Александр Новгородцев - Анимация от Алекса до Я, или Всё включено

Следующая пара проигравших, облачившись в мистические простыни, должна была нагрянуть в гости к Марии, с целью проверить её индейскую броню невозмутимости на прочность. Помадой обозначив черты очеловеченной материи на ткани, мы отправили проигравшую парочку — Влада и Таню. Оказывается, привидениям тоже не чуждо ничего земное, и для смелости они не прочь опрокинуть рюмочку другую перед пугательным рейдом.

В результате небольшой задержки с вылетом, смех, доносившийся из-под простыней, несколько скрадывал ощущение таинственности и неотвратимой ужасности, а неуверенная походка с частым обниманием стен, друг друга и редким — пола, также не привносила хичкоковских оттенков психопатического торжества. В итоге призраки ошиблись дверью и попытались осчастливить визитом Марио, который уже совершил ритуал раскуривания трубки мира и принял призрачную делегацию за своих старых знакомых, вежливо поздоровался с видениями и пригласил к своему шалашу, отведать дурман травы. Угрожающие завывания «бу-бу-бу» Влада и грозный писк Танюшки, он проигнорировал и пожал плечами, когда привидения, спотыкаясь и сбивая друг друга, с гомерическим хохотом пустились в обратный путь в Пенсильванию. Мы вновь услышали одобрительный перестук в стену, более амплитудный по мощи и сопровождающийся уже и словесным одобрением, нечётко различимым из-за панельного перекрытия.

Время было уже позднее, и повторный рейд помадных призраков в Машину обитель еды мы решили оставить на другую встречу. Тем более я опасался, что дверь опять перепутают и пара-видений вломится к Бобу, который, в отличие от общающегося с духом Маниту курда, способен докопаться до источника этого вторжения и вычислить за ним меня.

Поэтому Влад и Ирина, тактично оставив нас вдвоём, удалились исследовать на прочность постельные сооружения в апартаментах детского хоккейного тренера, которые находились в главном корпусе. Мы не упустили возможность сделать то же самое в малой Розе, и ночь закончилась для меня сном ещё часом ближе к рассвету.

Утром я вернулся в комнату, когда будильники Марио с безнадёгой в механическом голосе устало крякали, телефон Мусти рыдающе вибрировал в тумбочке, а сами обладатели девайсов срослись с кроватями телесно и духовно. Я успел лишь сменить одежду, привёл себя в порядок и поспешил на завтрак, прежде попытавшись растолкать Мусти.

— Джага-джага, Алекс? — спросил он, не размыкая глаз.

— Йени йылыныз кутлу олсун! — поздравил я его с праздником Нового Года вместо ответа.

В ухоженном дворике благоухало, вода текуче напевала на своём, вальяжно переливаясь через бортики бассейна. Порхали среди просыпающихся, раскрывающих лепестки-окна цветков неугомонные бабочки. Из травяных зарослей доносился мерный стрёкот. Неповторимые пряно-густые южные испарения уже с теплотой обволакивали тело, волнами-пальцами проникая в нос. Солнце, отражаясь от фасадов белоснежных зданий робко, по-утреннему слепило глаза. Меня ласково встречал новый день, полный красок и очарования турецкого побережья.

Из этого познавательного подзаголовка вы узнаете, что «бурда» с турецкого переводится — «здесь», а «баян» означает «женщина». А из самой главы вы узнаете, что стриптизёры могут испортить всю малину. А уж как — читайте дальше сами, а то всё вам расскажи прямо сразу, в подзаголовке..

Мустафа недолго оставался с нулевым счётом несостоявшихся свиданий. Совершенно необдуманно высшие силы заселили старшего бухгалтера Светлану в соседнюю с нами комнату. Я лежал на неубранной постели в послеобеденный перерыв и прикидывал чем заняться в ближайший выходной. А такие дни у нас тоже были, причём с завидной регулярностью, каждое воскресенье. В этот день туристы слонялись, верблюжили и жирафились по отелю, предоставленные сами себе. Большинство, конечно, навёрстывало график по койко-часам и лежанко-минутам. В барах был ажиотаж, из здорового перетекающий в болезненный. А фанатично настроенные женщины переспрашивали друг у дружки, будет ли аквааэробика, или я действительно не пошутил вчера насчёт выходного дня.

Так вот, я предавался размышлениям стоит ли прогуляться до Кемера и присмотреть что-нибудь из одежды. По моим расчётам приближалось время зарплаты, оставшиеся 100 долларов мало что решали, а вот гардероб не мешало бы обновить. По сравнению с мажорами соседями, особенно с Марио, я был бедным родственником предпоследнего беспризорного. Мусти вышел на балкон, покурить и проверить высохла ли рабочая униформа после очередного конкурса «столкни Мустафу в воду». И я услышал фразу:

— Давай займёмися бизапасным.

— Зай-мём-ся, Мус. Учись грамотно произносить, йя, — крикнул ему, поправляя устную орфографию. Думал, он тренируется, оттачивает навык.

Но тут какое-то «астарожнае» торнадо пронеслось по комнате, покопалось в Мустиной тумбочке в поисках средств индивидуальной защиты, разработанной институтом холостякологии. Задержалось на пять секунд у зеркала, издало крик, похожий на бабуинский, но в нём можно при сильном желании различить что-то вроде: «Алекс, яхуууу! — и, — «Джага-джага!» Торнадо вернулось ослабшим ветерком минут через сорок, перелезая на наш балкон с причитанием «пипетс», в котором однако слышалось неподдельное удовлетворение жизнью.

В итоге, проявляя нехарактерную для него повышенную работоспособность, Мусти каждое свободное время в течение недели исчезал на балконе по соседству, возвращаясь полуживым, вымотанным, но счастливым, как белочка, отыскавшая прошлогодний схрон орехов в шоколаде. Походка его всё больше походила на моряцкую — вразвалочку, а затем вообще стала раскорякой калмыцкого наездника. Позже я встретил саму Светлану, симпатичную деву с длинной русой косой, чем-то похожую на настоящую русскую бабу, которая не дура и в избу горящую зайти, борщ там сварить, да коня на скаку коромыслом промеж ушей остановить и ведро молока с него выдоить.

Разделяя радость товарища по комнате, я задумался над своим положением. Ира и Таня уже предавались воспоминаниям о жарких денёчках и не менее жарких ночах, пребывая в родном Смоленске, а я вновь проверял на прочность свою устойчивость к амурным приключениям и находил, что эта устойчивость не вполне совершенна и, вполне может статься, что её вообще нет.

Ранее таких влечений к подобным развлечениям я от себя не предполагал, опять же как человек, культивированный на книгах Джека Лондона и Томаса Майна Рида. Но реальная жизнь в качестве аниматора внесла свои коррективы в поведение индивидуума. Разум, высшая мыслительная деятельность, холодный расчёт и противоположная им духовная нравственность, всё это отходило на второй план и меркло, когда инстинкты самца, неукротимое желание вольного зверя, находящегося среди самок в период течки, геогормональные бури овладевали моей сущностью.