Александр Новгородцев - Анимация от Алекса до Я, или Всё включено

— Боб — очень хорошо шеф, — начал я восхваление. — Да, Мусти?

— Эвет. Очинь работать. Работать, работать. Очинь харашо. Пипетс нет. Катастрофа нет. Харашо — да.

— Шоу тайм — супер. Факин пипл — лав хим, — перешёл я на простой английский. — Эври тайм, зей аск ми, где Боб, нэрде Боб — ви вант то сай санкью.

За дверью кто-то прослезился.

— Хи из вери найс мэн, — заметила Маша. — Мани гёлз сай ту ме — ви вант Боб.

За дверью кто-то глубоко задышал, и по-моему, капля слюны достигла пола.

— Один плоха, — сказал Мусти, — Боб джага-джага нехарашо. Работать плоха. Катастрофа джага джага. Капут. Как мой бабушка. Раз и фысё. Три, что это — секундочка. Два можна — Боб нет. Йоролдум — устал. Три девочка говорить мне это.

— Ээ, это значит, он часто играть с собой, — авторитетно заявил Марио. — Такое бывает, кто часто джага-джага с собой.

Послышался кашель, дверь распахнулась, ворвался раскрасневшийся Боб.

Мы сделали вид, что удивлены таким внезапным появлением.

— Что это, йя? — раскомандовался Боб, — Толька бла-бла-бла бурда. Катастрофа, йя. Май фрэндз, давай работать, йя. Алекс, гоу утро гимнастик. Маша — детски клаб. Мустафа — давай теннис-шменнис, Марио — дартс. Митинг фысё.

Но свои обязанности мы знали и без напоминаний, поэтому надобность в появлении шефа с утра и не возникала. Убедившись, что основные труженики тыла сыты, живы и полны желания сачковать и дальше, мы, с девизом: «Ну всё, пипетс, поехали», — расходились. Маша открывала детский клуб, я направлялся в кабину с музыкой, делать анонсы программ и собирать людей на первое активити. Марио и Мустафа тащились наружу, на солнечный простор, выпить ещё по стаканчику кофе из аппарата, что находился в барной локации.

Я заметил, что в роду у Маши были индейцы племени чероки или команчи. Но даже лучшие представители этих племён не могли бы вести себя более достойно и невозмутимо, будучи привязанными к столбу пыток, чем Маша в разговоре с раздражённым Бобом. Так случилось, что она не имела опыта работы в анимационной среде, как и я, поэтому что-то было ей иногда неясно, иногда в новинку. И периодически она спрашивала совета у Боба. Например, где взять материалы для лепки, под какие песни и как надо танцевать на детской дискотеке. С какого и до какого возраста принимать детей в мини-клуб. Боб ещё меньше в этом разбирался, но обнародовать этот факт вслух не мог, опасаясь подорвать и без того несуществующий авторитет шефа, поэтому громко выражал свои эмоции, носящие скорее негативный характер.

— Йя, Маша, что это?! Катастрофа. Ю ноу насинг, йя. Что это такой! Проблем вар?

Он пытался что-то написать, выразить мысли на бумаге и ломал карандаш. Снимал туфлю — отравляя атмосферу, колотил ей по столу, рвал и мял виноватую в сломе пишущего предмета бумагу. Маша, непроницаемая как глинобитная стена, расчёсывала длинные волосы, но как только Боб затихал, продолжая вращать глазами, задавала очередной вопрос и бобина опять перематывалась.

— Йя, Маша, и это не знаишь, йя! Катастрофа Маша! Салак, йя.

Несмотря на отсутствие практики, в обращении с детьми у Машки не было равных. С ними она не вела себя подобно индейцу, и они неотвязно сопровождали её всюду, как утята — наседку. Подобно старшей сестричке она беспрерывно с ними возилась, придумывала игры, конкурсы и массу тем для разговора. Иной раз и я пресыщался разговорами и забавами со взрослым поколением, заглядывал в детский клуб. Пару минут удавалось спокойно посидеть, наблюдая за их играми, но потом увлечённые детишки замечали дядю Алекса и дальнейшее действо напоминало погоню бандерлогов за Маугли. Я носился от них по территории отеля, совершая кульбиты и прыжки через кусты, достойные Джеки Чана или крутого трейсера, меня загоняли на пальму или сцену амфитеатра. В бассейне, по сценарию мультика о земляном червяке, укрыться не удавалось, поскольку дети принимались закидывать меня многочисленными тапочками и шлёпками, выставленными у лежаков, за что отдельно приходилось извиняться у туристов. Спасение я находил только если успевал прошмыгнуть в одну из построек, находявшимся у входа в здание с мини-клубом. Это были рыцарский замок и теремок. Но рыцарский замок, хоть и был пошире, но не имел крыши. А вот теремок представлял надёжное убежище, снабжённый ставнями и дверью с щеколдой, он не позволял развернуться внутри в полный рост, но тем не менее, на корточках, удерживая рвущиеся наружу ставни, мне удавалось продержаться, пока смекалистые детишки не начинали десантировать кошек в трубу. Кошки падали на меня, нервничая в темноте от присутствия здесь же большого тела и грохота ударов по пластмассовому убежищу, идущему со всех сторон.

«Тиль, бом, бом, тиль, бом, бом — загорелся кошкин дом», — вот что напоминало моё стремительное выскакивание из теремка вместе с встревоженной кошачьей братией, добавившей мне пару царапин от вынужденного соседства. И погоня продолжалась.

Схорониться удавалось только запрыгнув на козырёк фойе, оттуда на крышу ресторана, а потом незаметно затеряться среди пиццеедов в тихом баре, радуясь, что дешёво отделался. «А то ведь могли разорвать на сотню маленьких медвежат», — как заявил бы Балу.

Среди детских конкурсов, которые мы порою придумывали совместно, самыми популярными были: «Родео у коняшки Алекса на спине», «Кто выдержит больше щекотки» и «Пародия на мистера Боба».

Последний конкурс очень забавно протекал, когда сам объект заходил в мини-клуб, важно поворчать и погундосить по всяким пустякам и сущим мелочам. Всякий пустяк обычно заключался в том, что по нашей команде дети стучали и бились о соседнюю стену, за которой находилась, если вы не забыли из описания, анимационная комната. Там Боб любил коротать время, скрываясь от «факин пипл» с их претензиями и проблемами, сладко подрёмывая на ковриках или резиновых матрасах. Боб, вырванный из дрёмы, приходил выяснить, почему дети ведут себя как дети:

— Маша, что это, йя? Я работать йя, дети катастрофа. Я здесь, шеф, йя. Проблем вар, хочишь? Будет проблем, йя. Аминокуюм.

Дети по договорённому сигналу поочерёдно заходили ему за спину и передразнивали, как он бранится, копируя его шаткую искривлённую походку и жестикуляцию. Выглядело очень смешно. Машина выдержка оказывалась на волосок от гибели. Я же, не в силах сдерживаться, отворачивался и делал вид, что чихаю. Боб что-то подозревал, оборачивался, но маленькие бандиты принимали вид невинных херувимчиков и веселье продолжалось.

— Боб, ты Кал-Калыч, — заявил карапуз, насмотревшийся смешариков, дёргая Боба за штанину и глазами вишенками глядя снизу-вверх.

— Йя, что это Маша? Детски катастрофа. Давай, всё, йя. Детски салак, йя.