Йоханнес Зиммель - Любовь — последний мост

Хольгер Ниманд кивнул.

— Это значит, что между обоими самолетами был интервал вертикального эшелонирования — в данном случае тысяча футов, то есть примерно триста метров, не так ли? — Ниманд опять кивнул. Он снова указал в сторону карты, которую проектор высвечивал на стене зала. — И тем не менее столкновение произошло!

Наступила тишина, прерванная шумом и свистом двигателя взлетавшего самолета.

— Да, и чем же вы эту катастрофу объясняете? — спросил Вильмс, когда шум утих. — Либо аэробус летел на тысячу футов выше, чем требовалось, либо «боинг» на тысячу футов ниже. Причем при постоянном радарном наблюдении. Как это могло случиться?

— Есть вещи необъяснимые. И страшные, — вступил в обсуждение представитель «Боинг». — На месте падения самолетов мы нашли «черные ящики» обеих машин. Совместно с сотрудниками федерального криминального ведомства и экспертами из агентства страхования на авиатранспорте мы провели анализ полетных и голосовых кассет.

— Пожалуйста, объясните присутствующим, что такое полетные и голосовые кассеты, — предложил Вильмс.

— С удовольствием, — Хилл встал со стула. — Кассета бортовой системы регистрации полетных данных записывает все важные для полета показатели приборов. А голосовая кассета записывает все разговоры в кабине пилота — в продолжении тридцати минут. Затем записанное стирается, и запись начинается сначала. На кассетах были записаны абсолютно нормальные переговоры с контрольным пунктом Мюнхена, нет ни малейшего, повторяю, — ни малейшего намека на то, что в одной из машин произошло что-то из ряда вон выходящее, — причем до самого момента столкновения.

— Но как это может быть? — удивился Карлсон. — Машины летели в плотных облаках. Пилоты ориентировались только на показания навигационных приборов. Однако даже в этом случае, на кассете должны быть слышны возбужденные голоса или крики пилотов!

— Однако ничего этого не было, — говорит Хилл. — Никаких криков, никаких возгласов — ничего!

— И вот что пугает больше всего, — сказал представитель «Аэробус Индастриз», француз Пьер Аллонж, летчик, и сейчас одетый в форму пилота. — Самое страшное: на экранах мониторов авиадиспетчеров появлялись — вплоть до самого столкновения — данные о заданных коридорах обеих машин. Ф140 и Ф150, то есть коридоры на высоте четырнадцати и пятнадцати тысяч футов. Вот почему авиадиспетчеры считали, и не могли не считать, что самолет, идущий в Копенгаген, и тот, что должен приземлиться в Мюнхене, летят по коридорам соответственно в четырнадцать и пятнадцать тысяч футов высоты, направляясь на север и, соответственно, на юг — пока не пришло сообщение о катастрофе…

— Немыслимо! Фантастика! Как это могло быть! — послышалось со всех сторон.

— Я еще не закончил, господин прокурор, — сказал Аллонж, который бегло говорил по-немецки с эльзасским акцентом. — Вот что поражает особенно: во время любого полета — любого! — от момента взлета до самого приземления все, что происходит в самолете, — абсолютно все! — записывается на специальные диски. На них мы тоже не нашли ни малейших следов какого-то чрезвычайного, из ряда вон выходящего события, не было никакой навигационной ошибки, и даже сам факт столкновения не зафиксирован.

Ниманд сокрушенно покачал головой.

— Все данные, зафиксированные радаром, — добавил Вильмс, — и которые появились на экранах мониторов, ни малейшего опасения не внушали — и какой же трагедией все завершилось на деле! Возможно мы обнаружим еще какие-то технические неполадки или ошибки, допущенные пилотами, однако с большой степенью вероятности мы можем утверждать, что имел место компьютерный сбой, вызванный действием вируса. Преступники действовали настолько изощренно, что им удалось не только сфальсифицировать коридоры полета, что привело к катастрофе, но помимо этого еще передать на радары, ожидаемые «правильные» данные — которые не подтвердились! При этом данные о действительном ходе событий нигде не зафиксированы! Ни один из приборов их не записал! Очень похоже на то, что этот вирус был введен в радар наблюдения за полетом, то есть в его особый компьютер, в навигационные приборы обоих самолетов, а также в погодный радар. Вот на чем мы остановились после двухнедельного интенсивного расследования. Итак, совершено компьютерное преступление, вирус создал и видимость полной безопасности полета. Мне хотелось бы узнать у специалистов-вирусологов из Федерального уголовного ведомства, специальной комиссии и экспертов «Дельфи», что им удалось обнаружить за эти пятнадцать дней?

— Ничего, — ответил представитель Федерального уголовного ведомства.

— Совершенно ничего определенного, — сказал Филипп. — С помощью наших вирусных поисковых программ мы прочесали все имеющие отношение к данному событию компьютерные программы. И не обнаружили ни малейшего подтверждения того факта, что катастрофа произошла в результате действия какого-то вируса.

— Но ведь должен же быть какой-то след, потому что вирус был! — воскликнул Ниманд.

— Это несомненно, — согласился Филипп. — Но пока мы его не обнаружили.

Когда он вошел в свой номер, на его телефонном аппарате мигала красная лампочка. Он перезвонил портье, и посыльный принес ему конверт. На бланке из телефонного бюро отеля было написано: «Дорогой Филипп, пожалуйста, позвони мне как можно скорее. Я дома всегда. Обнимаю, твой старый друг Макс».

Филипп медленно подошел к телефону.

«Сколько всего произошло с тех пор, как я в последний раз говорил с Максом, — подумал он. Сколько людей погибло за это время. И Клод, с которой Макс не знаком, успела оставить меня, а я, похоже, теряю квалификацию, потому что никак не могу найти вирус».

Он полистал свою записную книжку, набрал номер телефона в Ментоне, и Макс сразу снял трубку.

— Меллер.

— Макс, это Филипп.

— Слава богу, наконец-то! Я дома с самого утра и жду твоего звонка.

— У меня здесь дел выше головы!

— Я в курсе, читал в газетах. И видел по телевизору. Они это все время повторяют. Кошмар, да?

— Не то слово, — он сел на диванчик рядом со столиком, на котором стоял телефонный аппарат. «Как хорошо опять услышать голос друга, — подумал он, — мы с ним в последние годы так редко встречались».

— Как много народа погибло, — тихо проговорил Меллер. — Что, вирус?

— Да. Но мы его никак не найдем…

— Почему? Не понимаю! Должны же остаться хотя бы частицы, которые докажут, что вирус там побывал!

— Ни единой частицы мы не обнаружили.

— А какие у вас поисковые программы?

— Самые новые из всех, что есть у «Дельфи».

— Новейшие! Дерьмо! Во Франции нас уже намного опередили. У них есть такие поисковые программы, перед которыми все находки «Дельфи» меркнут.