Аркадий Шугаев - Щепотка перца в манной каше

— Я очень сожалею, но за эти деньги я не расстанусь с вещами, которые дороги мне как память о дедушке. Спасибо. Всего доброго, — с достоинством заявил он.

«Интеллигент», видя, что антиквариат, а вместе с ним и его заработок уплывают, сделал последнюю попытку и набросил еще несколько жалких грошей.

— Извините! Меня этот мелочный торг унижает, я не спекулянт какой-нибудь и мы с вами не на рынке. Речь идет о семейных реликвиях, — величественно ответил эстонец Урмац.

Мы раскланялись и покинули квартиру графини.

На следующий день мы обзвонили несколько антикварных магазинов. В одном из них весь наш товар с удовольствием купили оптом. Сумма, которую нам заплатили, в десять раз превышала ту, что предлагал усыпанный перхотью дворянин, плюс к этому сотрудники магазина не пытались грузить нас высокими идеями о судьбе России. Барыги оказались честнее аристократов. В десять раз, если оценивать в деньгах.

Таким образом на нас свалилась куча денег, мы даже не ожидали, что будет так много. Что делать-то с ними? Ни у меня, ни у Македона никогда не было такого богатства. Оба мы из довольно небогатых семей. Как тратить деньжищи? Ну купили мы осетрины копченой, икры полкило, вина коллекционного. Сожрали рыбные деликатесы, вином запили. Только радости от этого не было никакой. У нас возникло такое чувство, как будто нас обманули, обидно стало: мы думали, что вот, появятся деньги — и мы станем счастливыми людьми, а на деле оказалось, что деньги не принесли нам никакого удовлетворения. Это и есть что ли богатая жизнь? Нет, чувствуем — что-то неправильно мы делаем. Тогда решили мы распорядиться деньгами по-другому. Из большей части нашего капитала мы сделали «общак», который в дальнейшем будет использоваться для развития бизнеса. Оставшуюся сумму позволили себе прогулять, но так, чтобы это было интересно. Македон остался в Питере, а я купил два билета до Симферополя и поехал на неделю с Ингой в Крым. У моих родителей там были знакомые, сдающие комнату в самом сердце Никитского ботанического сада, под Ялтой. Туда мы и отправились.

Теплое ласковое море, спелые фрукты, крепкое масандровское вино… Неделя в этом райском месте пролетела как одно мгновение.

В последний день отдыха я зашел в цветочный магазин, торгующий растениями из коллекции ботанического сада. Кроме всего прочего там были выставлены кактусы различных сортов. Они, эти колючие красавцы, словно заколдовали меня необычностью форм и окрасок. Я купил сорок штук. Все разные. Стоили растения недорого. Молоденькие продавщицы аккуратно уложили их в картонную коробку, запечатали, и я повез эту красоту домой, в холодный, бессолнечный город. Зимой они будут напоминать мне о лете.

По приезде в Питер я первым делом связался с Македоном. Он, как и я, промотал свою часть антикварной прибыли, «общак», естественно, остался неприкосновенным. Урмац уже скучал без дела и с нетерпением ожидал моего возвращения. Я отвез кактусы к родителям. У Инги в комнате для них не было места. С маманей мы живописно расположили растения на подоконнике, квартира сразу заметно похорошела. Довольный, я поехал в общагу. Македон сидел у Инги в комнате. Привезенный из Крыма марочный портвейн они уже открыли. Сидят, пьют. Инга взахлеб рассказывает Урмацу о нашем отдыхе.

— Коллекцию кактусов я привез, Саня, буду теперь ботаником, — перебил я Ингу.

— Почем они? — заинтересовался практичный Македон.

— Копейки! — радостно воскликнул я.

— А здесь сколько они будут стоить?

— Не знаю даже…

— Ты меня поражаешь, Аркаша, надо узнать.

Мгновенная коммерческая реакция Урмаца меня всегда восхищала.

Утром, в восемь часов Македон уже стучал в дверь.

— Шугаев, вставай, пора делом заниматься! — орал он на всю общагу.

Я с трудом продрал глаза, открыл ему дверь.

— Одевайся, я пока кофе сварю, — Македон схватил чайник и убежал на кухню.

Я оперативно собрался, глотнули мы кофейку и поскакали по рынкам изучать цены на кактусы. В первой же торговой точке, продающей интересующий нас товар, мы были приятно удивлены. Разница между ценой в Крыму и стоимостью кактусов в Питере была космической. У нас даже голова закружилась в предвкушении сказочных барышей.

— А ведь мы знаем только магазинную цену, в питомнике они будут стоить еще дешевле, — восхищенно шептал я на ухо Македону.

У эстонца засверкали глаза, он потирал уже ладони, предчувствуя удачу.

— Нужно немедленно вылетать в Крым! — решительно заявил Македонский.

Поехали в кассы «Аэрофлота», заскочив по дороге в общагу, где хранился наш стратегический денежный запас.

— Саня, а ведь вдвоем мы много не увезем, надо еще кого-то с собой брать, — пришло мне в голову.

— Совершенно с тобой согласен, — ответил Македон.

Чтобы побольше увезти кактусов, мы решили привлечь к делу Володю Завгороднего. Он возьмет на себя транспортировку двух дополнительных коробок, а две большие полные коробки — это сто пятьдесят-сто восемьдесят кактусов.

Уговаривать Володю долго не пришлось, да и кто откажется на халяву прокатиться в Крым, окунуться в Черном море. Тем более что Завгородний никогда на море не был.

— Вылетаем завтра, с собой не берем ничего, только деньги. Вова, не забудь паспорт, — распорядился я как руководитель этого проекта.

Рано утром мы уже сидели в комфортабельном самолете ИЛ-86. Он величественно двигался по взлетке, мигая проблесковыми огнями. Вдруг остановился, словно прицеливаясь. Страшно взревели мощные двигатели, и железная птица начала свой разбег, за доли секунды набирая бешеную скорость. За окном мелькали полосатые столбики. Самолет мягко оторвался от земли и почти тут же в иллюминатор я увидел мгновенно измельчавший город, с высоты полета похожий на топографическую карту в школьном учебнике.

В салоне появились миловидные стюардессы, предлагающие пассажирам напитки. И самолет, и нарядные бортпроводницы — все было для Владимира Завгороднего впервые. Он сидел, вылупив глаза на девушек в униформе. Тут я заметил, что этот скромный юноша покраснел, и у него возникла эрекция. Володя резко поднялся с кресла и удалился в туалет. Появился он через несколько минут, уже спокойный.

— Ну, вздрочнул? — поинтересовался бесцеремонный Македон.

— Да, — спокойно ответил Вова.

— Пора бы тебе бабу найти, — посоветовал эстонец.

— Не, я думаю, не стоит. Это сопряжено со множеством неудобств. Женщины — требовательные, капризные создания, на них нужно тратить много времени и, самое главное, денег. А ведь я собираюсь стать ученым, так что, скорее всего, у меня не будет ни того, ни другого. Надо будет много учиться, — спокойно рассуждал Завгородний.

— Что же ты так и будешь онанировать? — мне тоже сделалось интересно.