Фигль-Мигль - К вопросу об актуальности художественной литературы

И все это радости на кушетке: никому не придет в голову моделировать собственное поведение по предложенным образцам. Почему, раньше же моделировали? Имитировать сильные чувства имело бы смысл, если б они хоть как-то котировались. Но (возвращаясь к нашим слонам) где слоны? Препарировать какого-нибудь счастливо найденного дохлого мерзлого мамонта — увольте, на это есть академия де-сиянс. Современное понимание зла — исключительно социально. Сильные чувства на антиобщественной службе — это зло или как? Романтический злодей гибнет от избытка собственной силы — туда ему и дорога? Если он гибнет и гибнет, из книжки в книжку (доктор Лектер еще жив, но это временно), откуда такая живучесть в жанре и за его пределами? (Ведь то, что А. И. Свидригайлов — и почему он именно Аркадий? — типичный романтический злодей, о чем-то да говорит.) Бесконечная борьба с Люцифером, который тоже, оказывается, умеет любить. Как же так, ведь любы есть Бог? Пока что борьбу выигрывают писатели; даже Лермонтов не рискнул, препроводил-таки Тамару в объятия рая. Не стерпится! Не слюбится!

Потому что так интереснее и все впереди.

P. S. Цвет рыцарства отвоевывает демократию в Ираке. Прославленный генерал Б., вернувшись домой после удачной спецоперации, влюбляется в пацифистку, которую вскоре обвиняют в шпионаже. Генерал, используя связи, готовит ее побег. Пацифистка заявляет о своей невиновности и требует, чтобы вместо побега генерал спланировал обращение в международные инстанции, а также рассказал общественности о творимых армией ужасах. Генерал готов уйти в отставку, но не готов обсуждать армию с общественностью, считая это предательством… Это только в конспекте выглядит дебилизмом. А сподобится кто-нибудь снять фильм — всем понравится. Главное, чтобы дело кончилось трибуналом.

Опубликовано в журнале:

«Нева» 2004, №12