Алексей Кирносов - Два апреля

- Зачем же штат? - спросил Овцын.

- Не я же его вводил... Скажите этой вашей утопленнице, пусть придет ко мне. Кстати, она симпатичный человек?

- Мне нравится, - сказал Овцын.

- Вот и прекрасно, - улыбнулся начальник перегона своей хитроватой улыбкой. - Знаете, Иван Андреевич, скажу вам, как родному, только вы уж меня не выдавайте...

- Не выдам.

- Самая большая мне, старику, радость в жизни - пообщаться с симпатичным человеком... А здешний капитан мне ох как несимпатичен! Проныра, жадина, кулак, подхалим. И фамилия у него неблагозвучная: Жолондзь. Можно, я к вам на «Титан» со своим штабом перейду? Штаб не так уж велик - замполит, доктор и бухгалтер. Примете?

- С радостью сердца, Георгий Сергеевич, - сказал Овцын.

- Ну, радости вам от меня будет мало, - пригрозил Левченко. - Во-первых, я только на берегу такой добренький. Во-вторых, займу вашу каюту. Вам придется жить в каюте старшего. В-третьих - Вы уже не единоначальник.

- В море капитан судна всегда единоначальник,- сказал Овцын. -Пусть хоть сам министр присутствует.

Начальник перегона обрадовался, потер руки.

-Жолондзь со мной так не смел разговаривать. С вами не соскучишься, Иван Андреич. Словом, завтра я к вам и переселюсь. Только уж вы меня почитайте.

- Я вас давно почитаю, Георгий Сергеевич, - серьезно сказал Овцын, потому что и в самом деле давно уважительно относился к капитану Левченко.

Решив судьбу Ксении, он вернулся на «Кутузов». Там было суетно и весело. Речники готовились к выходу. Овцын поднялся в свою каюту. Капитан Седых сидел у стола, обложившись техническими описаниями.

- Вроде все в порядке, Андреич, - сказал Седых. - Давай подпишем

акт.

- Давайте подпишем, если все в порядке, - сказал Овцын.

Седых взял перо и принялся выводить в нужных местах аккуратные подписи. Овцын подписался небрежно, но тоже разборчиво. Потом стоя выпили по рюмке водки, крепко пожали руки.

- Счастливо вам плавать, капитан Седых, - сказал Овцын. - Это хороший теплоход.

- Я вижу, - сказал Седых. - И тебе счастливо. На Лену идешь?

- На Лену.

- Дойдешь.

- Постараюсь.

Овцын положил в карман копию акта и спустился в каюту Ксении. Она лежала на койке, подложив руки под голову, в красивом платье - она была в нем, когда ездили в Ясногорск, вспомнил Овцын, и утром, когда провожали

Бориса. Борис увел «Шального» вверх по Енисею, как проводили его, так она с тех пор, наверное, и лежала. Черные модные туфли валялись у койки.

- Это вы, - сказала она, не двинувшись. - Садитесь.

Он присел рядом, спросил:

- Грустите?

- Грущу.

- Может быть, пора к маме?

Она скосила на него глаза, проговорила:

- Я уже в таком возрасте, когда мама не спасает от грусти.

- А что спасает?

- А надо ли спасаться? - усмехнулась она.

- Пожалуй, надо. Вам нашлось место.

Ксении приподнялась на локте, взглянула ему в лицо, спросила:

- А как же буфетчица с «Титана»?

- Пойдете метеорологом.

- Забавно! - произнесла Ксения, снова легла и засмеялась. - Почему же не штурманом? Хватит у вас могущества, чтобы взять меня штурманом?

- Не хватит, - покачал головой Овцын.

- А метеорологом - это на «Титане»?

- Да. Получилось так, что «Титан» пойдет флагманом.

- И вы будете самым важным на караване?

- Важнее меня будет начальник перегона... Ксана, может быть, не надо? Может быть, поедете домой? Сколько это может длиться? Я ведь не чурбан с ушами, мне не сладко смотреть на ваши муки, мне не радостно чувствовать себя злодеем...

- Какие муки? - перебила она его. - Какое злодейство? Вы смешной человек! Не думайте об этом.

- Я не могу не думать об этом. И в конце концов, - он повысил голос, -если вы не мучаетесь, то мучаюсь я.

- Да... - произнесла она, приподнялась, прислонилась щекой к его плечу. - У вас хорошая душа. Но в глубине. Очень дальней...

И когда он ласково обнял ее плечи, она отстранилась, сказала: - Не жалейте меня. Что вы выдумали? Поверьте, что я не пропадаю. И не пропаду. Идите, Иван Андреевич.

Он встал, напомнил ей:

- Начальник перегона ждет вас, - улыбнулся, - хочет посмотреть, симпатичный ли вы человек. Когда будете заполнять листок по учету кадров, в графе образование поставьте одно слово «высшее». Графу «профессия» не заполняйте.

- Спасибо, - сказала Ксения. - Какую-нибудь пользу я принесу и в этом качестве. Смешно... Метеоролог!

- Только уж обо мне заботиться вам не придется, - сказал он. - Это может быть истолковано превратно.

- Наивный вы человек, - вздохнула Ксения. - Есть вещи, которые невозможно истолковать превратно. У них только один смысл.

- Это вы наивный человек, - сказал он. - Потому что есть люди, которые и эти вещи истолковывают превратно.

Капитанскую каюту, с двух сторон протянувшуюся углом по передней надстройке, с великолепным обзором моря, занял начальник перегона. Каюта старпома, и которой поселился Овцын, была похожа на каюту Бориса Архипова - такая же маленькая, с компактными, тщательно продуманными и пригнанными вещами. Жилось в ней уютнее и проще, чем на «Кутузове»; раздражало только, что из квадратного иллюминатора, выходившего на левый борт под трап, ничего практически не увидишь. Овцын подумал, что все равно в каюте ему жить придется мало, опустил жалюзи и включил лампу. «Пусть так и будет до конца рейса, - решил он. - Ничего так ничего!»

Капитан Жолондзь, взбешенный тем, что его отстранили от флагманства, которое, впрочем, не приносит выгоды, кроме близости к начальству, распространил слух, что новый, неведомо откуда взявшийся метеоролог - любовница капитана Овцына, тоже неведомо откуда взявшегося. Серьезный и печальный замполит каравана, исполняя неприятный ему долг, пришел в затемненную жалюзи каюту и начал поначалу уклончивую, но быстро ставшую откровенной беседу.

- Ну, давайте сразу, - сказал Овцын. - Вас интересует, любовница ли она мне? Отвечаю: нет, не любовница.

- Да я и без вас это вижу, - сердито сказал замполит. - Но что-то необыкновенное тут есть. Кто же она вам? Не чужой же человек. Я бы не стал соваться вам в душу, я не настолько свинья, но болтовню на караване надо прекратить. Кто она для вас?

- Сам не знаю, - смущенно улыбнулся Овцын, не решаясь что-нибудь определить. Он старался не задумываться, кто же ему Ксения, хотя прекрасно чувствовал, что она не чужой теперь человек. - Может быть, друг. Это странная история...

- Расскажете? - не требуя, спросил замполит.

- Да я не собираюсь скрывать. Но как такое расскажешь?.. Никаких внешних событий не было, кроме, конечно, самого первого. Все на ощущении... Ну, попробую. Может быть, вы поймете.

После его рассказа замполит долго молчал, постукивал пальцами по столу, вдруг спросил:

- А правда, что у древних китайцев была такая мудрость?