Сергей Саканский - Человек-тело

Девушка взялась составлять звездные прогнозы, по 10 баксов за штуку, находя дурачков среди знакомых, и как-то незаметно стала жирной астрологиней, сенсоршей, гадалкой и тд, — со своим офисом, всероссийским имиджем, огромной клиентурой дурачков… Ближе к полуночи ее можно увидеть в ТВ-аквариуме, где она, вместе с другими аферистами пучит глаза и липнет ладонями к стеклу.

Ну, я отвлекся… Она позвонила по одному своему дельцу, а я рассказал ей, что видел такой-то вот сон. Я живописал этот не то город, не то коридор… Будто я иду по городу, или по длинному коленчатому коридору, на стенах которого нарисован город. Среди скульптур я вижу изображение кальмара. В конце пути я попадаю в комнату, где ты лежишь на каменном полу, и тебя насилует страшный черный кальмар.

Моя гадалка сразу заявила, что кальмар — это кошмар: элементарный лингвус сновидения, образ, возникший прямо из самого слова. Коридор символизирует влагалище, комната — матку, а твоя фигура — это не что иное, как яйцеклетка, собственной, так сказать, персоной.

Все это говорит о том, что ты хочешь от меня ребенка, но мой путь к этому решению слишком извилист и крут.

Особенно меня заинтересовала символика минералов: лабрадор свидетельствует о твоих добрых намерениях, мрамор предполагает чистоту и бескорыстие, а гранит — это крепость твоей любви.

Эротическая часть требовала отдельного толкования. Я не сразу понял, что здесь происходит совсем не то, чем оно показалось сначала. Никаким насилием тут и не пахнет, а пахнет обыкновенным половым актом двух взаимосогласных партнеров. Пахнет спермой, потом, секрецией… Пахнет мочой и калом. Орально-анально-вагинальная любовь с черным кальмаром, страшным, как ночной кошмар. И этот ебучий кальмар вполне доволен тобой.

Трахальную сцену моя гадалка прокомментировала так. Я очень ревную тебя, причем, сразу к нескольким мужчинам. Или просто к каждому столбу: недаром ведь в моем городе выросли все эти столбообразные архитектурные формы, эти фаллические колонны.

— Ты, наверное, говорил ей, — предположила она, — что хочешь дотронуться губами до каждой ее клеточки, или что-то типа того — я знаю: так часто говорят мужчины. Вот и получил этого многоногого кальмара. По большому счету кальмар — это ты сам.

Я слушал ее с большим удивлением, если учесть несколько существенных деталей. Во-первых, ты никогда не хотела от меня ребенка. Во-вторых, я совершенно не ревную тебя, потому что уже несколько месяцев тебя не видел и подозреваю, что мы вообще больше никогда не встретимся. И, в-третьих, события, которые мне с научной точки зрения растолковали как сон, на самом деле вовсе не были сном. Правда, я не ожидал, что придуманный мною кальмар окажется таким ебливым. Ну, спишем это на издержки производства.

На самом деле все это — чудовищный город, блуждание по его улицам и черный кальмар, с которым ты страстно совокуплялась — просто моя фантазия, досужее, пустое сочинительство.

Я лежал, вертелся, долго не мог заснуть, вспоминал этюды, которые видел в мастерской знакомого художника… Среди них был причудливый городской пейзаж: какой-то инопланетный, иномирный город… Я стал думать об этом мире, представлять себя внутри него… Потом, все-таки поняв, что сегодня уже не заснуть, выпил чашку крепкого кофе, сел и записал свои фантазии: «Никогда прежде я не переживал такого ужаса — ни в жизни, ни во сне. Я шел по огромному городу, многоцветному, простершему…»

И так далее. Чтобы не казаться самому себе безумцем, я позиционировал эту запись как сон. Затем позвонила гадалка, интересовалась, нет ли у меня знакомых в издательствах, которые печатают изотерическую литературу…

Итак, все было давно проговорено и забыто, выдуманный сон истолкован… Вернее — истолковано было некое литературное произведение в жанре сна.

И вдруг мне на самом деле снится сон, даже более реальный и извращенный, тем тот, который я сочинил. Я иду по городу, по коридору, затем попадаю в самое сердце кошмара, моего маленького кальмарного театра.

Чудовище трахало тебя, бешено махая своей черной тушей, а его щупальца ласкали твое тело со всех сторон: гладили твои ступни и ладони, тыкались тебе в уши и в рот, в ноздри и в глаза… Вдруг я с отвращением увидел, что эти щупальца залупляются на концах, превращаясь в блестящие эрегированные хуи. Они лезут тебе в груди, в подмышки, в твою счастливую улыбку. Они вибрируют во всех твоих изгибах и складках, обливают слизью твое тело и лицо.

Вы были прекрасно сыгранным дуэтом, исполняющим этюды Дао и камасутры, часто, слаженно меняли позы, ты становилась на коленки, и черный кальмар с громким мокрым шлепком снова набрасывался на тебя, оплетая твое тело со всех сторон, не оставляя ни одного необласканного места.

Ты откидывалась навзничь, схватив себя за пятки, а черный кальмар таращил у тебя между ног свои счастливые глаза.

Ты была сверху и, оседлав черного кальмара, словно горячего вороного коня, летела, взмыленная, разухабистой дорогой своих невъебенных наслаждений.

Ты сама хватала его щупальца-хуи и дрожащими руками направляла себе в зад и в рот, в груди и в подмышки, ты хлестала себя хуями по спине, словно банными вениками, и в этот момент сюрреалистический мастер сновидения изымал тебя из кальмарной оправы и ставил на твое место саму сермяжную Россию — мать и дочь, любовницу и жену.

Вы делали друг другу филатис и куннилингус, минет и тибет, фистинг и лизинг, шопинг и жопинг, боулинг, роуминг, клининг, дайвинг и фитнес… Все эти мерзкие слова, ныне сожравшие мой родной язык, представлялись мне физически, в виде каких-то сексуальных действий… Это был полный, всеобщий, всеобъемлющий кальмаринг.

И вдруг, дико вывернув шею в одном из своих экстремальных изгибов, ты увидела меня. Твои губы стали скорбными, в твоих глазах мелькнул испуг, досада, неприязнь…

Бешенство и злоба захлестнули меня:

— Как ты могла? С кальмаром!

Ты простерла ко мне руку и нетерпеливо махнула раскрытой ладонью:

— Уйди, ничтожный! Разве ты не видишь, как мне хорошо с ним?

Я оглянулся по сторонам и понял, что безоружен, что вокруг, во всем этом каменном изобилии, нет ни одного целого камня, ни единого куска вещества, ручного рубила, которым можно крушить, рвать вашу черную и розовую плоть.

Вдруг я подумал, что, может быть — это мне просто кажется, что он осьминог, а на самом деле — это прекрасный юноша… Вот, даже и я оговорился… Кальмар, конечно. Черный ебучий кальмар.

Я проснулся. Сон был быстро собран по кристаллам и слился в картину, которой я уже не смогу забыть. И дикая радость захлестнула меня. Потому что — свершилось! Я научился создавать новую реальность. Потому что не женщину тут ебал жгучий черный кальмар, а саму Россию. Никогда прежде я не переживал такого ужаса — ни в жизни, ни во сне.