Николай Камбулов - Ракетный гром

Руки его тогда чуть-чуть дрожали. Она удивилась, что у такого великана могут дрожать руки. «Слабенький ты, Степа», — пожалела Елена. «Только перед тобой... одной». Она погладила его по жестким волосам. Когда выпрямился, увидел: ее темные глаза были наполнены слезами. Но она как бы не чувствовала этих слез, улыбалась безмерно счастливой улыбкой...

Бородин тряхнул головой, чувствуя, что хорошо у него на душе и что он сейчас готов гору сдвинуть. Потребность что-то делать привела к мысли переставить книжный шкаф, который показался не на месте. Он передвинул его в угол, поправил книги. И уже принялся переставлять стол, как в дверях появился Малко.

— Разрешите? — Старший лейтенант с завидной лихостью щелкнул каблуками и застыл у порога.

— Проходите, вот садитесь на мое место, — показал Бородин на полукресло. — Садитесь, садитесь, не стесняйтесь...

— А вы, товарищ подполковник?

— Мне хочется постоять, поразмяться.

Малко сел.

— Как идут дела во взводе? — спросил Бородин.

— Идут, товарищ подполковник, — с грустью отозвался Малко и про себя отметил: «Настроение у замполита вроде бы хорошее, вовремя пришел».

— Что так отвечаете? Или компот, как говорит сержант Добрыйдень обнаружился? Давайте выкладывайте, слушаю...

— Вообще-то ничего особенного не случилось, — поднялся Малко.

— Сидите, сидите...

— Я, товарищ подполковник, зашел проинформировать вас о ходе социалистического соревнования во взводе, — начал издалека Малко.

— Это хорошо. Молодец... — весело похвалил Бородин. — Так обязан поступать каждый командир, не ждать, пока вызовут.

Малко похлопал по карманам.

— Можно курить, —- сказал Бородин и положил на стол пачку сигарет.

— Прикинул я сегодня, кто и как выполняет свои обязательства. Общая картина вроде бы неплохая. Но вот оператор у меня не тянет. Боюсь, завалит он взвод. А я понимаю, товарищ подполковник, что социалистическое соревнование тогда чего-то стоит, когда все подразделения разом выходят на рубеж обязательств, без отстающих.

— Верно, Михаил Савельевич, именно без отстающих, — радостно подхватил Бородин.

— Есть у меня просьба к вам, товарищ подполковник. Это даже не просьба, а предложение. Помните партийное собрание? Вот я и зашел... Все мы трудимся ради общего дела — боевой готовности. Наша копилка — это готовность всей части, — подчеркнул Малко. — Не посмотреть ли нам на расстановку сил в подразделениях? Может быть, действительно где-то слишком жирно со специалистами, а где-то бедно. Ну, скажем, в подразделении лейтенанта Узлова все специалисты имеют классность. С таким составом легко попасть на Доску отличников. А вот с таким оператором, как рядовой Гросулов, дальше проработки на партийном собрании не уйдешь.

— Что вы конкретно предлагаете? — нетерпеливо бросил Бородин. Слово «проработка» ему не понравилось, и он насторожился.

— Для начала ефрейтора Цыганка перевести в мой взвод, а рядового Гросулова — во взвод Узлова. Он там среди хороших специалистов быстро подтянется. Надо же все-таки учитывать и то, что рядовой Гросулов не просто солдат. Генералу, наверное, не безразлично, как его сын служит... Ругайте меня, но я часто говорю: этого солдата мне не поднять выше тройки.

— Н-да. Может, вы и правы, — подумав, сказал Бородин. — Но пойдет ли Цыганок к вам, согласится ли на это Узлов? Как проявит себя в новом коллективе Гросулов?

— А приказ? Приказ, товарищ подполковник, — закон для подчиненного. Ведь это будет произведено ради общей копилки. — снова загорячился Малко, — не ради моей славы, а ради того, чтобы вся часть разом вышла на намеченный рубеж... До боевых пусков осталось немного...

— Да, да, именно так. Позвольте-ка мне сесть на свое место, здесь мне как-то ловчее решать дела...

Малко поднялся, тайком посмотрел на Бородина: замполит уже не казался ему таким веселым, как в начале разговора. «Неужели не поддержит?» — затревожился старший лейтенант.

— Значит, вы просите перевести к вам оператора Цыганка, а рядового Гросулова направить во взвод Узлова? Так я вас понял?

— Так, товарищ подполковник... Я в смысле общей копилки...

— Не пойму я вашу копилку, — скривился Бородин. — Не пойму главного: для чего вы ее придумали?

— Как предложение, товарищ подполковник...

— А может быть, для того, чтобы заполучить себе лучшего специалиста? — в упор поглядел Бородин.

— Это вам, товарищ подполковник, показалось...

— Очень рад, если показалось. Что у вас еще?

— Все, только это предложение...

Бородин потер лоб, сказал:

— Н-да, значит, Гросулов не может подняться выше тройки?

— Не может... Вот на баяне... он и на пятерку потянет...

— Так что ж делать? Может быть, Михаил Савельевич, устроить ему небольшую стажировку во взводе Узлова? Пусть он там потрется среди хороших специалистов, посмотрит на работу того же Цыганка. Я поговорю с командиром части, он предоставит возможность. Как вы смотрите?

— Это идея! — приободрился Малко. — Пусть потрется, пусть посмотрит. Хорошая идея, товарищ подполковник.

Наташа слышала, как Громов умывался под краном, громко фыркая и отдуваясь. Потом оделся, вышел на балкон, загремел спичками, закуривая. «Что же он так?»—рассуждала Наташа, лежа в кровати и прислушиваясь к каждому движению мужа: она уходила на работу значительно позднее, но всегда провожала его до калитки. Будильник еще молчал (как только он зазвенит, она поднимается). «Что же так? Похоже, чем-то расстроен, неужели приездом мамы?.. Не может быть».

Галина Петровна все эти дни заботлива и внимательна и к Громову, и к ней, и особенно к Алеше. Сшила внуку красивый костюмчик, отвезла его в пионерский лагерь.

«Мама, пожалуй, тут ни при чем. Неужели ревнует к Степану?» От одной этой мысли Наташе сделалось страшно. «Надо уезжать, предлагают новое место — соглашайся... Ты слышишь? Курит, молчит, одна служба в голове... Как сложна жизнь, сколько скрытых подножек таит она в себе! Курит, да что же это он так, на голодный желудок?» Она вскочила с постели, взяла будильник: он показывал шесть часов, для нее это было очень рано, чтобы собираться на работу.

Наташа решила приготовить завтрак. Набросив халат, пошла на кухню, но там у электрической плиты уже хлопотала Галина Петровна.

— Не спится? — Мать посмотрела на нее исподлобья. На раскаленной сковородке уже шипел, потрескивая, жир. Раньше, когда Галина Петровна работала заместителем председателя горисполкома, она сама никогда не готовила ни завтраков, ни обедов, ни ужинов, все это делала домашняя работница тетя Настя, прожившая в их бакинском доме четыре года. Наташа удивилась умению матери готовить.

— Ой, мама, как вкусно получилось! — И, не подумав, напомнила: — Без тети Насти справляешься.