщей волной возбуждения.

— Прилив поднимает все лодки, Говард, — одобрительно комментирует ситуацию Автоматор. — Это простое экономическое соображение.

В вестибюлях снова слышны звуки музыкальных репетиций, и в самом деле стало казаться, что “шоу”, как полюбил называть его Автоматор, не только улучшит год, оказавшийся для школы annus horribilis [32] Ужасный год ( лат. ). , но и навсегда заставить замолчать врагов и.о. директора.

Но затем, когда до поднятия занавеса остается всего восемь дней, к двери кабинета Автоматора приходит, весь в слезах, отец Конни Лафтон, музыкальный руководитель концерта.

Отец Лафтон, человек утонченный и нервный, больше всего ненавидит диссонанс. В споре он всегда уступает собеседнику, прежде чем серьезно выразить свое несогласие; когда ему приходится выгонять из класса даже самого злостного нарушителя дисциплины, уже через двадцать секунд он чувствует раскаяние и идет в коридор за изгнанником и зовет его обратно. В результате его уроки, цель которых — научить слушать музыку, печально знамениты царящей на них анархией (вернее, они уподобляют анархию неспешному дню в библиотеке), но в то же время их всегда отличает добродушие, и сам священник, похоже, получает от них удовольствие, посреди всеобщего гула насвистывая в такт ларгетто Филда или мазурке Шопена, в то время как мимо него пролетают бумажные самолетики, пеналы, книжки и еще более крупные предметы.

Но диссонанс — это то, с чем он не способен мириться.

Отец Лафтон, на которого в течение многих лет возлагались обязанности музыкального руководителя всех мероприятий в Сибруке, в целом, можно сказать, вполне терпим к плохой игре музыкантов. Однако то, чему он подвергся на сегодняшней утренней репетиции квартета — вопиющий тембр, нагромождение атональностей, неуважение к элементарным понятиям о темпе, — о было нечто неслыханное, и это нечто, как ему показалось, было намеренным, просчитанным и сознательным покушением на саму музыку; даже теперь, когда он вспоминает об этом, у него дрожит в руке чашка. А потом до него вдруг дошло, что злоумышленник — не кто иной, как Рупрехт Ван Дорен! Рупрехт, его звездный ученик! Рупрехт — единственный мальчик, который, похоже, действительно понимал музыку так же, как он, видя в ее симметрии и полноте уникальный островок совершенства в океане нашего непостоянного мира! Ну и ну! Памятуя о том, что мальчик недавно пережил серьезную травму, он очень долго удерживался от замечаний, но в конце концов — ему было очень жаль, но он просто не мог больше этого переносить, это было невыносимо, — в конце концов он вежливо попросил Рупрехта не отклоняться от партитуры, написанной Пахельбелем.

— И что он на это ответил?

— Он сказал мне… — Священник краснеет при одном воспоминании, — он сказал мне, чтобы я спустил ее в унитаз.

— Спустил ее в унитаз? Именно так он и выразился?

— Боюсь, что да. — Отец Лафтон раздраженно тычет себе пальцем в лоб. — Я просто не могу… Просто не могу работать с человеком, который настроен подобным образом. Просто не могу.

— Разумеется, отче, я прекрасно вас понимаю, — соглашается Автоматор. — Не беспокойтесь, пожалуйста, я сам с ним разберусь.

Автоматор, разумеется, был в курсе учительских толков, касавшихся внезапного падения, постигшего их бывшего любимого ученика. Однако до сих пор его поведение не выходило за определенные рамки. Ожидаемые результаты Ван Дорена при сдаче государственных экзаменов в следующем году должны поднять средний показатель успеваемости школы на четыре процента, поэтому Рупрехту, или его гению, следует давать некоторую поблажку.