Эдвард Брейтуэйт - Учителю — с любовью

Около четырех часов ребята стали расходиться по домам — принарядиться. В коридоре ко мне подошла Памела.

— У меня к вам просьба, учитель, — сказала она. — Потанцуете со мной сегодня?

— С удовольствием, мисс Дэр, — ответил я. — Только не джайв, кажется, я для него слишком стар.

Она звонко засмеялась:

— Хорошо, учитель, я принесу пластинку специально для вас. Обещаете?

— Обещаю, мисс Дэр.

— И еще, учитель…

— Да?

— Пожалуйста, называйте меня Памелой, ну, хоть этот вечер.

— С удовольствием, Памела.

К приходу учеников все учителя до одного были на месте. Первыми пришли Денэм и Поттер, свеженькие и расфранченные, в лучших костюмах и надраенных до блеска туфлях. За ними явился Тич Джексон в сопровождении брата, высокого симпатичного юноши, который закончил «Гринслейд» в прошлом году. Потом пришла группа ребят: Силс, Фернман, Бакли, Сапиано и Уэллс, они смущенно улыбались и держались вместе. Но вот на лестнице послышалась шумная болтовня, задорный смех — и в класс ворвались девочки, от них, словно от горных фиалок, веяло чистотой, свежестью, радостью. Они долго готовились к этому даю, откладывали деньги на покупки, и результаты превзошли все ожидания. Яркая помада, модные высокие каблуки — они ничуть не уступали своим более обеспеченным сверстницам, и смотреть на них было одно удовольствие.

Мойра Джозеф надела строгое облегающее черное платье с длинными зауженными рукавами, без всякой отделки. Коротко остриженные волосы, густые брови, алая помада — Мойра выглядела утонченной молодой дамой, стройной, элегантной и знающей себе цену. Барбара Пегг надела кружевную блузку в обтяжку и широкую юбку со сборками — этот туалет подчеркивал обаяние молодости и чудесно оттенял ее веснушки.

Но царицей бала стала Памела, новая, прекрасная, взрослая Памела. Волосы ее были высоко подхвачены на затылке блестящей лентой из темно-зеленого шелка, откуда они ниспадали на правое плечо мягкими волнами. Очаровательная точеная шея, на ясном лице алел красиво очерченный рот. На ней было платье из темно-зеленой шерсти, оно мягко облегало плечи, талию и грудь и взрывалось книзу широким колоколом. Когда Памела шла, это платье творило с ней чудеса. А на ногах — туфли из зеленой кожи. Она была ослепительно красива, и я загляделся на нее в восхищении. Этот шедевр наверняка создавался искусными мамиными руками.

— Вот это да! — воскликнула Джиллиан. — Настоящая красавица! — В голосе ее слышалось нечто вроде поклонения. Памела направилась прямо к нам.

— Добрый вечер, учитель. Добрый вечер, мисс.

— Добрый вечер, Памела, — ответили мы в один голос.

— Вы не забыли свое обещание, учитель? — спросила Памела, глядя мне в глаза.

— Нет, Памела, не забыл.

— Тогда увидимся. — И она подошла к кому-то из подруг.

— Меня она даже не заметила, — тихо сказала Джиллиан.

— Что значит не заметила, она сказала «добрый вечер» нам обоим, — возразил я.

— Да, но для нее меня здесь просто не было, понимаешь, не было. — Голос ее чуть дрожал, я даже повернулся к ней: откуда такое волнение? Она перехватила мой взгляд, улыбнулась и взяла меня за руку. — Какое счастье, Рик, что я нашла тебя первая, — прошептала она, не заботясь о том, что на нас могут смотреть.

Скоро зал был почти заполнен смеющейся молодежью. Мне представили несколько бывших выпускников, приглашенных на торжество — Джекки Фишер, Джуни Торп, Ада Филлипс, близнецы Пити и Морин Блор, их представила сестра, моя ученица Энн. Морин пригласила меня к себе на свадьбу, на День Благодарения.

Вечер прошел чудесно. Мы танцевали, играли в забавные детские игры, и преподаватели резвились не меньше учеников. Даже Уэстон позабыл о своей маске и смеялся и шутил с ребятами вполне искренне. Танцевать он не умел, но вызвался отвечать за музыку, и роль распорядителя вечера пришлась ему по душе. Позже он угостил меня сигаретой, мы даже мило поболтали. Общее благодушие передалось и ему; может, он останется таким весь следующий семестр?

Почти все танцы я танцевал с Джиллиан. Рядом с ней я был спокоен и счастлив. Наверно, только слепой мог не видеть, что мы влюблены. Вальс Штрауса я танцевал с Клинти, и она сказала:

— Вы из-за нее совсем голову потеряли, да, Рик?

— Из-за кого?

— Ладно, бросьте. Из-за мисс Бланшар, кого же еще?

Не только Клинти, но и все остальные называли Джиллиан «мисс Бланшар» — никак иначе. Видимо, что-то в ней удерживало их от сближения.

— Так что вы о ней сказали?

— Ладно, Рик. Намек поняла. Но если между вами то, что мне кажется, вам здорово подфартило.

Я рассмеялся. И пусть, в самом-то деле!

Вскоре к Уэстону со своей пластинкой подошла Памела. Они о чем-то пошептались, затем он провозгласил:

— Объявляется белый танец.

Первые такты прекрасного вечно юного танго «В ночной тиши» поплыли по залу. Памела повернулась и пошла ко мне, приглашая меня своими ясными глазами, потаенной улыбкой на губах. Я шагнул ей навстречу, и она приняла мои руки легко, уверенно, словно танцевала со мной всегда. Чувство партнера возникло у нас с первой секунды, музыка и очарование момента захватили нас и повели мягко и плавно. Она была рядом: нежное дыхание, изящные округлые формы, ритмичные движения бедер. Это уже не девочка, нет, это молодая женщина, и она завладела моими мыслями, моим телом. Увы, музыка быстро кончилась. Нас на мгновение прижали Друг к другу, потом круг распался.

— Спасибо, Памела.

— Можно иногда приходить к вам?

— Конечно, всегда буду рад вас видеть.

— Спасибо. До свидания, учитель.

— До свидания, Памела.

Она забрала у Уэстона свою пластинку и вскоре ушла.

На следующее утро класс встретил меня полной тишиной. Я начал проводить перекличку, называть ставшие такими знакомыми имена Как быстро летит время! Совсем недавно я пришел сюда впервые, не знал, как с ними держаться, даже побаивался их. И вот прошло восемь месяцев — как же хорошо я знаю их теперь! Почти наверняка угадаю, что они скажут или как поступят в определенных обстоятельствах. Но кончится сегодняшний день — и они пойдут своей дорогой, наши пути разойдутся, будто никогда и не пересекались.

Некоторые из них здорово закалились изнутри: Фернман, Барбара Пегг, Уэллс, Силс, они, конечно, не пропадут, это люди с головой, находчивые и тянутся к знаниям. Кое-кому придется в жизни трудно, например Сапиано и Джейни Переел, эти хотят жить на дармовщинку, мечтают о больших деньгах, а трудиться не любят. Ну, а остальные? Что же, это будет честный, трудящийся люд, они будут нормально работать и жить, не терзая себя излишним честолюбием. Денэм и Поттер. Через несколько лет они станут самостоятельными мужчинами, кормильцами, отцами семейств. А может, судьба забросит их куда-нибудь далеко от дома, служить в войсках ее величества? Кто знает?