Юрий Покальчук - И сейчас, и всегда

...Когда я проснулся, Пако в палатке не оказалось. На мои плечи была накинута его куртка. Я с трудом пришел в себя, потом вскочил и выбрался из палатки. День стоял жаркий, как и все дни этого месяца. Массат что-то рассказывал партизанам, стоящим вместе с ним возле штаба. Среди них был и Пако.

В тот же день мы группой из двадцати человек отправились на открытой машине в небольшое местечко Бриюд, где квартировал отряд петеновской милиции.

Было еще совсем рано, когда мы добрались до большого плаца в центре местечка рядом с казармами петеновцев. Машина стала боком к плацу, на котором построенные в несколько шеренг петеновцы старательно делали зарядку, все голые по пояс, без оружия. У нас было два ручных пулемета, у каждого автомат. Мы скосили их всех за несколько минут. На секунду я взглянул в лицо Пако, который, выпрямившись во весь рост, поливал фашистов из автомата. Я не узнал его. Это был другой человек — постаревший, яростный, даже жестокий.

Еще через минуту наша машина развернулась и на полном ходу вылетела из Бриюда...

— Андрийко-o-o! Вечерять иди! — голос летит откуда-то издалека, его доносит ветром. Он катится широко и раздольно до самого села, во все стороны от Змиинца, где находится дедова усадьба, где несколько хаток прилепились не на равнине, не в селе, а на холмах в стороне. Почему-то говорят — Змиинец.

— Разве здесь змеи, бабуся? — спрашивает Андрийка. — Я ни одной не видел. А они кусаются...

— Нет змей, может, когда-то были.

— А когда? Когда когда-то?

— Вот ребенок! Все спрашивает, все ему скажи! Давно — значит, давно. Люди так назвали, значит, надо было.

— А почему?

Это детское «почему» донимает всех, Андрийка уходит тропинкой, уходит, обидевшись. Спрашивает, а не отвечают. Всегда чего-то не говорят. Надо учиться, повторяют все. А книжек нет. Тато как-то приехал из города, привез тоненькую книжку, одни рисунки. Андрийка просмотрел ее за секунду. И снова нечего делать. А книжки бывают такие интересные. Там про все есть. Там приключения. Мама рассказывала про юнгу Шарля, который путешествовал на корабле вокруг света. Вот бы Андрийке стать юнгой и поплыть на пароходе далеко, далеко. В Африку. Туда, где дикие звери, где живут мартышки... и... и жирафы... и пальмы растут... и кокосовые орехи... Ох, сладко мечтается Андрийке, упоительно плыть на корабле в бурю, выполнять приказы капитана, а потом самому стать капитаном. Мама говорила — есть такая книга «Пятнадцатилетний капитан». Пятнадцать... это хоть и много, но меньше, чем настоящий взрослый. Андрийке скоро столько же. Или не очень скоро? Да, не сразу становятся капитанами...

Парусник с надутыми парусами летит морем. Море… Мама рассказывала о море. И Андрийка мечтательно зажмуривает глаза. Только жаль, что к теплому Черному морю, где пальмы и скалы, сейчас нельзя поехать. Что-то там случилось, и это сейчас в другой стране. Тато приказал Андрийке не говорить о Черном море при посторонних. Странно, всегда эти взрослые что-нибудь запрещают. Можно поехать только на Балтийское море, говорил тато, в Гданьск. Но там море холодное. Нет, говорит Андрийка, нет! Я хочу на Черное. Вы с мамой ездили туда. Мама рассказывала. А почему теперь нет? Я тебя очень прошу, татусь, давай поедем на Черное море...

Не понять Андрийке всего, что говорит отец. Только слова понятны. Часть Украины сейчас отошла к Польше. А почему она отошла, тато? Потому что была война, революция. Когда-нибудь все изменится... Вот тогда легко будет поехать на Черное море и на всякое другое. А на Индийский океан? Ты хочешь все сразу. Давай сперва на Черное море…

Расти-ка быстрее, нам очень нужны молодые, сознательные, умные, настоящие...

Андрийка чувствует себя в такие минуты большим, почти взрослым, а уж умным и сознательным — точно. Вот только бы вырасти поскорее. Где-то в глубине души он чувствует, что отец больше говорит себе, чем ему, но обращается же он к Андрийке, и мальчик изо всех сил старается понять отца, соответствовать его словам, чтобы тато сказал: а сын таки у меня, о каком я мечтал.

Отец говорит так, если Андрийка что-то делает очень уж удачно или вдруг выясняется, что он знает наизусть чуть ли не весь шевченковский «Сон». Были у деда гости, именины дедовы. Семьдесят лет. Начали об Андрийке, тот важно так сидел за столом. Как положено. Кто-то спросил: умеет ли читать? Умеет, сказал дед, и хорошо. А как же научился? Все уж и забыли, как Андрий учился чтению. Вот так и научился как-то, да только нечего читать ребенку! Есть, нет, говорит дед, а вот у нас главная книга, и Андрию вместо книги для чтения. Вынимает из шкафа две старенькие книжки Шевченко, два томика издательства «Просвит», 1902 года. Хорошо издали, говорил дед. Вот Андрий и читает у нас «Кобзаря».

Попросили, чтобы прочитал что-нибудь. Сам отыскал «Сон», начал по книге, а потом как-то книга уже и не нужна была, читал наизусть и все сильнее чувствовал, как пронимало слушателей, как тихо стало... Вот тогда тато и сказал: вот так сын у меня, мечтал о таком сыне!

Андрийка расцвел от гордости. Звучала в отцовских словах неслышная раньше, какая-то новая нота, очень приятная. Именно такую похвалу отца он и хотел заслужить. А стихи? Не учил он Шевченко наизусть. Само выучилось. Читать здесь нечего. А к книжке тянет. Поначалу вообще не хотел читать стихов — неинтересно было. Хотелось приключений, путешествий, моря...

Нудился и хныкал Андрийка, все хотел книжку с приключениями. Умолял о ней родителей, которые приезжали иногда из города в дедову усадьбу. Редко, но приезжали, работа, дела. А как-то дед сказал: вот послушай, как хорошо слова сложены — как песня. И начал читать как раз тот отрывок из «Сна». И вдруг понял Андрийка, прав дед: то, что он читает, и впрямь звучит музыкой, а вроде слова как слова...

Кто бы знал, сколько раз перечитал Андрийка эти две книжки от начала до конца! Не было других книг, но каждый раз обнаруживалось в стихах что-то новое, новый смысл уже известных слов. Значит, есть книги, которые можно читать всегда?

— Есть такие книги, — подтвердил отец во время их следующей встречи. Он выглядел озабоченным, но все же заметил; что-то еще не дает покоя Андрийке. — Ну, давай спрашивай, вижу ведь, охота тебе...

— Тато, ты говорил, надо бороться, добывать свою долю. Давай бороться вместе, — сказал Андрийка, — ты мне скажи, что надо, а я тебе помогу. А потом поедем на Черное море...

— Сынок, — обнял его отец, — скажи мне это, когда вырастешь! Запомни свои слова; А сейчас никому, никогда, ничего... Это будет наша тайна, наша мужская тайна...

— Хорошо, — обещал Андрийка, — я никому не скажу! — И вдруг: — А маме?

— Хм, — засмеялся отец; — ты прав... Как же мы без мамы? Только давай так — я ей сам скажу, значит, она будет знать. Но ты никому ни словечка! Обещаешь?