Йоханнес Зиммель - Я признаюсь во всём

— Что — вы?

— Я же выписывала чеки для вас, господин Франк! — Ее светлые глаза открыто смотрели на меня. — Еще в субботу! Четыре чека, которые дал вам господин Лаутербах. На сто двадцать тысяч шиллингов! О господи! Целую субботу я не могла думать ни о чем другом! Вечером я рассказала Феликсу. Все воскресенье мы спорили — должна я попытаться, или нет. В понедельник я решила не пытаться. Во вторник я поставила все в зависимость от того, как вы будете выглядеть.

Я улыбнулся:

— Да, я припоминаю.

— Мне было очень стыдно.

— Я был очень польщен, — сказал я.

— О чем вы, собственно, говорите? — спросила Иоланта.

— Я вашего мужа… — начала Вильма.

— Госпожа Вильма меня… — начал я одновременно с ней.

— Да? — сказала Иоланта. Она уже не улыбалась.

— Госпожа Вильма меня очень внимательно рассматривала, когда я пришел к ее шефу.

— Так, — сказала Иоланта и подошла к окну. — Мой муж выдержал экзамен? — Она смотрела на улицу. Я смотрел на нее. Она повернулась и кивнула, как раньше кивнул я. Значит, мужчина все еще стоял там.

— Да, — сказала Вильма и внезапно взглянула на меня сияющими глазами.

Теперь я почувствовал, что краснею.

— Почему же тогда вы не пришли сразу? — спросил я.

— Я не могла, потому что вы мне очень понравились, — ответила она.

— Если бы я вам понравился меньше, вы пришли бы сразу?

— Конечно, — открыто сказала она. — Я вообще не хотела идти после того, как увидела, как вы выглядите. Я и Феликсу это сказала. Я не могу, сказала я. У любого другого. Но не у него. И я не приходила.

— До сегодняшнего вечера, — сказала Иоланта и отошла от окна.

— Да, до сегодняшнего вечера, — трагически кивнула Вильма. — Я все еще надеялась, что произойдет чудо и мы получим деньги где-нибудь в другом месте. Но сегодня последний вечер, а мы их не получили. Если завтра мы не заплатим, наш театр закроют. За четыре дня до премьеры! Вы понимаете? За четыре дня до того, как выйдет первая пьеса Феликса.

— Кто что закроет?

— Финансовое управление — наш театр, — сказала она.

— Что это за театр? — спросил я. Эта девушка действительно была загадочной.

— У нас есть маленький театр. Феликс, я и еще несколько человек. В подвале кафе «Шуберт, называется «Студия Пятьдесят два». Конечно, вы уже слышали о нем, да?

— Конечно, — солгал я.

Иоланта быстро взглянула на меня.

— Но вы там еще никогда не были?

— К сожалению, нет.

Вильма печально кивнула:

— Там было очень мало зрителей, — сказала она. — И это привело к долгам.

— Каким образом?

— Мы не заплатили налоги за десять месяцев.

— Ага, — сказал я.

— И теперь, когда мы подошли к тому, что Феликс может инсценировать свою пьесу, власти говорят, что театр будет закрыт, если мы не заплатим. До завтрашнего вечера, — добавила она. — А мы, конечно, не можем, — добавила она к первому добавлению.

Потом была короткая пауза.

Иоланта посмотрела на меня, а я на этот раз я отвернулся.

— Минутку, — сказала Иоланта, — я не совсем понимаю. Я думала, вы секретарь господина Лаутербаха.

— Да, я и секретарь.

— Но…

— Но только по совместительству. Моя основная профессия — актриса. Но там я зарабатываю слишком мало. В «Студии» я почти ничего не получаю, еще у меня есть несколько радиопередач и иногда крошечные роли в каком-нибудь театре. У нас многие так делают. У большинства несколько профессий.

— И как они это сочетают? — с интересом спросил я. — Я имею в виду — по времени?

— Не очень удачно, — сказала она. — Поэтому у меня уже было несколько неприятностей с господином Лаутербахом. Вероятно, он скоро вышвырнет меня.

Я кивнул.

— И поэтому я не отважилась просить у него денег.

Я кивнул опять.

— Потому что он очень зол на все эти театральные игры.

Я кивнул в третий раз и заметил, что Иоланта тоже кивнула.

— Ваши родители не могут вам помочь?

— У них дела тоже не очень хорошо. Мой отец библиотекарь. Он зарабатывает недостаточно. — Она встала и подошла ко мне. — Господин Франк, пожалуйста, не думайте, что вы должны подарить мне деньги. Мы хотим просить вас только о ссуде. О краткосрочной ссуде. Феликс сказал, что я должна предложить вам проценты.

— Гм, — сказал я и сделал серьезное лицо. Иоланта повернулась.

— Пять процентов? — тихо спросила Вильма.

— Что?

— Или больше? — спросила она быстро. — Феликс и остальные сказали мне, что я могу дойти до десяти процентов. Это обычные условия у ростовщиков.

Я открыл рот, но обнаружил, что голос отказал мне. Иоланта потянулась за платком и громко высморкалась. Я видел, как ее спина тряслась от смеха, который она пыталась подавить.

— Госпожа Вильма, — наконец прохрипел я, — вы предлагаете мне десять процентов за ссуду в четыре тысячи триста пятьдесят шиллингов?

— Да, — сказала она. — Феликс считает, что вы тоже должны что-то заработать. Должен быть стимул. Иначе зачем вам это делать?

Я выдохнул и откашлялся:

— Да, он прав. На какой период вы хотите взять ссуду?

— На шесть-восемь недель. — Она обретала надежду, ее рот слегка приоткрылся, глаза светились, глядя на меня.

— На шесть-восемь недель, — медленно повторил я. Я изучающе посмотрел на нее, затем повернулся, сунул руки в проймы жилета, и, погрузившись в свои мысли, начал ходить взад-вперед. При этом время от времени я что-то тихо бормотал.

— И какие гарантии вы можете мне предложить?

— Вечерний сбор в кассе, — сразу же ответила она.

— Вы называете это гарантией?

Она опять покраснела:

— Господин Франк, Феликс написал очень хорошую пьесу! Она наверняка соберет полный зал!

— У вас когда-нибудь была пьеса, которая собрала полный зал?

— Нет, но…

— И сколько человек составляют полный зал?

— Сорок девять, — сказала она тихо. — Но мы можем приставить еще минимум двадцать кресел. Кроме того, городские власти Вены обещали нам дотацию. И еще…

— Да, да, — сказал я, представив себя Санта Клаусом. Я должен был сдерживаться, чтобы не потереть руки от удовольствия. — Это все хорошо и даже прекрасно, но никаких гарантий для меня, вы понимаете? Я осторожный бизнесмен, и к сожалению, для меня не существует художественных точек зрения, а существуют только цифры и гарантии!

Я удивлялся сам себе: я получал удовольствие, печали последнего месяца отодвинулись от меня, я вздохнул свободнее.

Это было чудо, я не мог сформулировать иначе. Эта молодая девушка, которая пришла ко мне взять денег взаймы, радовала меня. Такая необычная девушка со светлыми глазами и зачесанными назад волосами…

— А как насчет поручительства? — спросил я и почувствовал, что моя кровь все еще греет меня, что сердце еще стучит, что глаза пытаются получить от вида красоты и молодости, чистоты и невинности глубочайшее удовольствие. — Есть кто-нибудь, кто поручится за вас?