Мила Иванцова - Живые книги

Почти весь воскресный день она провела дома. Сначала долго лежала в постели. Прислушивалась к гудению в голове и к звукам жизни снаружи — на улице и в соседних квартирах за стенами. Удивлялась, откуда у людей столько сил и энергии — утром выбивать на турниках ковры, ругать во все горло детей, сверлить дрелью стены? После вчерашней новости от Артура она снова будто поползла в пропасть, которая, казалось, уже перестала ее засасывать.

Амалия едва заставила себя подняться и включить чайник. Есть не хотелось, пить тоже. Но какие-то банальные привычные действия создавали иллюзию жизни.

Затем она решилась раскрыть коробки со своими вещами, которые обходила или переступала уже несколько месяцев. Сказала себе, что собирает вещи в отпуск. На море. На греческие острова. Но в конце концов и сама не рада была, что начала. Ведь каждая вещь напоминала что-то из прежней жизни. Из других поездок, когда все было иначе. Ей захотелось затолкать все скопом в одну коробку, вынести во двор и сжечь. Или отдать кому-то — пусть будет людям. Но она не знала, кому. А потом решила отвлечься. Не слишком важно, в чем она проведет это время на Милосе или еще где-то в маленьком раю. И не важно, что останется здесь в квартире. Ведь вряд ли она вернется.

Уже под вечер Амалия прекратила перебирание вещей, которое превратилось в перекладывание воспоминаний… Ее потянуло на улицу, на свежий воздух, посмотреть на людей, у которых все в порядке. Может, у других тоже не все гладко, но они научились не показывать этого. Собственно, она и сама никому ни на что не жаловалась. Разве что выглядела не очень веселой там, в кафе, но и слез не проливала перед чужими.

Упоминание о кофейне отвлекло ее от мыслей о былом, Амалия переоделась в льняное платье без рукавов, почти машинально причесалась, подкрасила глаза, прошлась помадой по губам, а пудрой по щекам и носу.

«Да он же слепой!» — прошуршало в голове.

«А при чем здесь он?» — прозвучало в ответ.

Она брызнула на себя духами, обула босоножки, накинула легкий пиджак с рукавом до локтя, надела кружевные перчатки и вышла из квартиры.

С площадки между пятым и шестым этажами в несколько прыжков к ней спустилась кошка и удивленно замерла у ног. Уже немолодая, не очень упитанная, обычная гладкошерстная кошка. Трехцветная. Говорят, такие в доме на счастье. Подняла голову, заглянула в глаза. Не терлась о ноги, не просила еды или ласки. А когда Амалия наклонилась к ней, кошка попятилась, медленно вернулась на свою площадку наблюдений и безразлично улеглась в коробку из-под пиццы.

— Чего ты, дурочка? — спросила Амалия и сама испугалась своего голоса. — Может, есть хочешь?

Женщина вернулась в квартиру, зашла на кухню, постояла задумчиво перед открытым почти пустым холодильником, отрезала кусок колбасы и вынесла его на лестницу. Но кошки уже нигде не было.

Воскресным вечером в кафе было полно народу.

— А вы что, договаривались? — удивленно подняла брови книжница Аня.

— Вы о чем? — удивилась, но не подала виду Амалия.

— Да сегодня просто какая-то читательская конференция получается! Все собрались «на огонек»! И Виктор пришел, и Женя, а тут и вы! — объяснила Аня.

— А столиков свободных, между прочим, нет! А разве вы с кем-то договаривались о встрече? В смысле, с Книгой? — по-деловому отреагировала Вера.

— Да нет, — смутилась Амалия, — я просто так. А что, уж без договоренности с Книгой к вам просто так и зайти нельзя?

— Можно-можно! — девушки замахали руками. — Мы вам всегда рады! Только вот место вам есть разве что за столиком с Виктором и Женей. Вы же не против?

— А кто такая Женя? Может… — запнулась она, — я помешаю? Может, я лучше пойду?

— Да нет, господи, что ж вы подумали?! — снова махнула рукой Аня. — Женя — это тоже наша Читательница, ну, как и вы. Вот забежала по дороге поделиться впечатлениями от вчерашней Книги. Мы ей такую шикарную женщину подыскали — имеет свое модельное агентство и кучу интересных историй!

— Ух ты! Действительно, ваша акция набирает обороты! Мои поздравления руководству!

— А то! Стараемся! Руководство, вроде, довольно, директор постоянно интересуется, как «чтение» продвигается, — улыбнулась Вера. — Вы проходите, они там, на вашем ярусе сидят. Что-то принести? Вина, к сожалению, вам сегодня не передавали.

— Ой, Вера! Я и от вчерашнего удивления еще не отошла! — Женщина хмыкнула и двинулась вверх по лестнице, но оглянулась. — Я бы выпила молочный коктейль, можно?

— Без проблем! — улыбнулась Вера.

Встреча в кафе с Виктором, которую еще худо-бедно можно было предвидеть, неожиданно превратилась в посиделки втроем. Оказывается, Виктор вчера отправился с Амалией на прогулку и забыл, что собирался попросить девушек еще полистать их картотеку и выбрать себе «что-нибудь почитать», точнее, «кого-нибудь». Поэтому и зашел сегодня. Но девушки были слишком заняты, чтобы уделить этому время. Воскресенье — суматошный день. Погода хорошая, все гуляют и сворачивают в кафе посидеть, отдохнуть. Хоть и много их вокруг и каждый выбирает на свой вкус — украинский или еврейский ресторан, японскую кухню или львовскую кофейню, — этому заведению и вечер не принес покоя.

Но вдруг вслед за Виктором появилась эта девушка, которая, видимо, тоже больше хотела пообщаться с официантками, чем усесться за стол. Вера с Аней переглянулись, быстро перезнакомили их, вручили Жене коробку-картотеку, попросив ее помочь Виктору, при этом посоветовали быстренько занимать на верхнем ярусе единственный свободный столик.

Все это произошло слишком быстро, но никто не возражал, и через несколько минут немолодой, уже седой мужчина в темных очках и невысокая хрупкая девушка (сегодня в юбке, блузке и на каблуках!) сидели за столиком и пили сок. У Жени был выходной, и, после вчерашней вечерней драки и больницы, сегодня она хотела вернуться туда, где разговор со Златой будто накачал ее новыми силами. Еще раз прокрутить в голове услышанное, ощутить в груди тот сгусток энергии, который словно расплескала вчера вечером из-за того безголового Дэна и волнений за Илью. Дэн еще полночи названивал ей на мобильный, пока все-таки не ответила и не отругала его последними словами, чтобы дошло, а потом выключила трубку.

Утром пришло сообщение о тридцати двух пропущенных вызовах и эсэмэска: «Я тебя люблю!» Женька прочитала, вздохнула и позвонила маме. Она планировала сегодня зайти домой, как-то наладить отношения. Хорошо бы, чтоб еще и Жора в это время был на работе… Разговор с мамой, против всех ожиданий, не вылился в упреки и жалобы. Она и сама будто чувствовала себя виноватой в том, что ребенок пошел «в чужие люди», говорила, что не обижается, и двери всегда открыты, вдруг и вернуться захочет, тогда пожалуйста… Женька, удивленная таким ходом разговора, сказала, что у нее свободный день и она готова прийти на чай, но оказалось, что мама с Жорой собрались за город к его родственникам, и увидеться не удастся.