Вячеслав Сухнев - Встретимся в раю

— Не мне попался! — в сердцах сказал Лимон и швырнул газету на пол.

Бомжи не обратили внимания на его выходку, потому что поезд остановился и в вагон вломились патрульные службы гражданской безопасности. У эсгебистов тоже случались наряды на обслуживание метрополитена. Они шли по вагону с двух сторон. Волосатых не тронули. У Лимона молча потребовали документы и так же молча вернули спецпропуск саночистки. Бомжи допили пиво, покорно встали и пошли под конвоем к выходу. Ночлег им сегодня обеспечен, подумал Лимон. Правда, не очень комфортный. Сначала одежду прожарят, вшей поморят, подстригут и побреют. А утром дадут в зубы и выгонят с предписанием не попадаться в столице. Если комп городской службы СГБ зафиксирует по пальчикам три привода в ночлежку — готовь, бомж, сидорок для Таймыра. Либо для Ямала. Хрен редьки не слаще.

Вышел он в Выхино с небольшим запасом времени. Дождь не на шутку разгулялся — занудливый, холодный, секущий лицо под порывами ветра. На площади у желтой машины-морилки уже собралась братва. Гена, Жека Резаный, Хмызь, Иван Антонович. Прикладывались к бутылке с самогоном — грелись. Лимону тоже протянули чашу круговую, он не стал отказываться.

Немного потрепались о том о сем, тут и старшой прибежал, Агафонов, по кличке Нубля.

— Опять Цыган опаздывает? — оглядел свое воинство Агафонов.

— Вот он я, — сказал невидимый Цыган и с подвыванием зевнул. — Только бы лаяться…

Оказалось, Цыган сегодня раньше всех пришел, забрался в кузов от дождя и маленько всхрапнул — прямо на баллонах с отравой.

— Ты с кем? — спросил Агафонов у Лимона.

— Как всегда, — пожал тот плечами. — С Иваном Антоновичем, с кем же еще.

— А с Жекой не хочешь? Не хочешь… Ну, спелись, профессора!

— У вас есть претензии к нашей работе? — спросил противным голосом страстотерпца Иван Антонович.

Агафонов только отмахнулся. Леноват был Жека, и с ним в пару шли неохотно… Иван Антонович придвинулся к машине, принял от Агафонова емкость с пенобетоном, крякнул, на плечи взваливая. А Лимон свою ношу взял — ранцевый огнемет и канистру с ядом и опрыскивателем. Ружье на шею повесил вроде коромысла. А на голову резинку с респиратором натянул.

Последний поезд в депо прошел. Дрезину выкатили на рельсы. Мокрые, они блестели и отражали редкие огни над линией. Нагрузили отраву, сели, поехали. Самый молодой в команде, Жека Резаный — он только месяц ходил на крыс, — вдруг сказал Агафонову, скорчившемуся на переднем сиденье:

— Последний раз, старшой. Надоели мне крысы — сниться начали. Все равно мы их не кончим.

— Это почему же? — удивился Агафонов.

— А… В одном месте травим, они в другое бегут. Посмотри, старшой, сколько наверху, вдоль железной дороги, говна наросло. Горы целые! Крысы там небось города понастроили. А мы их из метро шугаем.

— Ничего не понимаешь, — отмахнулся Агафонов. — Метро они используют для миграции. Тут их никто не беспокоит, а к поездам привыкают. Вон, спроси у Лимона, сколько гнезд попадается! Так что говно снаружи — дело десятое. Оно себе гниет и никого не трогает, а крысы по городу заразу таскают.

— Все равно, — почесал Жека уродливый шрам от уха до подбородка. — Не люблю занудную работу.

— Позвольте вам заметить, Женя, — сказал своим противным голосом Иван Антонович, бывший редактор журнала, — что занудной работы не бывает. Бывает работа полезная и бесполезная.

— Ладно, — согласился Жека, — не люблю бесполезной работы.

— Ну, поищи другую! — завелся Агафонов. — Ты кто вообще? Шофер… Тоже мне специальность! Рупь кучка на рынке. А у нас работа редкая. И деньги хорошие. Я верно мыслю, вошкобои?

Когда-то Агафонов много лет был председателем райисполкома и с тех пор считал, что всегда мыслит верно, однако любил, чтобы его в этом убеждении перманентно поддерживали окружающие.

— Работа как работа, — неохотно отозвался Гена.

А Хмызь молча сплюнул на рельсы.

Между тем начался тоннель. Агафонов остановил дрезину. Лимон с Иваном Антоновичем полезли через липкий борт. Они всегда начинали первый пикет. Конечно, пока остальных развезут, уже успеешь наломаться. Зато потом и отдохнуть можно до общего свора. Раньше сядешь, раньше выйдешь…

Дрезина умчалась дальше, а они взяли на пикете батареи с сильными лампами и пошли вдоль свода тоннеля, внимательно его оглядывая.

— Есть! — сказал Иван Антонович шагов через двадцать.

Лимон перешел рельсы, посветил. Над водоотливной канавкой чернела рваная дыра, будто бетон тут зубилом долбили. На первых порах Лимон удивлялся, как это, мол, крысы управляются, а потом Иван Антонович объяснил: бетон стареет, появляются трещины и изломы. Крысы их чувствуют. Затем внедряются потихоньку, по крошке расширяя отверстие. Еще Иван Антонович выдвинул теорию урбаногенных мутаций — воздействие на грызунов электромагнитного поля, металлических окислов и прочего. Но Лимон и тогда знал: бетон в метро лепили на живую нитку — лишь бы побыстрее отчитаться. Вот крысы и чуяли слабину давнишней халтуры и авралов.

Кряхтя, Лимон наклонился, понюхал — отверстие было свежим. Значит, хозяева норы где-то неподалеку гужуются. Он вставил в дырку наконечник огнемета и нажал гашетку. Проскочила длинная искра от разрядника, с шумом плеснула струя пламени. Из отверстия повалил дым. Тогда Лимон качнул пару разиков насосом опрыскивателя и уж собрался выдать крысам на закуску порцию яда, но Иван Антонович потолкал в плечо. Лимон оглянулся — напарник был в респираторе. Тогда и Лимон вспомнил о наморднике. Он еще потому любил ходить с Иваном Антоновичем в паре, что тот отравиться не давал…

Пока Лимон приспосабливал респиратор, из дыры выскочила громадная крыса. Шкура у нее дымилась. Вереща, она захромала прочь.

— Посвети! — крикнул Лимон, срывая дробовик.

Выстрел гулко отозвался в тоннеле, крысу разнесло в клочья. Лимон все-таки брызнул в дыру крысомора, а Иван Антонович тщательно замазал ее пенобетоном. Вот Жека Резаный ляпал замазку кое-как, а потом Агафонов, выборочно проверявший пикеты, драл с него штрафы. Через минуту Лимон и на своей стороне крысиный ход обнаружил. И пошла работа…

К шести утра они домолотили четвертый пикет. Едва успели в «Кузьминках» поднять дрезину на платформу — подошел первый поезд. Угрюмый, невыспавшийся народ ехал из пригорода в Москву — крепить экономическое могущество столицы.

Агафонов закрыл наряды. Жеку опять штрафанул, и тот распсиховался. А Лимон с Иваном Антоновичем остались довольны: усердие их было оценено. Домой поехали вместе — Иван Антонович жил на Таганке.

— Чем занимаетесь вечером, Жора? — спросил напарник.

— К девушке пойду, — улыбнулся Лимон.

— Так я вас в гости и не дождусь, — вздохнул Иван Антонович. — Между прочим, недавно получил заказ на перевод. Интересный детектив… С космическим уклоном и небольшой, знаете ли, порнушкой. Вам понравится. Бывший коллега расстарался, он в издательстве работает, иногда помогает. Мы бы с вами разделили книжку пополам, да за пару недель… А? Текст несложный. Сейчас в литературе… Если ее можно так назвать… Да, в литературе сложных текстов не бывает. На пару недель работы, Жора! Мне вроде приработка, 3 вам шанс… Не надоело с крысами воевать?