Елена Ляпота - Все, что смог [СИ]

А поздним вечером, уже дома, он подошел к зеркалу в ванной и замер, тупо рассматривая собственное отражение. В пальцах его блеснуло лезвие — острое и тонкое, как перышко. Всего одно быстрое движение вдоль горла, и все проблемы Мельника останутся уже в другой жизни. Но стоит ли умирать, если он еще относительно молодой. Почти нищий, но ведь сумел же он подняться когда-то! С женой наверняка случится сердечный приступ, когда та найдет его на полу в ванной, истекшего кровью мертвеца.

Да и хрен с ней, с этой женой. Вот только дочку тогда они могут не отпустить. Позабавятся и чего доброго порежут на части. От Ахматова этого вполне можно было ожидать. Уж больно мерзкая и прожженная у него физиономия.

Нет, еще раз подумал Мельник, пожалуй, умирать не стоит.

Тем временем Златарев с Тубольцевым и еще несколько надежных ребят караулили офис и дом Бориса Ахматова. Может, появятся какие-то подозрительные лица, проследив за которыми, они выйдут на похитителей Марины или даже найдут ее саму.

Рассчитывать на переговоры о выкупе было нельзя. Слишком уж высока была смертность похищенных в подобных ситуациях. Златарев заметно нервничал по этому поводу.

Когда-то ведь он ее любил. И боль до сих пор не прошла: ржавым осколком осталась в сердце и зудит до сих пор.

Жаль только, что времени не было побольше разузнать об Ахматове. Если б можно было привлечь органы с их базой данных, дела складывались бы намного быстрее. Но Мельник скорее удавится, чем позволит себе разоблачить перед «мусорами» свои темные делишки.

На входе дежурили два солидных охранника с рациями. Конечно, если бы пришлось штурмовать, Тубольцев не сомневался, что сумеет их положить. Но штурмом здесь вряд ли поможешь. Приходилось играть в разведчиков.

Вокруг офиса стояла уйма машин. Отследить каждую было невозможно. Значит, требовалось вычислить, какая из них принадлежит Ахматову. Вариантов было два: методом тыка или методом кропотливого отбора — пробивая номера через знакомых в ГИБДД. Но это был пустой и ненужный труд. Время было дорого.

Если бы они хотя бы имели представление, как выглядит Ахматов. Златарев ни разу не встречался с ним лично — только с его заместителем. Тубольцев начал рыться в бардачке — на этот раз они сидели в его машине. Там было много всякого хлама, и Тубольцев раздраженно сопел, пока наконец не воскликнул:

— Ребята, есть идея.

— Что за идея? — поинтересовался Златарев.

— Видите, вон девчонки болтаются, курят? Они из офиса вышли, я заметил. Да и время обеденное…

— Ну и что?

— Я сейчас, — выпалил Тубольцев и выскочил из машины.

Златарев наблюдал, как тот подошел в девушкам, скорее всего, нацепив самую лучезарную из своих улыбок — он это может, гад, — и стал что-то рассказывать. Потом они вдруг наклонились над какой-то вещью в руках Тубольцева и рассматривали ее довольно долго. Потом еще некоторое время стояли, чесали языками, хихикали, — очевидно пытались произвести впечатление на Тубольцева. И он тоже старался: скалился на все тридцать два своих пока еще не выбитых зуба.

Потом одна из кумушек глянула на часы, обе всполошились и убежали в офис. Но Златарев успел заметить, как они обменялись номерами мобильных телефонов.

— Ну и что тебе там рассказали, Ромео? — ехидно спросил Златарев, когда Тубольцев вернулся в машину.

— Массу полезных вещей. Во-первых, Ахматов — человек принципиальный и злой. Во-вторых, он терпеть не может, когда в рабочее время занимаются посторонней ерундой. А в-третьих, Ахматов сейчас в офисе. Но скоро собирается уезжать.

— Ты так просто подошел и попросил: «Расскажите мне о вашем хозяине»?

— Да нет, я предложил им посмотреть каталог «Орифлейм».

— А что это за ерунда?

— Ну ты даешь, — улыбнулся Тубольцев, — этой фигней страдают все бабы. Сеструха моя каталог подкинула. На, говорит, Серега, может подарок какой любимой выберешь. Я ей сказал, что нет у меня никого, забери эту дрянь, но Анжелка все равно запихнула в бардачок. На всякий случай. Вот и пригодилось.

— Для чего? — не понял Златарев.

— Я представился распространителем косметики «Орифлейм», сунул им каталог, а дальше они сами разобрались. а я напросился зайти в офис, рассказать об этом дерьме. Помнишь, к девчонкам из бухгалтерии постоянно кто-то бегает, наваливает купить?

— Так это бабы бегают. А ты — мужик.

— Не скажи. К нам как-то паренек заходил, духи предлагал, витамины какие-то. Так что мужик прокатит. Тем паче бабу они бы сразу послали. А мне обещали позвонить, когда директор уедет, и мимо охранника провести.

— Во даешь, кобелина! — восхищенно воскликнул Златарев, — Я бы так не смог.

— А слабо за кобелину в нос получить?

— Не надо. Он у меня маленький, промахнешься еще.

Тубольцев, еле сдерживая улыбку, замахнулся, чтобы стукнуть Златарева шутки ради, но тот вдруг перехватил его руку и настороженно зашептал:

— Смотри, какой-то франт выходит. Важный такой. И качки с ним. Может, Ахматов?

— Тачку запомни.

Серебристо-серый «БМВ» приветливо мигнул шикарными фарами. Дверцы раскрылись, и фраер нырнул на заднее сидение. Качки направились к стоявшей сзади потрепанной черной «Тойоте».

— Точно, важная шишка.

Тут из офиса выбежало еще несколько человек. Все какие-то мелкие, суетящиеся, как муравьи. Они устроились в белом «Ниссане». После этого «БМВ» деловито развернулся и поехал прямо по улице. Небольшая делегация двинулась вслед за ним.

В этот же момент завибрировал мобильный Тубольцева, поставленный на виброзвонок. На экране крупными буквами было написано «ЖЕНЯ».

— Поклонницы синдиката «Тубольцев-Орифлейм»? — поддел его Златарев.

— Поехали, — отмахнулся Тубольцев.

— А как же девушки? Вдруг что еще узнавать придется?

— Тогда ты пойдешь, — сверкнул глазами Тубольцев.

«БМВ» Ахматова направлялось к офису Мельника. Тубольцев и Златарев прождали его битых два часа. После этого Ахматов отправился обратно к себе в офис, потом домой, и больше в этот день никуда не уезжал. К нему приезжали: шикарный лимонного цвета «Порше» привез двух длинноногих девиц в немыслимо коротких юбках. Потом еще какой-то «Джип». Златарев послал ребят следовать за ним, но они очень быстро позвонили и сообщили, что «Джип» поставлен в гараж, а пассажиры отправились в кабак.

«Порше» простоял у дома Ахматова до утра. Затем он уехал, причем одна девица осталась в доме. Сам Ахматов не выезжал никуда до полудня.

Все это время Тубольцев и Златарев наблюдали за домом, поочередно сменяя друг друга. Все это выглядело тоскливо до слез. Позвонили ребята, следившие за «Джипом» и за офисом Ахматова. Сообщили, что у офиса никаких подозрительных машин нет, а «Джип» отправился на мойку.