Валерий Губин - Вечное невозвращение

К дороге она шла очень долго и все удивлялась, какое расстояние сумела пронести свою ношу. На шоссе было пустынно в этот ранний час. Она в полудреме медленно пошла по краю, не зная, правильно ли идет, в какой стороне Москва. Из оцепенения ее вывел шум мотора за спиной. Она бросилась на середину — и тут же услышала визг тормозов. Обернулась. Огромный синий самосвал стоял в трех метрах от нее, а выскочивший шофер злобно кричал:

— Тебе что, жить надоело?

Она повернулась и пошла к машине. Он продолжал еще что-то кричать, но, увидев ее лицо, вдруг замолчал, а потом вежливо спросил:

— Вам до Москвы?

Она кивнула.

— Садитесь, у меня тепло, сразу согреетесь.

В кабине действительно было тепло, негромко играло радио и пахло кожей от новой обивки сиденья. Она молчала, тупо глядя перед собой на мокрую дорогу, и чувствовала, что шофер — молодой парень — все время с интересом посматривает на нее.

— У вас какое-то несчастье? — наконец спросил он.

Она кивнула и полезла за платком.

— Странно, что и у таких красивых женщин бывают несчастья.

Она враждебно посмотрела на него. Но парень даже не улыбался.

— Да, — вздохнула она, — сейчас я особенно красива.

— Не знаю, может, сейчас и особенно, только вот щека у вас землей испачкана, вытрите. — Он повернул к ней зеркало.

Она взглянула на себя, и у нее бешено забилось сердце: это было ее лицо, и все-таки это была не она! На нее смотрела очень красивая, невероятно красивая женщина со слегка испачканной землею левой щекой.

Павел Филин подписал контракт на два года на планету Глоб III смотрителем маяков. Обязанности минимальные: следить за работой двух космических маяков, которые обслуживали оживленную трассу от Перельмутера до Брегеля. Единственное неудобство — маяки расположены в десяти километрах друг от друга, и два раза в неделю он должен был ходить пешком по берегу океана от одного к другому. А когда получал аванс, то удивился огромной сумме.

— Понимаешь, — немного помявшись, сказал командир дивизиона, — планета сложная. Двое последних смотрителей вернулись с расстроенной психикой, один до сих пор лечится.

— А что там такое?

— Точно никто не знает. Никаких аборигенов, никаких животных нет, только растительный мир. Но сама планета как будто живая, все время пытается вступить в контакт, заговаривает, всякие фантомы создает, привидения. Все это совершенно безопасно, но на психику действует.

— Не поеду!

— Больше некому. Ты у нас самый устойчивый, как показали тесты. И самый покладистый. Может быть, договоришься с ней?

— С кем?

— С планетой, черт ее дери!

По пути на планету Павел вспоминал все, что знал о привидениях и о заговорах против них. В голову лезли всякие черти, вурдалаки, вампиры, мертвецы в белых саванах, но никаких заговоров он, конечно, не вспомнил.

Уже в третий раз Павел шагал по берегу моря к дальнему маяку, шел по мокрому песку, по самому краешку у воды, и чувствовал, как и в первый, что на него все время кто-то смотрит, изучающе смотрит. Сначала было неприятно, но потом он привык, заставил себя не обращать внимания. В этот день было много работы и вышел он поздно. Снял показания приборов, посидел на ступеньках станции, покурил и решил идти обратно. Местное солнце уже висело над самой водой, скоро должно было стемнеть, но Павлу не хотелось ночевать здесь, на первом маяке у него был прекрасно оборудованный домик, а тут ничего, кроме раскладушки. Правда, в темноте он еще ни разу не ходил, это несколько тревожило, но он все же решился.

Стемнело. Полоска белого песка у воды была видна хорошо, и Павел шел довольно быстро. Примерно на половине пути он почувствовал, что кто-то за ним идет. Резко повернулся — никого. Двинулся дальше, но отчетливо услышал шаги сзади: кто-то шел тяжело, словно нес большой груз, и громко сопел. Вновь обернулся — опять никого.

"Начинается! Несколько дней присматривалась ко мне, а теперь решила порезвиться. Ну и пусть, я больше оборачиваться не буду!"

Так он и двигался в чьем-то сопровождении. Сопящий сзади шел так близко, что Павел чувствовал его дыхание на затылке. Один раз — он уже подходил в дому, даже показалось, что его толкнули в спину и кто-то скороговоркой будто бы пробормотал извинение. Он бросился вперед и захлопнул за собой дверь.

"Да нет, все это мерещится от одиночества, — думал он, вытирая пот со лба. — Я уже неделю тут совсем один".

Проснулся Павел от жутких криков:

— Помогите! Тону! Помогите!

Он бросился к дверям, дернул за ручку, но вдруг остановился:

"Никто не может здесь орать человеческим голосом. Нет здесь никого!".

Он снова лег, но крики продолжались. Павел накрылся с головой одеялом, полежал так минут десять, прислушиваясь. Кричали с той же равномерностью, однако под одеялом было не так страшно. Потом стали кричать что-то другое. Он сдернул одеяло и услышал:

— Филин! Филин, помоги утопающему! Помоги утопающему, лентяй! Тебе бы все спать!

Павел выскочил наружу и заорал прямо в темный невидимый океан:

— Послушайте! Перестаньте хулиганить! Дайте же поспать!

Тут вышла луна, и Павел увидел, как прямо на лунной дорожке встает из воды кто-то огромный, неуклюжий, и идет прямо к нему. У Павла забилось сердце.

Существо вышло на берег и заревело страшным голосом:

— Поднимите мне веки! Не вижу!

"Да это же Вий, черт бы его побрал! Откуда он здесь взялся?"

Вий снова заревел про веки, но никто не кинулся к нему. Павел плюнул в его сторону и хлопнул дверью. Заснуть удалось только положив на ухо подушку, но даже сквозь нее он слышал, как Вий время от времени взревывал, словно тракторный пускатель, и все повторял одно и то же.

Павел спал чуть не до полудня, встал в прекрасном настроении и, уже завтракая, вспомнил о ночных событиях. Осторожно подошел к дверям, выглянул наружу. Пустынный океан блестел в свете солнца, песок перед домом был девственно чист, никаких следов.

— Привидения и не оставляют следов, — сказал он себе вслух.

Он вышел на берег, набрать воды для умывальника и, возвращаясь увидел прибитый к дверям большой лист бумаги, на котором корявым детским почерком было написано:

Филин! Покайся публично!

— Чертовщина! — Павел сорвал лист, скомкал и бросил. Ветер подхватил его и быстро понес вдоль берега.

В тот день Павел больше не выходил, а приводил в порядок дневник смотрителя и проверял работу передатчика.

На следующее утро он опять услышал голоса и выглянул: за столиком во дворе сидели трое, по виду пираты, у одного повязка на глазу, и играли в карты, страшно ругаясь. Увидев Павла, тот, что с повязкой, явно Долговязый Сильвер, махнул ему рукой.

— Если у вас есть деньги, сэр, или золото, присоединяйтесь к нам!