Ян Войк - Изнанка

Милавин обернулся к нему, чтобы опять отказаться, но Поводырь опередил его.

– Знаю, что ты не хочешь, но поесть надо. Иначе я не смогу вернуть тебя на сторону живых. Мы и так здесь слишком задержались.

Хоть и не сразу, но Андрей всё-таки кивнул ему.

– Тогда разжигай огонь, а я пока умоюсь, – облегчённо выдохнул Иван, он думал уговаривать придётся намного дольше…

Завтракали консервированной ветчиной с остатками галет. Мужчины расположились на диване, по очереди ныряя ложками в жестяную банку, призрак Сашки сидел рядом на кресле.

– Далеко нам ещё? – спросил её Поводырь.

– Переходить в темноту нужно прямо здесь, – ответила девочка.

– Прямо здесь? – Иван не донёс ложку до рта. – То есть мы уже пришли.

– Не совсем. Осталось недалеко, но переходить лучше здесь. Чтобы он не почувствовал и не помешал нам.

– Он – это Пожиратель? – уточнил Милавин.

Сашка кивнула.

– Хорошо. Тогда сразу после завтрака и отправимся, – подытожил Иван.

Некоторое время ели молча, только ложки скребли по дну консервной банки. Закончив, Поводырь открыл фляжку с водой и, сделав пару глотков, передал её Андрею. Милавин тоже напился, а когда возвращал флягу, то натолкнулся на внимательный и задумчивый взгляд Ивана. Взгляд человека, который принял для себя непростое решение и теперь не знает, как об этом сказать.

– Что?

– Хочу, чтоб ты знал, – ответил тот, после секундного молчания, – если всё пройдёт нормально… Если мы вытащим оттуда Макса. Я попрошу Морошку за твою дочь. Может быть, она сможет вернуть… Сашку на сторону живых.

– Ты думаешь, она сможет оживить мёртвого? – Милавин постарался вложить в эту кривую усмешку всю свою горечь и весь цинизм.

– Не знаю, – честно признался Поводырь. – Но она может многое. Вдруг, получится.

– Зачем тебе это?

– Долгая история, – теперь уже усмехнулся Иван.

– Давай, ты сперва обнимешь своего сына, а потом решишь, хочешь ты это делать или нет, – по возможности бесцветным голосом сказал Андрей.

– Хорошо, – Поводырь рывком поднялся на ноги. – Тогда пора собираться, нечего тянуть.

Сборы не заняли много времени, уже минут через десять они снова стояли в гостиной, только на этот раз мужчины были в разгрузочных жилетах, а за спиной у каждого походный ранец. В нагрузку к этому Иван повесил за спину Винторез, а на шею АКМ.

– Держи, – он протянул Милавину пистолет, – думаю, пригодится.

– Не боишься выстрела в спину? – спросил Андрей, убирая ПМ в кобуру.

– Нет. Во-первых, в спину ты стрелять не станешь. А во-вторых… мы ведь снова заодно. Разве не так?

– Заодно. Только теперь, получается, я твой поводырь.

– Верно. А я и не заметил, что мы поменялись местами.

– Самое время оговорить плату за переход.

– Я думал, мы всё уже обсудили, – Иван недобро прищурил глаза.

– Есть ещё кое-что…

– Ну?

– Этот ублюдочный пожиратель… он посмел тронуть мою дочь. Поможешь разобраться с ним?

Губы Ивана растянулись в полуулыбке-полуоскале.

– Не вопрос, – это прозвучало зло и одновременно радостно.

– Тогда договорились, – Милавин протянул Поводырю руку, и тот пожал её. Только сейчас Андрей до конца понял своего напарника, понял, что им двигало и что заставляло поступать именно так, а не иначе. Да, наверное, Морошка была права, они были слишком разные, чтобы стать друзьями, но проскочившую между ними искру взаимопонимания и уважения почувствовали они оба.

– Значит, идём прямо в ад? – смутившись, спросил Андрей.

– Да, больше искать всё равно негде, – кивнул Иван.

Он обернулся к Сашке.

– Что нам делать?

– Садитесь на диван и закройте глаза, дальше я сама, – ответил ему призрак девочки.

Они выполнили её указания. Милавин ещё раз окинул взглядом уютную гостиную, а потом сомкнул веки и погрузился в темноту.

Снова повторилось то ощущение абсолютной лёгкости, даже невесомости собственного тела, которое Андрей уже испытывал в квартире Ивана несколько дней назад. Однако продолжалось это намного дольше, чем в прошлый раз. Боясь помешать Сашке, Милавин не открывал глаза и ничего не спрашивал, но через некоторое время она сама обратилась к нему.

– Папа?

– Что-то случилось? – его голос, так же как и голос девочки не имел никакого отношения к звуку и слуху, это общение происходило на совершенно другом уровне, когда слова не нужны вовсе.

– Нет. Я… я только хотела сказать, что не пойду с вами.

– Почему?! – Андрей попытался открыть глаза, но так и не понял, получилось у него это или нет. Собственных век он совершенно не чувствовал, а вокруг по-прежнему была непроницаемая чернильная темнота.

– Прости, папа, но… я боюсь. Мне там было очень плохо и… я не могу туда вернуться. Слишком страшно.

– Сашенька, родная, но я ведь с тобой, всё будет хорошо.

– Мне страшно, – снова повторила она. – Я не могу. Я знаю, что обещала вас проводить, но теперь вы и сами дойдёте. Поводырь знает куда идти…

– Нет! Тогда я тоже остаюсь. Вместе с тобой.

– Мы должны помочь тем, кто там остался. Максиму, Юре и всем остальным. Я не смогу, я слишком боюсь. Но у вас получится. У вас двоих обязательно получится. Я знаю это.

– Саша не бросай меня! – Милавин вдруг понял, что теряет свою дочь навсегда, теперь не будет даже дымчатого призрака, на которого он боялся лишний раз посмотреть, но которого любил всей душой. – Пожалуйста, родная! Останься со мной!

Я всё что угодно для тебя сделаю! Я смогу тебя защитить! Не уходи, Саша!

– Прости меня, папа… И маму… маму тоже прости… Мы…

Она хотела ещё что-то сказать, но Андрей рванулся к ней всем своим существом, стараясь дотянуться если уж не рукой, то хоть частичкой души. Темнота вокруг него лопнула вспышкой, Милавин ослеп, но продолжал тянуться вперёд, рубчатые подошвы ботинок скребанули по полу, диван под ним жалостно скрипнул. Андрей прыгнул, стараясь ухватить вновь обретёнными руками то, что уже потерял.

– Саша!!!

Он плашмя упал на бетонный пол, ушиб локоть и коленку, но не обратил на это никакого внимания, тут же, слепо шаря перед собой, пополз вперёд.

– Саша, не уходи!!! Пожалуйста!

Что-то обрушилось на него сверху, вдавило в пол, ему безжалостно зажали рот, да ещё врезали по рёбрам, чтобы сбить дыхание.

– Прекрати орать, чёрт бы тебя побрал! – зло прошипел ему в самое ухо Иван.

Милавин судорожно дёрнулся, пытаясь вырваться, но Поводырь держал крепко.

– Успокойся, слышишь. Что бы не случилось, кричать не надо. Мало ли кто услышит… Особенно здесь…

Андрей перестал трепыхаться, только часто дышал через зажавшую рот ладонь.

– Хорошо. Я сейчас уберу руку, только ты не кричи. Договорились?

Прижатый к полу Милавин даже не мог кивнуть и только моргнул в знак согласия.