Мариэтта Роз - Круги по воде (сборник)

– Я там художку беру, – со смущённой улыбкой пояснил Витька.

Славка ржать на тему, что сейчас только дураки читают, не стал. Но библиотекой заинтересовался. На всякий случай. И тут ему повезло во второй раз.

Для поддержания разговора спросил, на какой улице Фурмановская библиотека. Как услышал ответ, так сразу под ложечкой и засосало! Семья Шамшиных! А там где? Ух ты! Всего лишь где-то в двух остановках от запланированного места. Конечно, если считать в остановках, ведь по самой улице никакие маршруты не ходят. Значит, там можно подкараулить и всё такое прочее. Фартит! А раз так, то надо ловить удачу за хвост.

Славка сразу подбоченился.

– Мне с тобой поговорить надо по важному личному делу, – сказал он.

Витька тоже подбоченился. Необходимость у него поговорить с Горчаковым по своему важному личному делу тоже имеется.

– Согласен, – ответил Прищепа.

– Когда?

– А когда тебе удобно?

Оба задумались. У одного – маршрут, у другого – сроки.

– После майских, – решил не упускать удачу Славка. И действительно – вновь повезло. – Но не здесь, не в универе. Где-нибудь в более укромном месте.

– Хорошо, мне как раз в Фурмановскую надо будет. Тебе на Семье Шамшиных удобно?

– А как же! – ещё бы Славке неудобно было!

– Тогда… – Витька полез в календарь, назвал дату – первое воскресенье после майских праздников.

– Отлично!

Лучше не придумаешь.

Закричал ещё раз. Понимал, что глупо. Но вот так сидеть в темноте – страшно. К тому же есть надежда, что хоть кто-то да услышит, – всё-таки люди не за триста верст, а где-то совсем рядом. Но если кто и слышал, то только местные собаки.

Наконец он и кричать перестал. Уронил голову, заплакал.

Попался глупо. Хотя кто ж знал, что Славка такой! Думал, просто поговорят, по-мужски. Он скажет Славке, чтобы тот отстал от Инги. Нет, даже потребует. Витя тогда поверил, что это всё из-за неё: Горчаков как-то прознал про них или даже сама девушка рассказала (что лучше). Когда шёл на эту трижды проклятую стройку, думал: просто получит пару раз в бубен. Ну, или чуть больше. А попался, как в дешёвом детективе.

Вот что он мог сделать против Славки? Горчаков и выше на голову, и спортивный. А главное – злой какой-то. Вот кто бы знал…

Нет, знал. Ему Инга говорила. Как раз про похищение говорила. Наверное, она ещё тогда знала, поэтому и сказала. Предупредить хотела, а он, дурак такой, не понял. Вот только замешана ли она сама? Нет, Инга не такая, она хорошая. Она всё поймет. Как узнает, что Витя пропал, – так всё поймет.

Даже представил себе, как здесь, в этой холодной грязной комнатёнке без окон и дверей Инга вытирает ему лицо платочком, плачет, а рядом суетятся какие-то люди. И отец. Почему-то захотелось увидеть отца. К чему бы? Но так и не понял – заснул.

Проснулся от колючего онемения. Испугался. Славка, тот ещё умник, намертво прикрутил пленника к остаткам батареи. Как бы рук не лишиться!

Первое время Витя пытался зубами развязать узел – не получилось. Потом старательно расшатывал кусок трубы, но, наверное, поэтому она здесь и осталась – так просто не вырвешь.

Сейчас он сидит, ждёт продолжения. И боится. Чего греха таить? Жутко, до дрожи. Тем более что он здесь уже сутки, руки вон уже посинели. Хотя окна здесь нет, в темноте как-то сложно разглядеть, какие они на самом деле. Витя даже стал покусывать кончики пальцев – вроде что-то чувствуют, или ему это только кажется?

Страшно. Надолго он здесь? Почему никто не приходит? Неужели не понимают, что ему есть-пить надо, да и в туалет хочется. Впрочем, последняя проблема разрешилась сама собой. И нечего тут стыдиться!

Только вот холодно. И голодно. И пить хочется. И вообще…

Витя попробовал ещё раз уснуть. Но в самый последний момент испугался: вдруг не проснётся? А жить захотелось до ужаса! Он даже с отцом согласен помириться, лишь бы жить. Ради Инги. Ради мамы. Ради самого себя.

Ой, о маме сейчас лучше вообще не думать! Мать без него пропадёт. Он у неё один. У неё без него ничего не будет. Совсем. Никогда. Подумал – и заплакал. Даже не застыдился. Чего уж тут…

Потом снова кричал, пока не осип. Потом сипел. Потому что сидеть в тишине – страшно.

Когда же за ним придут? Скорее бы всё закончилось!

Когда вновь проснулся, понял, что даже сипеть не в состоянии. Да ещё нос заложило. Голова чугунная, а рукам, похоже, вообще хана. Заплакал. Слезы смешались с соплями, потекли.

– Прости меня, мамочка! – шевелил он губами. – Прости меня, папочка! Как глупо всё вышло! Мамочка, папочка…

«Я здесь умру», – вдруг остро осознал Витя.

«Нет! Нет! – попробовал сопротивляться. – Меня спасут! Меня найдут!»

«Дурак, – ответил ему другой Витя, позврослевший, помудревший. – Ты сколько здесь уже? Второй день. Значит, что-то пошло не так. А раз так – хана тебе. Это только в дурацких американских боевиках спасают в самый последний момент, а в реальности – никто никогда не приходит. Даже если и придут… Вон как Славка тебя прикрутил к батарее. Ты отёк весь, замёрз. Простыл. Наверное, даже пневмонию подхватил. Не пил, не ел. Еда – ладно! А вот без воды человек долго не протянет».

«А без надежды я бы тут давно уже умер», – возразил другой Витя, который отчаянно хотел жить.

Оба Вити обиженно замолчали и засопели.

…Сперва подумал, что это ему снится. Но крик повторился:

– ВИТЯАА!!!

Инга?

– Витя! Ты где?

Точно Инга. Витя улыбнулся, сухие губы треснули, закровили. Он слизнул красные капельки, снова улыбнулся.

– Витя!

Голос Инги петлял где-то внизу. Похоже, она бегала по комнатам. Надо ей крикнуть. Но кричать Витя не мог. Мог только ждать. И улыбаться.

Голос умолк. Ушла? Но нет: каблучки застучали на лестнице.

– ВИТЯАА!! – совсем близко крикнула Инга.

– Я тут, – подумал Витя. – Тут, жду тебя.

Инга несколько раз пробежала мимо его комнатёнки, размахивая фонариком. Наверное, не сразу заметила ещё один дверной проём. Заметить-то сложно! Здесь их много – в этом Витя убедился, когда Славка таскал его по стройке. Горчаков специально искал самую укромную комнатку, чтобы окна не было, в закуточке. Наверное, здесь планировалась кладовка или ешё что.

Наконец Инга вбежала. Рухнула рядом на колени, уронила фонарик. И это хорошо. Он сейчас вонючий, грязный – зачем его таким видеть? Инга заплакала, сунула ему в рот бутылку с водой. Карачинская. Вот кто бы знал, что банальная карачинская – такая на самом-то деле вкусная!

– Сейчас!! – Инга пыталась развязать узел. Сломала ноготь, даже не заметила. Она подсвечивала себе фонариком, зажав его в зубах. Смешная такая.