Степан Калита - Сполохи детства

Бывший муж Марины Викторовны иногда заезжал к ней, забирал сына на выходные. Его посещения обычно сопровождались скандалом. Причем, орали друг на друга они в общем коридоре, никого особенно не стесняясь. Думаю, Марина Викторовна таким образом призывала соседей в свидетели. Муж часто приезжал за сыном в подпитии. Был он невысокого роста, с насмешливым и наглым лицом, и вечно качал права. Иногда его выкрики возмущали меня до глубины души.

— Ну что, сука, уже нашла себе кого-то? Уже нашла?! — кричал он.

— А тебе-то что за дело? — вторила ему Марина Викторовна на повышенных тонах.

— Что-что?! А то! Я не хочу, чтобы мой сын общался не пойми с кем. Почем я знаю, какого алкашкета ты в дом тащишь?!

Эти обвинения были абсолютно несправедливы. Соседка не только не тащила в дом алкашкетов, я ни разу не видел ее ни с одним мужчиной, кроме бывшего мужа.

Однажды я возвращался из школы (я учился тогда уже в девятом классе) и застал ссору в коридоре. Глянув на меня исподлобья, бывший муж Марины направился к лифту, сына он тащил за воротник, тот едва перебирал ногами.

— И чтобы в девять он был дома! — крикнула соседка им вслед и захлопнула дверь. На меня она даже не взглянула.

Я прошел в свою квартиру, пообедал и сел читать интересную книжку. Но мысли разбегались, я никак не мог сосредоточиться на содержании. Тогда я захлопнул книгу, взял тульский пряник из вазочки на кухне и пошел к соседке. Позвонил в дверь. Она открыла не сразу. А когда появилась на пороге, я увидел, что у нее заплаканные глаза и растрепанная прическа. Она смотрела на меня вопросительно.

— Вы меня на чай приглашали, — сказал я, чувствуя себя очень неловко, — ну вот я и… и пришел.

— На чай? — она выглядела удивленной. И я попятился назад:

— Я, наверное, не вовремя. Я тогда в другой раз зайду.

— Нет! — вдруг резко возразила она.

— Нет?

— Нет. Заходи сейчас, — схватила меня за руку и втянула в квартиру.

Дверь за нами закрылась, и мы оказались стоящими в темной прихожей, лицом к лицу. Мою руку она так и не отпустила. Принялась шарить по ней пальцами, нащупала пряник.

— Что это? — спросила шепотом.

— Пряник… К чаю.

— Дурачок, — она вдруг запустила руку мне в волосы, — какой же ты дурачок. Я и не думала, что ты зайдешь. А ты решился…

Я почувствовал, что задыхаюсь. Стал открывать рот, как рыба, выброшенная на берег… Она отступила на шаг:

— Что с тобой?

— Воздух, — выдавил я, — мне воздуха не хватает…

— Пойдем в комнату, — она взяла меня за руку и повела в комнату, скомандовала: — Ложись на диван! Я открою форточку.

Я послушно лег, чувствуя, что сердце вот-вот пробьет грудную клетку и улетит к чертовой матери. Она присела рядом. Стала гладить мою руку, вглядываясь пронзительно в мое лицо. Предложила вдруг:

— Давай я сделаю тебе массаж. Сними рубашку.

Я торопливо, слишком торопливо, подчинился.

Она смотрела на мое худое тело подростка так внимательно, что я стал пунцовым от стыда.

— Ты, наверное, много занимаешься спортом, — проговорила она вкрадчиво, — никогда не видела таких мышц.

Теперь я понимаю, что она мне льстила. Но тогда ее слова придали мне сил и уверенности в себе. Марина Викторовна была очень опытной женщиной. Во многом опытной интуитивно…

— Ложись на живот, — сказала она. И когда я лег, стала нежно гладить меня по спине. На массаж эти ласки совсем не походили. Она покалывала меня ноготками, легонько царапала, нежно водила по коже ладонями. Затем прошептала: — Перевернись.

Я вновь подчинился. И Марина стала гладить уже мою грудь. Затем рука ее скользнула по животу к брюкам. Она принялась ласкать меня через грубую ткань. Я к тому времени был уже в полной боевой готовности. Попытался приподняться и обнять ее, но она решительно уложила меня обратно. Затем расстегнула брюки. Потащила вниз сатиновые трусы в крупный цветочек. Я закусил губу от стыда и наслаждения. Тут она вдруг опустилась на колени и припала ртом к моему члену. И заглотила его весь, целиком… Приподняв голову, я завороженно наблюдал за ее действиями. Никогда не видел ничего сексуальнее… И почти сразу ощутил волну наслаждения, острую, до судорог. От удовольствия даже свело ноги…

Впоследствии наши встречи стали регулярны, и происходили по почти отработанной программе. Марина Викторовна вела меня в ванную, где, раздев до гола, тщательно мыла. Сначала она намыливала меня всего. Потом бралась за мой возбужденный орган, и доводила меня до совершеннейшего исступления. Потом мы шли с ней в спальню, где она снова занималась со мной оральным сексом. До тела при этом она меня никогда не допускала. На все мои попытки овладеть ею решительно говорила: «Нет» и замыкалась на некоторое время. Потом она готовила, кормила меня ужином, называла «мой мужчина» и, поедая приготовленную «моей женщиной» пищу, я чувствовал себя альфа-самцом.

Иногда, когда дома был Маринин сынишка, мы выходили на черную лестницу, и там, встав на несколько ступенек ниже, она методично проделывала то же, что и в спальне. Иногда мне казалось, что в эти моменты она думает о чем-то постороннем, настолько четко она действовала — как будто выполняла заданную программу. В нашем доме лестница была действительно «черной», ей почти никогда не пользовались, только если ломались оба лифта. И оттого здесь постоянно собирались какие-то сомнительные компании, состоящие сплошь из маргиналов, которым, похоже, негде было переночевать. Здесь они спали, здесь же справляли нужду. Пока Марина делала мне минет на вонючей лестнице, я прислушивался к звукам — не раздадутся ли шаги. От этих ребят всего можно ждать, еще подкрадутся потихоньку и дадут по голове бутылкой — чтобы потом вывернуть карманы.

У меня довольно быстро сформировалась тяжелая форма зависимости от Марины Викторовны. С одной стороны, я был к ней сильно привязан физиологически. С другой, понимал, что наши отношения ненормальны. И узнай о них мои родители, случился бы большой скандал… Так продолжалось год. Может, чуть больше. Может, чуть меньше. Но в конце концов я решил порвать с Мариной. Поводом к этому решению стала моя очередная влюбленность. Влюблялся в те времена я часто и тяжело. Симптомами становились бессонница и сбой сердечного ритма. Благодаря отношениям со взрослой женщиной, теперь я знал, как выглядит любовь и чего я хочу от девочки. Взрослую женщину, считал я, я уже познал. Но при этом осознавал, что привычного времяпровождения «мытье — минет — ужин» мне будет сильно недоставать.

Я приготовился к тяжелому разговору. Но разрыв произошел очень легко. После того, как я поведал, что люблю другую и хочу с ней встречаться, Марина некоторое время молчала, потом вздохнула и сказала: