Валерий Залотуха - Свечка. Том 1

Я хотел бы обратить ваше внимание на сакраментальную цифру тридцать восемь, хотя тридцать семь пунктов фактически развалились, то есть изнасилование предполагается только в одном пункте, а там-то его как раз и не было.

В заключение своей полной блеска речи господин исполняющий обязанности Генерального прокурора сделал простительную для него ошибку, назвав режиссером фильма «Место встречи изменить нельзя» Никиту Михалкова. Неискушенные зрители, каковым, по всей видимости, является и Александр Иванович, почему-то склонны все успехи советского и российского кино приписывать этому обаятельнейшему человеку, но между тем режиссером данного фильма является совершенно другой человек – Станислав Говорухин, между прочим, депутат Государственной думы. С фразой из этого фильма: «Преступник должен сидеть в тюрьме» по своей цитируемости конкурирует лишь фраза, которой так любят украшать свои кабинеты милицейские начальники: «То, что вы еще не сели, это не ваша заслуга, а наша недоработка». Что и говорить, преступник должен сидеть в тюрьме, кто же станет с этим спорить, но чёрт в деталях. Какой преступник, как сидеть и сколько? Возможно, Александр Иванович Сокрушилин в силу своего возраста еще не читал книгу, по которой был снят фильм «Место встречи изменить нельзя». Ее написали прекрасные писатели братья Вайнеры, и называется она «Эра милосердия». Точно так же должен был называться и фильм, но в те времена подобное название казалось вызывающим, грозящим устоям коммунистической системы. Но какие же прекрасные это слова – эра милосердия! Мы дождались ее, дожили, мы ее выстрадали и вот мы, наконец, живем в эру милосердия. Так давайте же ей, наконец, соответствовать!

Последнее слово подсудимого на закрытом судебном заседании по делу № I-234/5678-9

Подсудимый: Я очень благодарен своему защитнику господину Мошонкину… Извините, господин… Мешонкин… Опять извините, но я действительно вам очень благодарен, потому что своей речью вы возрождаете традиции великой русской литературы… То есть, я хотел сказать – адвокатуры… (Смеется.)

Судья: Подсудимый, почему вы смеетесь, вам плохо?

Подсудимый: Нет, мне хорошо. У меня не последнее слово, последний вопрос к государственному обвинителю. Скажите, Александр Иванович, когда вы меня допрашивали первый раз, год назад, там, в Благовещенском переулке, помните? Вы пели там под гитару романс на слова Лермонтова: «Когда волнуется желтеющая нива», там в конце слова: «И в небесах я вижу Бога», мне показалось тогда, что вы… Скажите, вы действительно… его видели?

Обвинитель: Вы имеете в виду Бога? Разумеется, видел! Я его почти каждый день вижу. Вот и сегодня, когда брился.

Судья: Подсудимый, у вас еще есть вопросы?

Подсудимый: Больше вопросов нет. (Смеется.)

Судья: И слов?

Подсудимый: И слов. (Смеется.)

ПРИГОВОР

Именем Российской Федерации

20-го августа 1998 года Московский городской суд в составе председательствующего судьи Ващеватых Н. И., народных заседателей Иванова С. Г., Петровой Н. Г., при секретаре Свищовой С. С.,

с участием и. о. Генерального прокурора РФ Сокрушилина А. И.,

адвоката Мешанкина М. М.,

рассмотрев в закрытом судебном заседании уголовное дело Золоторотова Евгения Алексеевича, уроженца г. Москвы, русского, образование высшее, до ареста работавшего врачом ветеринарной клиники «Айболит-2000», проживающего по адресу: г. Москва, ул. Братиславская, д. 35, кв. 210, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 117 ч. 215, 117 ч. 3, 117 ч. 4 УПК РСФСР,

установил:

Золоторотов Е. А. многократно совершал действия сексуального характера, соединенные с угрозой убийством в отношении лиц, не достигших четырнадцатилетнего возраста.

Золоторотов Е. А. совершил побег из-под стражи с применением насилия с угрозой убийством к конвоировавшим его милиционерам и нанесением тяжких телесных повреждений одному из них.

В соответствии с актом № 13/13 амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы Золоторотова Е. А. следует считать вменяемым, так как он не является психически больным. При производстве дополнительной судебно-медицинской экспертизы в связи с появлением «научного трактата» «Собаки и кошки как фактор любви» эксперты-психиатры Б. Л. Нефедкин и Т. И. Нефедкина-Райхельштокк также пришли к заключению о вменяемости подсудимого, все умозаключения которого носят симулятивный характер.

Учитывая, что в действиях Золоторотова усматривается особо опасный состав преступлений, он подлежит направлению для отбывания наказания в колонию строгого режима.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 301–303, 315 УПК РСФСР, суд приговорил:

Золоторотова Евгения Алексеевича признать виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 117 ч. 215, 117 ч. 3, 117 ч. 4 УПК РСФСР и назначить наказание в виде лишения свободы сроком на двадцать один год с отбыванием наказания в колонии строгого режима.

Фрагмент судебного заседания после оглашения приговора, не вошедший в протокол

Судья: Прекратите ржать, подсудимый!

Подсудимый: Я не ржу.

Судья: А что вы делаете?

Подсудимый: Ничего не делаю…

ИЗ ЦИВС

ГУИН ГУВД г. Москвы

21. 08. 98

Приказ № 287

Перевести заключенного Золоторотова Е. А. из камеры № 40 в общую камеру № 44.

Начальник ИЗ ЦИВС подполковник Светляк С. М.

Секретно

Начальнику ИЗ ЦИВС

подполковнику внутренней службы Светляку С. М.

от начальника оперативной части

капитана Рядовкина А. С.

Рапорт

По донесению агентов Маркиза и Челентано в ночь с 21-го на 22-е августа в камере № 44 был подвергнут избиению и изнасилованию заключенный Золоторотов Е. А., осужденный по ст. 117 и др.

Начальник оперативной части капитан Рядовкин А.

ИЗ ЦИВС

ГУИН ГУВД г. Москвы

Приказ

Этапировать заключенного Золоторотова Е. А., осужденного по ст. 117 и др. в ИТУ 4/12-38 в К-ской области.

31 сентября 1998 г. Начальник ИЗ ЦИВС

полковник Светляк С. М.

Эдуард Сак-Саковский

Нежданно-негаданно

Рассказ-быль

Вечерело. Смеркалось. От сырой земли тянуло холодом. Далекие и близкие гудели поезда. Ноздри жадно втягивали запахи дороги – жженого угля, креозота, машинного масла и чего-то еще, от чего сжимается сердце и вспоминается детство… Но вспоминать некогда – этап! При этом слове строгими и жесткими становятся лица и конвойных, и заключенных. В камере, где в ожидании приговора приходится проводить месяцы, а то и годы, все узнают друг друга до мельчайших черт характера, а здесь, как в день ареста, – все чужие, и не только из разных камер, но и из разных СИЗО. Здесь нет смысла знакомиться и общаться – встретились на несколько часов или несколько суток и разошлись навсегда. К тому же каждый, кто отправляется по этапу, думает о том, что ждет его впереди. Позади – следствие, суд, приговор, впереди – срок, отмеренная справедливым законом новая жизнь, и как там она сложится – неизвестно. Поэтому на этапе все молчаливы, редко, когда кто с кем заговорит, а уж такого, чтобы кто-то проговорил всю ночь, я что-то не припомню.