Раймон Кено - Последние дни

Или же вернусь сюда. Дам патрону аванс, тысячефранковую бумажку, и вернусь к своим обязанностям. Снова увижу своих завсегдатаев, всех-всех. Ведь исчезну я ненадолго. Что с вами случилось, Альфред? — спросят меня. Я отвечу, что у меня был панариций [82] Гнойное воспаление тканей пальца. (не представляете, как это больно), и наверняка найдется завсегдатай, который скажет: о, панариций, я знаю, что это такое, у меня один раз было, жуткая боль. Я снова увижу месье Браббана, и месье Бреннюира, и месье Толю, поскольку ничего еще не произойдет. И снова примусь без конца подавать бесчисленные напитки, горячие зимой и холодные летом, а спиртное — в любое время года. И буду наблюдать, как приходят каждый день завсегдатаи и как меняются случайные клиенты, подобно тому, как регулярно приходят времена года и как регулярно меняется возраст людей. А я буду неизменен и совершенно спокоен, потому что отыграю потерянное состояние и осуществлю то, что мне предначертано. Я буду наблюдать за шевелением молодых и старых, самцов и самок, людей и собак, котов и мышей, листьев на ветвях, туч на крышах, старых газет на тротуарах, мыслей в головах, страстей в сердцах, членов под брюками. Незыблемый и неизменный, я буду взирать на все это, сравнивая себя с озерной водой, где отражается стая перелетных птиц, но от взмахов их крыльев не рябит поверхность.

Браббан наклонился к своему соседу, который с откровенной неопытностью изучал железнодорожное расписание. Слегка приподнял шляпу и завел разговор.

— Простите мою нескромность, месье, но я вижу, что вы в затруднении. Я просто хотел сказать, что есть хороший поезд до Дьеппа в 14:15.

— Благодарю.

Сосед даже не повернул головы, когда отвечал.

— Это очень хороший поезд, — заговорил вновь Браббан. — Экспресс. Прибытие в Дьепп в…

— Спасибо, спасибо.

Сосед не был настроен слушать дальше. Он закрыл расписание.

— Хороший сегодня денек, — сказал Браббан. Сосед подозвал официанта, расплатился и был таков. Браббан принялся ждать. Вскоре к нему присоседился новый посетитель. Он никакого расписания не попросил. Браббан искоса изучал его. Сосед повернулся и сказал с видом знатока:

— Хороший сегодня денек.

— Замечательный, — подбавил красочности Браббан. — Какое прекрасное будет лето!

— Нельзя вот так загадывать на будущее, — ответил сосед. — Часто после ясного солнца в мае бывает ненастное лето.

— Совершенно справедливые слова, месье.

— В моих краях есть присказка. В мае солнце ясное — лета жди ненастного.

— Вот оно что… А вы откуда будете, месье, если это не секрет?

— Ничуть, ничуть. Я из Туранжо. Это рядом с Шиноном.

— Красивые места, — сказал Браббан. — Очень красивые.

— Турен, месье, это «сад Франции».

И так далее и тому подобное, и так далее и тому подобное, и в конце концов житель Туранжо признается:

— Вообще-то сейчас, месье, я оказался в крайне трудном положении.

— Что же у вас случилось?

— О, не хочу надоедать вам всякими глупостями.

— Ну что вы, что вы.

— Представьте, у меня большие неприятности. Неприятности — это мягко сказано. Я оказался в Париже без единого су. Не знаю, как меня угораздило. У меня ни единого су. Есть, конечно, несколько купюр по десять франков, но чтобы протянуть до конца воскресенья, согласитесь, этого мало.

— Действительно, — согласился Браббан.

— Правда, у меня в отеле хранится чемоданчик с довольно приличной суммой в долларах. Я охотно оставил бы их в залог.

Браббан улыбнулся.

— Как раз это я и хотел вам предложить, — сказал он.

Сосед внимательно изучил его взглядом, подозвал официанта, оплатил заказ и исчез. Браббан достал часы и мрачно взглянул на циферблат: три часа потерял. Он встал с озабоченным видом и отправился к Вюльмару в «Виль де Руан».

— Ну что? Вы один? — спросил Вюльмар.

Браббан вздохнул.

— Ничего за все утро.

Вюльмар пожал плечами. Он был явно взвинчен. Три порто выпил, пока дожидался патрона.

— Меня это достало, — сказал он. — Трижды достало.

— Вы полагаете, что успех приходит каждый раз, молодой человек?

— Вовсе нет! Просто я сыт по горло вашими мелкопошибными трюками. Я знаю их, как свои пять пальцев: прием с таким названием, с сяким… Я уже мог бы применять их самостоятельно. Но это смех, да и только!

— А что делать?

— Где ваше честолюбие, месье Браббан, что с ним стало?

Браббан поскреб затылок.

— У меня пока нет идей.

— Хотите, чтобы я подбросил вам парочку?

— Не надо, — воскликнул Браббан. — Только не это! Идеи должны исходить от меня.

Вюльмар пожал плечами.

— Мы могли бы собирать подписи в пользу Папы.

— Папы?

— Да. Как будто его держат взаперти в подземельях Ватикана.

Браббан сурово на него посмотрел.

— Что вы несете? Я же просил: держите свои идеи при себе.

— Ну, хватит, — сказал Вюльмар.

— Угощаю вас обедом, — сказал Браббан и поставил бутылку бургундского плюс ликеры.

Вюльмар в конце концов опьянел.

— Лично я хочу проворачивать большие дела, — сказал он.

— Вы правы. Мы будем проворачивать большие дела. Я буду проворачивать большие дела. Только нужно потерпеть. Дождаться, когда у меня будут идеи.

— Нет, не хочу я ждать! Я хочу проворачивать большие дела прямо сейчас.

Браббан напрягся.

— Два чемодана все еще у вас?

— Да, только в эти игры я больше не играю. Не пойдет. Такие приемы — чушь. Из-за этих низкопробных махинаций нас с вами в конце концов запихнут за решетку.

— Тс-с.

Вюльмар замолчал и задумался.

— Скажите-ка, что вам нужно от Бреннюира-старшего?

— Что мне от него нужно? Да ничего. Мы друзья, только и всего.

— Рассказывайте! Я вам не верю.

— Прошу вас быть со мной повежливее, месье Вюльмар. Не забывайте, что вы мой подчиненный.

— Скажите честно, чего вы хотите от Бреннюира-старшего?

— Абсолютно ничего.

— Никогда в это не поверю.

Какое-то время оба сидели молча.

— Умираю от любопытства, — не отставал Вюльмар.

— Не понимаю, чего вы добиваетесь, точнее, чего можете добиться.

— Да ладно! Я не настаиваю. Что мы будем делать сейчас?

— Можно попробовать прием с чемоданом и долларами, — предложил Браббан.

— Я уже сказал, что больше в эти игры не играю.

— Вы мой секретарь, ваше дело — слушаться.

— Смех да и только, — отозвался Вюльмар.

Браббан поскреб затылок.

— Освободить вас во второй половине дня?

— Ни в коем случае. Я просто хочу провернуть что-нибудь интересное. Сорвать большой куш.

— Нужно дождаться, когда у меня будет идея.

— Долго ждать придется.

Разъяренный Браббан вскочил и треснул кулаком по столу. Все посмотрели на него. Сбежались официанты. Он сел на место, покашливая и теребя узел галстука.