Александр Шленский - Подозрительная труба, Логика и Пунтиллятор Шмульдерсона

Ослик подошел к решетке и вкрадчиво обратился ко мне:

– Вот Вы сказали, что вещь когда-то была впервые названа своим настоящим именем. Я правильно Вас понял?

– Да вроде бы правильно, – ответил я.

– Нет-нет, я попросил бы Вас уточнить: вроде правильно или просто правильно? Это принципиальный момент.

– Ну, пусть будет просто правильно, – сказал я.

– Я убедительно Вас прошу не делать мне одолжений . Если Вам что-то кажется сомнительным – выскажите свои сомнения, если с чем-то не согласны – спорьте !

– Хорошо, уважаемый Буридан. Вы меня поняли правильно.

– Чудесно! Ответ принят. Значит Вы признаете, что настоящее имя вещи не является ни свойством этой вещи, ни частью этой вещи, а присваивается вещи в момент ее называния, точно так же, как присваиваются действительные имена? Правильно?

– Да, конечно.

– А тогда, уважаемый, я вновь возвращаюсь к уже заданному вопросу: чем настоящее имя отличается от действительных имен?

– Настоящее имя – это то, которое дали в самом начале , а действительные – это которые придумали потом и добавили к настоящему для удобства, – убежденно сказал Валера.

– Для удобства? Это интересно. Для какого удобства?

– Ну вот, взять например, водку. У водки есть одно настоящее имя – водка. Но не всегда удобно называть водку ее настоящим именем. Ну когда ты на работе, или когда ты уже пьяный, а хочешь взять еще, или когда ты с девушкой или вообще. Ну вот и придумали. Бутылку водки называют «пузырь», или там, бутылку поменьше – «шкалик», а саму водку – ну там горючим, или ситром, или лимонадом, или еще как-то, чтобы кому надо было понятно, что это водка, но чтобы настоящего имени при этом не называть . Очень удобно.

– Весьма сомнительное удобство, – не согласился ослик. – Я бы предпочел пить водку только в тех ситуациях, когда вполне удобно называть водку ее настоящим именем.

– Многие бы так хотели, – мечтательно сказал Валера, – только жизнь у нас, к сожалению, такая, что не всегда это получается.

– Если бы это хотя бы касалось только водки, – добавил я, – было бы еще ничего. Жизнь, к сожалению, такая, что синонимов хоть отбавляй! Чем тяжелее становится жизнь, тем больше придумывают всяких синонимов. Люди все чаще спорят о разных вещах, а под конец оказывается, что все имеют в виду одно и то же, только называют по-разному. Дело в том, что неприятности со всеми случается одни и те же , но случаются они при разных обстоятельствах . Я думаю, что в этом и есть причина появления синонимов. Вот поэтому я и считаю, что у каждой вещи обязательно должно быть свое настоящее имя, и притом только одно. Когда все устанут прятаться от своих бед, спорить и называть вещи вокруг да около, тогда кто-нибудь самый смелый обязательно предложит начать называть вещи только их настоящими именами, и тогда сразу всё станет ясно.

– Что станет ясно? – решил уточнить ослик.

Я задумался. А действительно, что станет ясно? Что водка называется водкой? Так это и сейчас ясно…

– А кстати, как они узнают, какое именно имя настоящее? – спросил Буридан с большим интересом.

– Ну как, Валера же сказал, что то имя, которым назвали вещь в самый первый раз , и есть настоящее.

– И что, Вы всерьез считаете, что у всех без исключения совпадут мнения по этому вопросу? Какие у Вас для этого есть основания?

Оснований, вобщем, не было никаких, и я как-то сразу растерялся. Валера оказался посообразительнее:

– Ну полноте, уважаемый Буридан, безвыходных ситуаций не бывает. Соберут комитет по стандартам и быстренько установят правильные имена.

– Ну конечно! – в восторге завопил осел, лягнув копытами от избытка чувств. – Я так и думал! Комитет по стандартам! Я оставляю в стороне моральную сторону дела, связанную с поручением какому-либо комитету переписывать историю. Подойдем к вопросу только с рациональной стороны. Скажите мне, молодые люди, а как этот ваш комитет будет разбираться со словами, не имея перед собой всех соответствующих им вещей? Если бы можно было принести в комитет образец каждой вещи и приклеить к ней ярлык с ее настоящим именем , все было бы еще вполне поправимо. Но как Вы принесете в комитет вещь под названием «философия» или «пространство» или «нравственность»? Значит, Ваш комитет сможет работать только со словами . Но согласитесь, что никакой комитет не может знать все слова . Значит, Ваш комитет по стандартам проблемы не решит. Кроме того, если уж начнут разбираться с проблемой, то одного комитета покажется мало, организуют несколько, и каждый комитет решит все по-своему, и тогда уж точно никто не будет знать, как что правильно называть, и чему верить.

– Но ведь кроме имени- звука еще есть имя- идея ! – неожидано нашелся я. – Понимаете не название вещи, которое, в отличие от ее имени , может меняться, и не сама вещь , а идея вещи !

– Замечательно! – восхитился Буридан, – если бы не эти копыта, я бы Вам поаплодировал. Так мы скоро до треугольника Фреге доберемся! Но только сразу возникают вопросы: Во-первых, уверены ли вы, что идея каждой вещи существует вполне отдельно от идеи другой вещи? Во вторых, считаете ли Вы, что идея вещи существует в самой вещи, или отдельно от этой вещи, сама по себе , или же только в мыслях того, кто думает об этой вещи? Если идеи вещей существуют отдельно от мыслей, сами по себе, то как эти идеи проникают в мысли, скажем в Ваши или в мои? А если идеи вещей существуют только в мыслях , и не существуют в самих вещах или сами по себе , то как мы можем быть уверены, что эти идеи у разных людей ничем не отличаются ? Понимаете, о чем я говорю? Представьте себе, что несколько человек показывают на одну и ту же вещь, называют ее одним и тем же словом, и думают одну и ту же мысль, то есть они думают об этой вещи. Но при этом идея этой вещи у каждого своя . Вот почему они никогда не могут толком договориться между собой, и даже если бы у каждой вещи было настоящее имя, это ничуть не улучшило бы ситуацию . Вы сейчас можете мне не поверить, но если Вы вдруг познакомитесь поближе с нашей Подозрительной трубой, Вы сами в этом убедитесь. Но вообще, лучше держитесь от нее подальше. Туда Вы всегда успеете. Спасибо Вам, молодые люди, за исключительно приятную беседу и прощайте. Время вышло, и мне уже пора возвращаться обратно в Пунтиллятор Шмульдерсона, а то моей шкуре может непоздоровиться.

С этими словами необыкновенный ослик ушел вглубь вольера, цокая копытцами, и скрылся в темном дверном проеме.