Мариэтта Роз - Круги по воде (сборник)

Лёшка решил быть наглым:

– Да, вчера! А тебе какое дело?

– Какое мне дело? – взвизгнула Инга. – Ты это папашке Витькиному объясни! Между прочим, Сметана сыночка со вчерашнего дня ищет. Сегодня утром ко мне со своими амбалами подкатывал. Расспрашивал. Выяснял. А ты, дебила кусок, даже не в курсе!

Лёшка напрягся.

– Я ничего не знаю! – заорал он, наконец-то осознав, в какую историю на самом деле вляпался. – Славка сказал, что мне только за деньгами надо будет сходить. Это всё Горчаков… – пытался оправдываться он.

– А какого чёрта ты сегодня на занятия не пришёл?! – не слушала его Инга. – Славка бы тебя осчастливил, что пора уже кармашек для денежек готовить! Или всё-таки лучше веревочку с мыльцем? Только я одного понять не могу: у тебя, Яковлев, мозги есть или атрофировались, как носки? Ты что, всерьёз веришь, что Сметану так просто на бабло развести? Да он вас…

– Чего он нас? – Тут Лёшка разозлился.

Ну не хотелось ему верить в очевидное! Славка так сладко всё расписал, распел, призрачными деньгами помахал. А тут какая-то пигалица явилась, ножками топает, кулачками машет. Дура, одним словом.

– Козёл, – прозвучало вдруг.

Лёшка аж весь сжался. Повернулся. На пороге своей комнаты стоял брат, опухший, небритый, в старых растянутых трениках. Трясущимися руками он держал пачку денег.

– Бери, козлина, бери! – сунул брату в руки купюры.

– Ты чего? – растерялся Лёшка.

– Козёл, – повторил брат. – Какого хрена ты натворил? Какого хрена!!

Лёшка ойкнул, весь осел как-то.

– А это, – Яковлев-старший достал из кармана потасканную записную книжку, – адреса моих сослуживцев. Сваливай к любому, что подальше. Набрехаешь что-нибудь, им пофиг. Главное, скажи, что ты – мой брат, примут.

Лёшка так же покорно взял записную книжку. Уставился на неё глупыми невидящими глазами.

– Я не понял! – брызнул слюной Яковлев-старший. – Ты чего тут пялишься на меня, как баран? Вещи собирай! Козёл ты хренов! Беги давай отсюдова! Беги!!

– Но Славка… – Лёшка сжал голову руками.

Нет, всё не могло вот так обернуться. Эта истеричка-Миловская, брат-алкаш – они всё придумали! С ним, с Лёшкой Яковлевым, ничего не случится. Славка ему обещал.

– Тебя убьют, – сказала Инга. Спокойно так сказала, но от этого её спокойствия стало по-настоящему страшно. – Либо Славка, либо Сметана – смотря, к кому первому попадёшься. Только скажи, где Витя? – на этой фразе спокойствие Инги закончилось, она взвизгнула: – Куда вы Витьку дели, дебилы!

– Не знаю! – Лёшка вдруг зарыдал. – Ей-богу, не знаю! Славка Витьку вчера у Фурмановской встречал, а потом повёл куда-то. Он сказал, что чем меньше я знаю, то… – Лёшку затрясло. Он сполз на пол, обхватил голову руками. Жалобно простонал: – Я правда не знаю, куда он дел Витьку.

Во, приехали!

Когда пришёл, Родька был дома. Казалось бы, фигня, но он больше часа висел на телефоне! С какой-то бабой трепался. Ну надо же! Вроде бы целыми днями дома сидит, а цепанул кого-то.

Славка и так и сяк намекал: мол, закругляйся. Родька его словно в упор не видел, даже задницей повернулся.

Славка рассердился, пошел на кухню. Сделал пару бутербродов, плеснул кофе. Ладно, подождём.

А Родька всё трепался. А Славка сидел на кухне, терпел, потел и ждал.

Наконец дождался. Кинулся набирать. Но у Яковлевых трубку почему-то не брали. Славка сделал пару кругов вокруг телефона, ещё раз набрал номер. Снова молчание. На третий раз повезло чуть больше – трубку взяли. Но не Лёшка – его брат, причем сильно пьяный. Не успел Славка ничего толком сказать, как Яковлев-старший ругнулся матерно и бросил трубку.

Несколько минут Горчаков тупо смотрел на телефон. Понимал, что ещё раз набирать номер глупо.

И что теперь делать?

Пошёл на кухню. Налил вторую чашку кофе.

Вот чёрт! Делать-то что?

– Увижу завтра Яковлева, откручу ему кое-что, чтоб жилось легче! – пообещал себе Славка.

Но всё-таки надо что-то делать. Витька со вчерашнего дня сидит на стройке без еды, без воды. А вдруг его кто нашёл? Ну, мало ли! Бомж какой или наркоман, или мальчишки залезли. А что, если он уже дома? Славка аж похолодел.

Вот какого чёрта Лёшка сегодня на занятия не явился! Ну, не позвонил ему накануне, ну, подумаешь! Кто ж знал, что Яковлев решит прогулять занятия?! Прогульщик хренов. Учиться кто будет, Пушкин? Тут же ругнулся: «Дожили! Как Миловская заговорил…»

При мысли об Инге Славке взгрустнулось. Хорошая всё-таки девчонка, да и привык к ней. Ничего! Помирятся. Простит, а то как же! Как же его не простить? Любит ведь. Что-что, а в любви Инги Славка не сомневался. Так что букетик побольше, шоколадка послаще – и всё пойдет по-старому. Увидев такие деньги, Инга сразу же язык прикусит – Горчаков был в этом абсолютно уверен, – будет с ним ласковее и нежнее прежнего. Деньги ведь всё меняют.

А Витьку надо навестить. Поговорить с ним по-хорошему. Или по-плохому. Смотря как вести себя будет. Хорошо – так бутылку воды получит, горбушку хлеба. Нет – ещё денек посидит на слезах и соплях.

Фурмановская библиотека находилась на углу улиц имени Лермонтова и Семьи Шамшиных. Тихое место. По одну сторону Семьи Шамшиных – типовые панельные высотки, по другую – кособокий частный сектор. Вдоль самой улицы – киоски с печальным товаром: гробы, венки, памятники. Всё это выставлено вдоль обочины, рекламируется с обычным цинизмом. Идти мимо – страшно.

Инга боялась всех этих атрибутик смерти. Старалась идти, не глядя. А её хватали за руки, совали искусственные цветы, похоронные ленты, расхваливали прочий товар. Инга не хотела смотреть, но смотрела, и всюду ей мерещилось имя: Виктор Прищепа.

– Да вы успокойтесь, девушка! – вдруг сказала ей какая-то бабка, одна из торговок. – Он теперь в лучшем мире.

Инга чуть не закричала. Бросилась бежать.

Наконец похоронный ряд закончился. Теперь можно отдышаться и подумать: куда здесь Славка мог увести Витю.

Девушка даже губу прикусила – так сосредоточилась. Огляделась. Дома-высотки, дома-избушки-кособушки. Где здесь можно спрятать человека?

И тут она вспомнила!

Поняла…

Быстро пересекла улицу, прошла через деревеньку.

Вот показалась стройка.

Инга сглотнула. Идти – страшно, не идти – страшно. Помявшись ещё полминуты, Инга шагнула в траву…

– Витя! – позвала она.

Прислушалась. Тишина.

Закричала:

– ВИТЯАА!!

Тишина.

А вдруг он уже умер? Инге померещилась та бабка-торговка, девушка вскрикнула и бросилась бежать.

Сперва обегала весь первый этаж. Кричала, плакала, заглянула в каждую нишу. Никого. Разве что спугнула пару кошек. Порвала колготки – даже не заметила.

Вбежала на второй этаж.