Линор Горалик - Мартин не плачет

— Вообще-то очень телеграммно, — сказала Дина.

— Вот есть у меня чувство, — сказал Джереми, — что и в этот раз речь идет про Мартина.

— Или про другого слона, — заметил Лу. — Может, они хотят прислать нам еще одного слона!

— Эта идея вызывает у меня двойственные чувства, — сказал Мартин, у которого эта идея вызывала двойственные чувства.

И тут из-за поворота вывернула машина.

— Маааарк, Маааааарк! — заорал Лу. — Тебе телеграмаааааа!!!!

— Ну? Ну? Ну? — требовал Лу, подпрыгивая и пытаясь заглянуть Марку через плечо. — Они приезжают? Мы приезжаем? Они пришлют нам еще одного слона? Носорога? Ну?! Ну?! Ну?!!!!!

Марк перечитал телеграмму еще раз, потом еще раз. Потом аккуратно сложил ее вдвое и крикнул: «Ида! Ида! Ида!!» — и быстро пошел на кухню, где Ида как раз заканчивала готовить ужин. Джереми, Лу, Мартин и Дина побежали было за ним, но Марк аккуратно, но вежливо закрыл за собой дверь, и встревоженные друзья так и остались недоуменно переглядываться в коридоре.

А на кухне Марк протянул Иде телеграмму. Ида прочитала ее, потом перечитала, а потом посмотрела на Марка и растерянно спросила:

— Это что же это такое?..

Потому что в телеграмме было написано:

«ДОРОГИЕ ДЕТИ! ПРОИЗОШЛА УЖАСНАЯ ОШИБКА! ПОЖАЛУЙСТА, ВЕРНИТЕ СЛОНА!»

— Мы послали им телеграмму, но они пока не ответили, — сказала Ида, стараясь смотреть не на Мартина, а куда-нибудь в другое место. Например, сейчас она смотрела на моток проволоки, который Лу умудрился засунуть под кухонный шкаф и потом искал вчера на протяжении целого вечера. — Они обязательно ответят, и выяснится, что это какая-то… какое-то…

— Недоразумение, — сказал Мартин. — Но пока мы меня изолируем. А потом мне скорее всего придется уехать. Я понимаю.

— Это какие-то ужасные глупости, — сказал Марк. — Глупости, вот и все. И вообще — что это за дела — «Верните слона?» Можно подумать, ты какой-то слон!

— Ну, какой-никакой, — заметил Мартин.

— Да нет, — раздраженно сказал Марк, — ты же понимаешь, что я имею в виду. Можно подумать, что ты просто какой-то слон. Ты же не просто слон! Ты же… Ты член семьи!

— Я да, — сказал Мартин. — Но это ничего не меняет. Наверное, я опасен. В конце концов, они меня создали. Им виднее.

— Да ничем ты не опасен! — возмущенно воскликнула Ида.

— Ну, у Аделаиды, например, может быть другой взгляд на этот вопрос, — заметил Мартин.

На секунду все примолкли.

С Аделаидой и правда вышло не очень хорошо. До того, как Мартин стал Советником Премьер-Министра по Детским Вопросам, он работал в детском саду, где и познакомился с лучшей подругой Дины, маленькой девочкой по имени Аделаида. Они с Аделаидой сразу невзлюбили друг друга, и Аделаида, если честно, все норовила как-нибудь задеть бедного Мартина. Но Мартин был не маленькой девочкой, а взрослым слоном, и, конечно, никак не отвечал на ее выпады. Пока не превратил ее в манную кашу. То есть нет, на самом деле, он не превратил Аделаиду в манную кашу, все закончилось хорошо. Но в глубине души Мартин до сих пор подозревал, что будь его воля… Словом, следовало признать: Мартин был в высшей степени необычным существом, и семье Смит-Томпсонов уже пришлось столкнуться со множеством удивительных сюрпризов, о которых даже сам Мартин не имел ни малейшего понятия до поры, до времени. И теперь, после очень тревожной и очень загадочной телеграммы, пришедшей этим утром, можно было предположить только одно: некоторые из еще неведомых свойств Мартина могли оказаться опасными. И проявиться в любой момент.

Это невозможно было себе представить. Но и не думать об этом Марк с Идой просто не имели права.

И Мартин тоже.

— Мартин! — сказал Марк. — Но как же…

— Вообще-то меня зовут «Пробирка семь», — сказал Мартин. — И я думаю, что мне надо собираться.

Ида, внимательно рассматривающая набор ситечек для чая, быстро закрыла глаза.

— Я уверен, что когда от них придет ответная телеграмма… — начал Марк.

— Я думаю, — сказал Мартин, задумчиво размазывая по скатерти капельку чая, — маленький чемодан, который красный с зеленым, будет как раз. Я хотел бы в дорогу несколько книг и все такое. Мое полотенце (у Мартина было любимое зеленое полотенце с белыми звездами, служившее ему то одеялом, то попоной, то плащом фокусника, то галстуком-бабочкой, а то даже ширмой для кукольных представлений). Что еще? Ну, словом, всякое. Но маленького чемодана хватит, это точно.

В дверь кухни начали колотить три пары маленьких кулаков.

— Эй! — завопил Лу. — Мы тут час сидим, как дураки! Что за свинство! Открывайте немедленно!

Ида, Марк и Мартин переглянулись. Ида шмыгнула носом. Мартин сполз с табуретки. Как ни странно, он совсем не волновался, а то бы он уже вырос до черт знает каких размеров. Нет, он совсем не волновался. Ему просто было очень, очень плохо.

— Я хотел бы поговорить с Диной, — сказал он. — Думаю, ничего ужасного от этого не случится.

— Кажется, во дворе никого нет, — сказал Марк.

— Прекрасно, — сказал Мартин. — А если я почувствую, что превращаюсь в злобного гоблина, немедленно разобью себе голову о стенку дома. Обещаю.

— Останется пятно, а нам оттирай, — заметил Марк, направляясь к двери.

— Я подложу полотенце, — сказал Мартин.

Ида всхлипнула и улыбнулась.

— Я уже научила Алису прыгать через скалку, — сказала Дина. Она сидела на скамеечке и качала ногами в синих кроссовках и полосатых носочках. — Правда, пока что ей не хватает… как бы это сказать? Лихости. Она переставляет передние лапы, когда скакалка хлопает ее по носу, а задние приходится переставлять мне. Но знаете, Мартин, это уже гораздо лучше, чем на прошлой неделе, и у нас есть еще неделя, так что все неплохо.

— Дина, — сказал Мартин, — ради бога, скажите, что Вы меня слышали.

Мимо проехал фургончик мороженщика, но Дина даже не подняла на него глаза.

— Правда, прыганья через скакалку, конечно, мало, — сказала она, — но для такой крупной кошки, как Алиса, учиться носить палку как-то даже несолидно. По крайней мере, мне так кажется. Так что придется впечатлять жюри скакалкой и бегом на короткие дистанции. Хорошо бы на длинные, но после двадцати шагов Алиса ложится. Приходится ее волочить.

— Дина, — сказал Мартин. — Пожалуйста. Ну пожалуйста.

Дина замолчала.

— Я же вернусь, — сказал Мартин. — Я Вам обещаю. Я просто все выясню. И переделаюсь, или что там. Ты меня породил, ты меня и переделай, или как там этот принцип должен звучать в наши дни. Я Ваш Рыцарь и Боевой Слон, Дина. Ну пожалуйста.

Но Дина все равно молчала.

— Не молчите, — сказал Мартин. — Я умру.

Но Дина продолжала молчать и по очереди скатывала и раскатывала резинки своих полосатых носочков — то на левой ноге, то на правой. Потом опять на левой. Потом снова на правой.