Артур Хейли - Посадочная полоса 08

И тут вдруг возник далекий слабый голос.

— Что это?! — воскликнул Спенсер.

Джанет начала настраиваться на появившиеся звуки.

— Прибавь громкость.

— …на 128,3,— произнес неожиданно близко возникший голос. — Диспетчерская Ванкувера вызывает рейс 714. Переключите на частоту 128,3. Ответьте. Конец.

— Держитесь этой частоты, — сказал Спенсер. — Какая-то счастливая звезда навела нас на нее.

Джанет забралась обратно в кресло и тотчас начала передачу.

— Алло, Ванкувер. Вы меня слышите? Говорит 714-й. Слышу вас хорошо, Конец.

Моментально, без всякой ощутимой паузы, раздался в ответ голос радиста. В нем чувствовались радость и облегчение.

— 714-й. Говорит Ванкувер. Мы вас потеряли. Что случилось?

— Ванкувер! Как мы рады вас слышать! — откликнулась Джанет, нервно проведя рукой по лбу. — У нас тут произошла неприятность. Самолет начал входить в штопор, и радиостанция сбилась с настройки. Но сейчас все в порядке. За исключением пассажиров. Они это восприняли не очень хорошо. Но теперь мы снова набираем высоту. Конец.

На этот раз в ответ заговорил Трелливен прежним спокойным и уверенным тоном, в котором теперь, правда, чувствовалась огромная усталость:

— Алло, Джанет. Я рад, что вы сообразили насчет частоты. Джордж, я ведь предупреждал вас, что вы можете потерять скорость. Вы должны следить за ней все время. Правда, одно хорошо: теперь ясно, что, если вы смогли вывести самолет из штопора, то, значит, у вас еще сохранились навыки пилота.

— Ну, что ты скажешь, Джанет? — спросил, не веря своим ушам, Спенсер. И они неуверенно улыбнулись друг другу.

Трелливен продолжал:

— Вы, наверное, все еще не пришли в себя, поэтому сейчас лучше заняться чем-нибудь полегче. Так что, пока самолет набирает высоту, снимите показания некоторых приборов. Начинаем с запаса горючего.

Картина, открывшаяся за дверью в пассажирский салон, представляла собой скорее полевой госпиталь, нежели салон рейсового самолета. То там, то здесь виднелись полностью откинутые кресла, в которых распростерлись больные пассажиры, укутанные в одеяла. Несколько человек лежали почти без движения, едва заметно дыша. Других скручивала страшная боль, и они стонали под испуганными взглядами друзей или родственников, которые только и могли что менять мокрые тряпки на лбу этих страдальцев.

Склонившись над креслом пассажира, которого он только что утихомирил, Пейдодна наставительно говорил: — Я не виню вас. Иногда становится полегче, когда немного разрядишься. Но не годится кричать во все горло в присутствии других пассажиров, у которых тоже есть нервы, в особенности при дамах. Наш док — настоящий молодчина, как и те двое в кабине пилотов. Что бы там ни было, но мы должны доверять им, если хотим все-таки снова увидеть землю.

Подавленный поучениями англичанина, пассажир уставился с каменным выражением на свое отражение в стекле иллюминатора. Шустрый, маленький ланкаширец, покончив с этим детиной, подошел, улыбаясь, к доктору, который с благодарностью похлопал его по плечу.

— Вы просто волшебник! — сказал Байард.

— Нет. Дело в том, что я боюсь еще больше, чем он. Черт, если бы вас не было с нами, доктор… — Он выразительно дернул плечами. — Как, по-вашему, обстоят дела сейчас? — продолжал он более тихим голосом.

— Я не знаю, — ответил Байард. На лице его еще больше стало заметно, до чего он измотан. — У них там что-то не получилось. Но это и не удивительно. Мне кажется, у Спенсера слишком большая нервная нагрузка. Ведь на нем лежит основная ответственность.

— Сколько это еще все продлится?

— Не имею представления. Я потерял всякое ощущение времени. Но, если мы не сбились с курса, то осталось не так много. Впрочем, для меня это тянется бесконечно.

Пейдодна спросил доктора как можно более безразлично:

— А как вы полагаете, доктор, у нас есть какие-нибудь шансы?

Байард отмахнулся с усталым выражением.

— Почему вы спрашиваете меня об этом? Шанс есть всегда. Но вести самолет в воздухе и посадить его в целости и сохранности — два совершенно разных дела при тех обстоятельствах, в которых мы оказались. Я думаю, что это должно быть ясно абсолютно всем.

Он присел на корточки возле миссис Чилдер, нашел под одеялом ее руку, чтобы проверить пульс, и внимательно посмотрел на ее сведенное страданием лицо. Дышала она часто и неглубоко. Ее муж спросил Байарда хрипло:

— Доктор, неужели мы ничего не можем для нее сделать?

Байард приподнял веки женщины и затем медленно проговорил:

— Я вам должен сказать правду, мистер Чилдер. Вы разумный человек, и я не буду ничего от вас скрывать. Самолет летит с предельной скоростью. Но даже при самом скорейшем прибытии жизнь вашей жены останется на волоске. Будет лучше, если вы к этому себя подготовите.

Чилдер нашел в себе силы, чтобы ответить:

— Я вовсе не хотел заставить вас оправдываться. Что бы ни было, я вам благодарен, доктор.

— Ну, конечно, — вмешался ланкаширец. — И мы все тоже. Никто не смог бы сделать больше, чем вы. Правда, вы молодчина, доктор.

Байард вяло улыбнулся, положив руку на лоб больной.

— Ваши добрые слова не изменят положения вещей, — проговорил он сурово. — Вы сильный человек, мистер Чилдер, и я испытываю к вам большое уважение. Но не позволяйте себе обманываться.

В этот момент в диспетчерской Ванкувера Гарри Бёрдек восполнял нехватку воды в своем организме очередным стаканчиком кофе. У Трелливена, кроме микрофона, который он держал в руке, теперь был еще головной радиотелефон, куда он говорил:

— Радиолокаторная? У вас есть какие-нибудь новости?

В другом конце здания диспетчер обзорного радиолокатора, сидя перед большим экраном вместе со своим помощником, отвечал обычным спокойным тоном:

— Пока еще нет.

— Ничего не понимаю, — обратился Трелливен к диспетчеру. — Они уже должны были войти в зону.

Тут вмешался Бёрдек:

— Не забудьте, они же потеряли скорость во время последней пробы.

— Да, верно, — согласился Трелливен.

В радиотелефон он продолжил:

— Радиолокаторная, дайте мне немедленно знать, как только что-нибудь получите. — И обратившись к руководителю полетов: —Я не решусь, не зная, где он, направить его на посадку при такой облачности. Попросите ВВС еще об одной радиолокационной проводке… Хорошо, мистер Гримзелл?

Затем он кивнул радисту:

— Дайте мне выход в эфир. Алло, 714-й. Теперь, Джордж, слушайте меня внимательно. Мы еще раз все повторим. Но прежде, чем начнем, я хочу объяснить вам некоторые вещи, которые вы могли забыть, или же просто они имеют отношение только к большим самолетам. Вы слышите меня?

— Можете продолжать, Ванкувер. Мы внимательно слушаем вас.

— Хорошо, 714-й. Перед тем как идти на посадку, надо кое-что проверить и отрегулировать. Это необходимо проделать в дополнение к тому, чем мы уже с вами занимались. Позже я вам скажу, когда и как вы это будете делать. Сейчас я просто все перечислю. Прежде всего вы должны включить гидросистему. Затем проверьте: давление в тормозах должно быть около 1000 фунтов на квадратный дюйм. Может быть, вы что-нибудь помните из этого по вашим полетам на истребителях, но повторение не повредит. Дальше, когда шасси будут выпущены, вы включите топливные насосы и удостоверитесь, достаточно ли давление топлива. Подготовьте систему флюгирования винтов. Все поняли? Мы будем проделывать все это постепенно, когда вы пойдете на посадку, так что Джанет сможет вам помочь. Теперь я расскажу вам, где какой регулятор находится. Начинаем…