Биргитта Тротциг - Охота на свиней

Так сказал первый распорядитель выставки А., и так оно и было сделано.

На лугу Рютли в кантоне Ури гремели ликующие крики.

— Вильгельм! Вильгельм! Вильгельм!

Гедсер убит, крестьяне восстали, свобода стояла на пороге, а героем-освободителем был Вильгельм Телль.

Как хорош он верхом на лошади, мощный торс в простом домотканом платье с арбалетом за спиной и колчаном у седла. На боку короткий меч, на нем сапоги и перчатки, но голова не покрыта, и потому четко вырисовывается его рябое, с резкими чертами лицо и пронзительный взгляд из-под кустистых бровей. Мужчины толклись вокруг него, желая обменяться словом; женщины протискивались вперед, чтобы коснуться его сапог, и протягивали ему своих маленьких детей. И как прекрасно, что он — герой — был одним из них; его непритязательная хижина с яблоней во дворе стояла неподалеку; она досталась ему от матери.

Как он стал героем? Его об этом попросили.

Крестьяне решили убрать с дороги ненавистного габсбургского наместника. Когда его не будет, многое может случиться. Дело, однако, было нелегкое, ибо Гедсер никогда не ездил без вооруженного эскорта. Надумали устроить засаду из нескольких человек в лесу, но дабы задуманное удалось, требовалось, чтобы Гедсер был убит первым же выстрелом. Единственный человек способен на такой выстрел: Вильгельм. Он согласился.

На Гедсере кольчуга и шлем, он окружен своими людьми. Стрела попала в шею, и он замертво свалился с лошади. Во время боя эскорт отступил, и Вильгельм стащил с Гедсера сапоги и перчатки. После чего нападавшие убежали, и люди Гедсера вернулись в замок с телом своего господина.

Все знали, что Вильгельм был снайпером. Он обычно выступал на ярмарках. Однажды он привел с собой своего маленького сына.

Гедсер тоже прибыл туда, дабы изучить уровень производства и посмотреть, как народ веселится. Вильгельм всегда выигрывал соревнования по стрельбе, но на этот раз он решил сделать их поувлекательнее. Вместо мишени он поставил своего сынишку с яблоком на голове. Долго целился. И наконец спустил тетиву, попал в яблоко, стрела глубоко ушла в дерево за спиной мальчика. «Делать подобное — значить искушать Бога», — сказал Гедсер, и многие с ним согласились; однако священник его поправил: «Бог не позволяет себя искушать». Но Вильгельм возненавидел Гедсера, ибо тот лишил его славы.

Шло время, и стрела выскочила из ствола дерева, пролетела над головой мальчика, причем яблоко опять стало целым, вновь легла на тетиву и вернулась в колчан. И Вильгельм с сыном ушел утром с ярмарки. Углубился в лес с полным ягдташем, а вышел оттуда с пустым. И его мать была жива, и они жили вдвоем в своей хижине.

Блестит от жемчужин росы паутина на рассветной поляне. Песни дрозда. Заячий помет. Расколотый взгляд козули со стрелой в сердце. Вертикальный ствол ели на склоне. Потом ива. Потом снег.

Вильгельм бродил по лесу, хищный зверь среди стволов, который убивал ради еды, который бродил, повинуясь своей природе. Гордый своей ловкостью и силой, гордый надежностью своего оружия. Счастливый от игры теней в листве, шепота ветра и вида, открывавшегося с прохладных холмов на долины и другие холмы.

— Господь посылает еду в наш котел через тебя, мой сын, — сказала мать, — больше, чем нам нужно, хвала Деве Марии и святому Губерту. Иди теперь в деревню, продай шкуру и поболтай с девушками; я ведь совсем старая и однажды умру.

И Вильгельм сделал так, как велела мать, ибо он был хороший сын и с удовольствием выполнял желания матери.

— Господь однажды пошлет еду в наш котел через тебя, мой сын, — сказала мать, — а до тех пор придется разбавить суп. Отчима я тебе не сумела раздобыть; бедные девушки выходят замуж, бедная вдова с ребенком кому нужна? Но мы справляемся, и ты достаточно ловкий для своего возраста, и стреляешь из своего маленького можжевелового лука как настоящий мужчина. Мой брат обещал подарить тебе настоящий арбалет, когда тебе исполнится десять. А завтра, может, в силки попадется глухарь.

Ему еще не было семи, когда он подстрелил своего первого перепела в день святого Губерта. «Перепел по лугу бродил, хо-хо, а потом взлетел, хо-хо, и в котел угодил!»

— Пресвятая Богородица, Дева Мария, ты ведь тоже мать, добрая милосердная Дева Мария, услышь мою беду, услышь меня, послушай, что я скажу! Мой сынок болен, а я бедная вдова, он у меня один на всем белом свете. Ему только четыре годика, и он тяжко болен, у него оспа. Пресвятая Богородица, спаси его, спаси мое дитя ради Сына Твоего, спаси его, спаси!

Тонкая восковая свеча с колеблющимся пламенем плакала перед изображением Святой Девы — добрая улыбка, милосердная.

Вильгельм ползал по полу, ибо он еще не умел ходить. В солнечном лучике бродила муха. Вильгельм убил ее. Она не успела улететь.

Когда повитуха подняла вверх новорожденного, у нее в руках было хрупкое и беспомощное существо, как и все другие. Но оно жило.

— Мальчик, здоровый и красивый, слава Тебе, Господи.

Многие могут, усердно упражняясь, стать хорошими стрелками, но снайпером нужно родиться. Тут столько всего должно совпасть. Реакция должна отличаться невероятной быстротой. Вместе с тем обязательное условие — отсутствие раздражительности нервной системы, так, чтобы не давали себя знать нервное напряжение или не имеющие к делу порывы. Координация мускулов должна быть совершенной. Зрение — острым, и способность определять расстояние особо развитой. Мышечная сила тоже должна быть достаточной, ибо натягивать лук или арбалет нелегко, и нельзя, чтобы крепкая рука задрожала от усталости.

Чрезвычайно редко случается, чтобы все эти качества соединялись в своем высшем проявлении. Но когда-то это должно произойти. Это «когда-то» и наступило сейчас, и произошло это с ребенком, который скоро лишится отца, ребенком, родившимся в маленькой хижине с яблоней во дворе, тем, кто получит имя Вильгельм.

Вильгельм ползал по полу, ибо он еще не умел ходить. В солнечном лучике бродила муха. Вильгельм убил ее. Она не успела улететь.

Тонкая восковая свеча с колеблющимся пламенем плакала перед изображением Святой Девы — добрая улыбка, милосердная.

— Пресвятая Богородица, Дева Мария, ты ведь тоже мать, добрая милосердная Дева Мария, услышь мою беду, услышь меня, послушай, что я скажу! Мой сынок болен, а я бедная вдова, он у меня один на всем белом свете. Ему только четыре годика, и он тяжко болен, у него оспа. Пресвятая Богородица, спаси его, спаси мое дитя ради Сына Твоего, спаси его, спаси!

Вильгельм сидел на пороге хижины в лучах утреннего солнца, играя с деревянными сандалиями матери, он соскреб с них присохшую глину, постучал деревяшкой о деревяшку, зашнуровал их на своих босых ногах. Скоро у него будут такие же большие ноги, как у матери. Подняв свое нежное, рябое лицо к небу, он долго всматривался в солнце. Он видел свет. С луга донесся призывный крик перепела. Перепел бродит по лугу.