Ирина Субботина - Территория Альфы

Мне было девять лет, и я пока ещё имел право на родительскую жалость. Со мной возились, как с ребёнком, пострадавшим из-за неудачно спроектированной крыши. Именно по этой причине мне там и не следовало появляться.

Мне достали кресло-качалку, что в то время было великой роскошью. Сидеть в таком кресле уже означало пользоваться привилегиями. А я не только сидел, я владел им безраздельно.

Меня вместе с креслом, чтобы я не скучал, переставляли по всему периметру участка. Так я проводил остатки лета в надежде, что и первый осенний месяц просижу на даче.

Однажды про меня забыли. Родители ушли к соседям ненадолго, но по какой-то причине задержались. Я хотел смены места, а мне это было недоступно. Стало жутко, я начал кричать, звать на помощь. Никто не шёл, никто меня не слышал.

Я начал раскачиваться в кресле, пытаясь подвинуть его в сторону. Думал, что таким способом сам смогу немного переместиться. И раскачался так сильно, что кресло перевернулось, а я оказался на земле, лицом вниз.

Было больно ноге и обидно за полученный результат. Я перевернулся на спину и немного поплакал. А когда слёзы и желание плакать закончились, я начал развлекаться тем, что смог увидеть перед собой. Дом, крыша дома, сосны, небо, та самая сосна, до которой я так и не добрался. Я лежал на земле, переводя взгляд с одного предмета на другой.

И вдруг в этой причудливо переплетённой картине увидел тот единственный путь, который мог привести меня на вершину нужной мне сосны. Именно отсюда открывался путь к необходимой мне ветке, расположение которой было непонятно при взгляде на неё с крыши. Я уже знал, чем я займусь следующим летом.

Я лежал на земле, под пирамидой из сосен, которые своими верхушками уходили в небо и там, не смыкаясь, образовывали купол из пролетающих над ними облаков. Было странно и приятно осознавать, что жизнь показывает себя с разных сторон. И я, девятилетний, уже узнал об этом. Словно ниоткуда.

Представить, что теперь, окажись я в подобном положении, я бы кайфовал, – невозможно. Я бы орал, ругался матом, требовал помощи, пытался подняться самостоятельно – и это катастрофа.

Секс, алкоголь, работа и всякого рода достижения – всё это обесценивается с момента, когда теряется масштабность, уходит впечатление.

Когда между мной и девушкой расстояние сокращается настолько, что секс становится похожим на ритмичное похлопывание друг о друга, но никак не на совместное путешествие, которое всякий раз ждёшь и в котором нуждаешься точно так же, как когда-то – впервые.

Когда алкоголь уже не призма, глядя через которую можно принять мир таким, какой есть, а способ бегства из этого мира.

Когда всякая деятельность теряет свою новизну, а полученные результаты оставляют чувство неудовлетворённости и не знаешь, куда ещё направить свой взгляд, но точно знаешь: мириться с этим нельзя, иначе – конец.

Одно из самых больших разочарований уже во взрослой жизни – это невозможность ощутить переживания, «возникающие словно ниоткуда». Чем старше становишься, тем более невероятный волевой акт необходимо совершать, чтобы приблизить ощущение счастья.

Наверное, отсюда и моя постоянная потребность покорять горы, скитаться по экзотическим странам, управлять самолётом. И ещё куча разного экстрима. Чего только не было! И Северный полюс, и Килиманджаро, Сирия, Иран, Индия, Африка. И всё не туристические маршруты.

Вот так и выходит, что пока сам маятник не раскачаешь, не выдохнешься через это, расслабиться не сможешь. Всё это не романтика. Это жизненная необходимость ещё раз пережить моменты счастья, которые в детстве были мне доступны на веранде нашей дачи почти каждый день.

С некоторых пор я много путешествовал. Иногда с компанией. Иногда самостоятельно. Я уезжал и возвращался. Снова уезжал, и снова возвращался. А по возвращении многих девушек опять находил красивыми, особенными и желанными.

Теперь, вспоминая молодость, я могу давать оценки, которые мне понятны с точки зрения меня сегодняшнего, сорокалетнего. Сейчас я могу соединить в своём воображении многие фрагменты юности. Отследить связь между людьми и событиями. Такой взгляд на прошлое приводит в равновесие собственное настоящее.

А как иначе удержать баланс между тем, что уже состоялось, и тем, что ещё ожидаешь? Собрать имеющиеся в голове пазлы, оценить их качество, отсеять ненужное.

Такой подход не то чтобы оправдывает ошибки, нет. Просто таким образом более чётко прорисовывается картина того человека, которым являешься на самом деле.

Есть он, есть она и есть нечто третье – например, мнение. Оно всегда есть, и если по какой-то причине нет человека, который может предоставить своё мнение, необходимое как камертон при зарождении новых отношений, этот человек всегда будет вычислен и найден даже вопреки здравому смыслу.

В августе мой друг познакомил меня с милой девочкой. Ей исполнилось двадцать два, но это была совершенно неискушённая девушка. Как я для себя определил, не видавшая виды – буквально чистый ребёнок. Не наивная, нет, и не беспомощная. Просто она, я бы так сказал, стояла немного в стороне от той большой дороги, на которой все мы промышляли.

Высокая, красивая, с пухлыми губами, смуглая, с большой грудью, остальные формы вроде бы тоже были, но как-то и не очень заметны. Девочку звали Оля Орлова. Её движения были мягкими, мысли – медленными. Она никуда не спешила, она текла, как неспешная река. От неё веяло прохладой и свежестью.

В первые часы знакомства она рассказала мне, что вот только закончила вуз – как мама велела, и теперь, с дипломом в кармане, планировала осенью устроиться менеджером в консалтинговую компанию. А пока, пользуясь красотой и молодостью, подрабатывала стендисткой на выставках.

Жила она в Подмосковье. Из многодетной семьи: у неё было ещё две сестры. Она – старшая, самая красивая и, как я понял, любимая дочка. Но при этом у неё имелись свои комплексы и конечно же свои представления о жизни.

Поначалу между нами была только дружба. Я хотел с ней построить нормальные приятельские отношения. Она была такая милая девочка, что никаких желаний, кроме потребности бережно опекать её, не вызывала. Но в какой-то момент я начал понимать, что мне хочется быть рядом с этой девочкой всё чаще и чаще. Я не знал, как подступиться к этому ребёнку.

Всякий зрелый мужчина рано или поздно может встретить женщину, значительно моложе себя. Не бежать же от неё? Всегда есть смущение из-за того, что начинаешь ухлёстывать почти за ребёнком. Вроде видишь, она даёт правильный сигнал. И понимаешь, всё то, что будет происходить дальше, во многом зависит исключительно от неё. Но на преодоление смущения всё равно необходимо время.