Ник Келман - Девочки

— Бедняжка мой, не твое нынче лето, да?

— Перестань, не беспокойся обо мне, у меня столько книг, которые я хочу прочитать, — ты говорил подобные фразы столько раз, что всех не упомнишь.

Но все это стоило того, чтобы прятаться по коридорам в неистовых, отчаянных объятиях. Это стоило того, чтобы получить то, чего ты хотел.

Но вы находились на волосок от опасности.

Однажды, достаточно рано утром, ты лежал вместе со всеми у бассейна. Кассандра загорала, плавая на надувном матрасе, а ты был в самых своих темных солнцезащитных очках, поэтому, делая вид, что читаешь, ты смотрел поверх своей книги, как она дрейфует. Ты был настолько хитер, что не забывал даже регулярно переворачивать страницы. Но затем Тамсин, лежавшая на соседнем кресле, внезапно очень тихо произнесла:

— М-да, Джефф, ну и ну!

И сердце у тебя чуть не выпрыгнуло из груди, но, собрав в кулак весь свой самоконтроль, ты спокойно посмотрел на нее и как можно более невинно спросил:

— Что?

Она насупилась, быстро оглянулась вокруг и короткими отрывистыми движениями ткнула тебя в районе талии. Твое сердце замерло.

— Что? — спросил ты снова, на этот раз искренне не понимая, спросил, подняв книгу над головой, чтобы посмотреть под нее.

Твой член стоял. Смутившись, ты поменял положение, чтобы спрятать его. Тамсин заметила:

— Возможно, мне стоило бы забеспокоиться.

И снова твое сердце заколотилось.

— О чем? Почему? — спросил ты.

— Да просто похоже, что процентные ставки заводят тебя сильнее, чем я.

А когда ты тупо на нее уставился, соображая, о какой чертовщине она говорит, соображая, что бы ты мог ей ответить такого, что не выдало бы тебя — ведь ты даже не знал, о чем речь, — когда ты вот так на нее уставился, она закатила глаза и указала на книгу. Ты посмотрел на открытую страницу. Там шла речь о процентных ставках. Ты даже не знал, чтение какой книги изображал.

Настало дождливое время, поэтому все были в доме, ты пошел в домашний кинотеатр — большой открытый холл с множеством входов. Кассандра в одиночестве растянулась там на диване, глядя диснеевские мультики. На ней была лишь огромная футболка, ее голые ноги с совсем недавно сформированными линиями изгибались, словно луки, вырезанные из свежей древесины. Ты не мог ничего с собой поделать. По опыту ты знал, что под футболкой, за исключением трусиков, у нее ничего нет, и ты не утерпел и пристроился рядом с ней, повел рукой вверх по гладкой бронзовой коже ее бедра, проскользнул под футболку, отодвинул трусики в сторону и осторожно проник пальцем в щель между ног и начал целовать ее губы. Но она шлепнула тебя по руке и раздраженно вывернулась.

— Прекрати, — сказала она. — Я вообще-то пытаюсь это смотреть.

Поэтому ты вытащил руку, и это оказалось очень хорошей идеей, потому что именно в этот момент в комнату зашла Марджори. И, должно быть, оба бы выглядели виноватыми, потому что, посмотрев на тебя, она в шутку прикрикнула:

— Чем это вы тут занимаетесь? Вид как у застуканных на месте воришек!

Но прежде чем ты успел ответить, она продолжила, но на этот раз обращаясь к Кассандре:

— Ты снова разболтала Джеффу все свои секреты?

И она подошла к дочери сзади, встала за диваном, на котором вы оба сидели, нежно собрала волосы девушки в хвост и осторожно оттянула назад ее голову, так что теперь они смотрели друг на друга сверху вниз. А затем, не глядя на тебя, все еще поглаживая волосы дочери и все еще любуясь ею, она сказала:

— Она действительно доверяет тебе, ты ведь знаешь это, Джефф, она говорила мне… мой маленький ангел.

И она поцеловала Кассандру в лоб, отпустила ее волосы, глядя при этом тебе в глаза. Затем — за ее спиной стояла мать, за твоей никого — Кассандра тебя незаметно поцеловала. Затем она лишь слегка пошевелилась, но ты увидел, как задралась ее футболка, она лишь слегка пошевелилась, но ты увидел, что ее трусики по-прежнему сдвинуты в сторону. Ты взглянул на Марджори, которая теперь, пытаясь понять суть мультфильма, не отрывала взгляд от экрана, ее рука по-прежнему рассеяно блуждала по голове дочери. Внезапно ты почувствовал себя так, как будто тебя сейчас вырвет. Внезапно ты задумался, какого черта ты тут себе позволяешь.

Это было незадолго до твоего отъезда, когда вы спорили за обедом, и ты поднялся наверх за книгой, которая подтвердила бы твою точку зрения. Ты развернулся, чтобы выйти из комнаты, — в дверях стояла Кассандра. В тот раз в доме были гости, люди, которых вы оба знали и которые в этот уикенд были на острове, и одеты все были к обеду. В тот раз она накрасилась, надела серьги и белую мужскую рубашку с мини-юбкой, несмотря на возражения матери. В тот раз ты растерялся и стоял столбом, уже держа в руках книгу, и тогда, зная, что, когда ты растерян, ты не в состоянии сопротивляться, она вошла в комнату, все еще не слишком уверенно ступая на каблуках по ковру. Она вошла в комнату, толкнула тебя к кровати, встала на колени между твоих ног, расстегнула молнию на брюках и вытащила твой уже полностью эрегированный член, а другой рукой расстегнула кнопки на своей рубашке. Ты облокотился на кровать, опираясь на локти, и смотрел, как она терла головкой твоего члена по своим соскам, смотрел, как она засунула его, насколько смогла, в свой крошечный рот — чуть дальше, чем одну только головку, смотрел, как она — едва ты кончил — вытянула его изо рта и прижала к щеке, смотрел — с улыбкой, — как, закрыв глаза и откинув назад голову, обеими руками она размазывала твою сперму по своему лицу, горлу, груди. И лишь потом ты заметил, что она оставила дверь открытой, ты заметил это лишь потом, ты, который всегда был так осторожен. И заметив это, ты внезапно запаниковал, натянул брюки, поставил ее на ноги, приподняв за локти, ее огромные глаза открылись от твоего прикосновения. Ты подтолкнул ее в ванную, чтобы она привела себя в порядок. В тот раз ты заставил ее спуститься первой, в тот раз тебе пришлось переодеть брюки, в тот раз ты вернулся к обеду через пятнадцать минут с книгой и с облегчением увидел, что Кассандра уже здесь, весело болтает с пожилой соседкой по столу, и произнес:

— Простите! Никак не мог ее найти.

В тот раз, когда ты сел за стол, ты заметил, что Тамсин хмурю тебя изучает. В тот раз твоя жена наклонилась и, пока ты смотрел на кого-то еще, кого-то, увлеченного другим разговором, пока ты играл со своим бокалом, прошептала:

— Почему ты переодел брюки?

В тот раз у тебя не было ответа.

Но это было исключением. По большей части вам обоим нечего было бояться. Когда дома никого не было, ты трахал ее повсюду. Ты трахал ее у бассейна, в душе, на диване в гостиной. Она просила душить ее, задыхалась, но шептала:

— Нет! Нет! Продолжай!

Когда ты извинялся, что ударил ее головой о спинку кровати, она робко спросила, не мог бы ты называть ее своей «маленькой сучкой». Она даже хотела, чтобы ты трахнул ее в задницу, но — когда ты с жадностью согласился — решила, что это слишком больно.