Владимир Шпаков - Песни китов

— В отставке, надо полагать?

— Это роли не играет!

В воздухе заплясала бутылка с янтарным напитком.

— А это играет?

Физиономия экс-каплея тут же разгладилась, утратив напускную суровость.

— С этого бы и начинали… — пробурчал он. — Пошли в каптерку!

Каптеркой оказался вагончик, где сбоку от входа была пришпилена табличка с аббревиатурой НИИ «ЭРА». Войдя внутрь, они обнаружили лежанку, стол с грязной посудой, печку-буржуйку и кучу опорожненной стеклотары. Сдвинув посуду к краю стола, каплей выставил эмалированные кружки, но Пухов перевернул свою вверх дном, мол, за рулем.

— Тогда с тобой будем пить, — ткнули в грудь Мятлина. — Капитан-лейтенант Деркач в одиночку не потребляет, запомни!

Приняв на грудь, Деркач тут же разразился потоком матерной брани в адрес руководителей государства. Развалили, суки, отрасль, загубили флот, а ведь хотят иметь оборонный щит! Хотят понтиться перед супостатом, мол, тоже не лыком шиты! А на самом деле — шиты, потому что вместо щита теперь что?!

— Что вместо щита? — спросил Пухов, поскольку хозяин взял паузу.

— Жопа! Раньше тут такие корабли делали, а теперь… Слышали про «Кашалота»?

Мятлин вздрогнул.

— Так, краем уха… — пробормотал.

— Краем уха… Откуда слышать-то мог? Это ж секретный проект! А принимал «Кашалота», между прочим, капитан-лейтенант Деркач! Официальный военпред Министерства обороны! Так, за это нужно по пятьдесят…

Когда еще раз выпили, Мятлин понял: на коньяке для охраны приятель сэкономил. Но ради своего дела он готов был пить даже портвейн «777».

— Тогда был «Кашалот», а теперь что? Один смех! Вон там, за забором, клепают корабли этой серии…

Деркач указал в окошко на забор, отделявший новую заводскую территорию.

— А потом продают — кому бы вы думали? Грекам! Наши летающие корабли — грекам, чтобы они контрабандистов ловили в Эгейском море!

Деркач наклонился ближе, так что стали видны красноватые прожилки в глазах.

— Но это они думают, что корабли — той серии. На самом деле «Кашалот» был уникальным кораблем. У-ни-каль-ным! Такой был сделан в единственном экземпляре!

Мятлин сглотнул комок.

— А где теперь этот уникальный корабль? Где люди, которые его делали?

— Где, где… В Караганде! На базу ушел «Кашалот»! На секретную оборонную базу, что на далеком Севере. А люди… Люди тоже туда ушли — вначале. Но потом разбежались — кто куда. Я вот сюда, например, вернулся. Должен же кто-то охранять это место, правильно? Здесь ведь такие ребята работали… — он обвел рукой занюханную каптерку. — Такие дела делались… Эх, вам этого не понять!

— А Рогов здесь работал, не помните? Всеволод Рогов?

Деркач хмыкнул.

— Как же не помнить? Тоже уникальный был мужик. Электричества не чувствовал, представляете? Его даже 380 вольт не брало, вот такой он был! Ну и дока, конечно… Я их всех подлавливал на халтуре, и только у него система работала, как часы!

— А где он… Ну, сейчас?

— А хрен его знает. Но с такими мозгами и руками, думаю, не пропадет!

Когда добили коньяк, каплей присел у подоконника, взявшись перебирать стеклотару. Он разглядывал бутылки на просвет, встряхивал их, но внутренности были пусты, как пески Сахары.

— Сейчас, сейчас, где-то должно было остаться… — бормотал он. — Есть! Соточка всего, но тут уж извините!

На стол была торжественно водружена залапанная пальцами и обсиженная мухами бутылка, на дне которой плескалась какая-то жидкость.

— Что это? — осторожно поинтересовался Пухов.

— Шило! — был ответ. — Иначе говоря, напиток богов.

— Морских богов? — уточнил приятель.

— А каких еще? Не сухопутных же…

Пока Деркач разливал, тщательно выверяя пропорцию «фифти-фифти», Пухов быстро проговорил на ухо:

— Пить или не пить — дело твое, но мой ЗИМ — не реанимобиль, учти.

Мятлин все-таки решился, получив ожог гортани вместе с ощущением того, что в рот запихали жженую резину.

— А?! — требовал восхищения каплей. — Каково?! На таком горючем можно хоть к черту на рога!

— Можно… — кивал Мятлин, закусывая засохшей коркой. — А еще жертвы кораблю можно приносить, верно?

— Жертвы?!

Благостное выражение лица Деркача вдруг сменилось тревожным.

— Откуда знаешь? — спросил отрывисто.

— Я много чего знаю. Про белого мичмана, например…

— Вон оно как… — покачал тот головой. — А вы мне сразу показались подозрительными. Я как увидел вас, тут же подумал: не наши люди! С каким заданием явились?! Кто послал?! Как проникли на территорию?!

— Ну, понеслось… — протянул Пухов. — Але, гараж! Тебе же объяснили: экскурсанты мы! И ты нам, между прочим, экскурсию обещал провести!

— Молчать!

Кулак военпреда с грохотом опустился на стол. Бутылка с шилом подпрыгнула, но Деркач умело ее поймал, чтобы тут же вылить остатки в рот.

— Сидеть на месте! Я вызываю охрану!

— Может, «скорую» из психушки? — отозвался Пухов.

— Молчать!

Деркач очумело вращал глазами.

— За разглашение государственной тайны — к высшей мере! Оружие на изготовку… Пли!

— Надо же: попал! — потешался приятель. Мятлин же за курьезностью различал что-то жуткое и, как ни странно, связанное с тем, что вылезло из компьютера и начало разрушать жизнь…

Деркач потух так же быстро, как вспыхнул.

— А-а, к хренам все — знаете так знаете! Все равно того корабля уже нет. Ему не жалко было жертвы приносить, ясно вам? За ним такая силища стояла, такая мощь… Только вам, хлюпикам, этого не понять. Да и где теперь «Кашалот»? Был, да весь вышел!

— Не весь, — отозвался Мятлин, вставая. — Не весь вышел, в том-то и дело. Ладно, идем отсюда.

Странное ощущение преследовало потом несколько дней. Детские выдумки резонировали с записками Рогова, а они, в свою очередь, аукались с теми страхами, какие пробуждал неуправляемый компьютерный космос. Из какой зоны этого космоса прилетит зловещая Немезида, звезда смерти? Что за комету она пошлет, и останется ли что-нибудь после последнего удара?

Их разговор с Пуховым тоже был странным. Когда добрались до ЗИМа, он уселся в машину, но мотор заводить не спешил.

— Я, конечно, ничего не понимаю, но вижу: достала тебя жизнь. Чего ты ищешь в таких местах, если не секрет?

— Скелет в шкафу… — через силу усмехнулся Мятлин. — Правда, очень трудно искать скелет в темном шкафу, особенно если там его нет.

— Ну-ну, шутник. Тогда я тебе скажу, что тут ищут мои индастриал-туристы. Я думаю, им приятно видеть поражение цивилизации, в таком лунном пейзаже человеку кажется, что он — главный. Сильный, вечный, всепобеждающий, а тут — фуфло, мертвое железо. Но это иллюзия. Железо давно преобразовалось в такие формы, что нам его уже не понять. Вот мой «членовоз» мне понятен, я его своими руками до последнего винтика перебрал. И моя котельная мне понятна, и зачем она сделана — тоже. Но другие вещи мне совсем непонятны. Ведь этот алкаш в чем-то прав. Мы хлюпики, нам трудно восхититься чем-то нечеловеческим.