Адам Джонсон - Сын повелителя сирот

Чон До выпил воды.

– Помню только, – продолжал он, – что это случилось на рассвете, солнце взошло с правого борта. Американский корабль возник прямо из яркого света, мы опомниться не успели, как они оказались у нас на борту. Второй помощник был на палубе вместе с лоцманом и капитаном. У нас был день стирки, и они как раз кипятили морскую воду. Послышались крики. Я поднялся на палубу вместе с машинистом и первым помощником. Тот человек, которого мы уже видели, лейтенант Джервис, оттащил второго помощника к перилам. Они кричали на него из-за ножа.

– Подождите, – прервал его Сенатор. – Откуда вы знаете его имя?

– Он дал мне свою визитку, – ответил Чон До. – Ему хотелось, чтобы мы знали, кто с нами расквитался.

Чон До протянул визитку Ванде, которая прочитала: «Лейтенант Харлан Джервис».

Подошел Томми и взял визитку.

– « Фортитюд », пятый флот, – сказал он Сенатору. – Видимо, один из кораблей Вуди Макпаркленда.

– Вуди не потерпел бы у себя подлецов, – усомнился Сенатор.

Жена Сенатора подняла руку.

– А что потом? – спросила она.

– Потом его бросили акулам, а я прыгнул в воду, чтобы спасти его, – сказал Чон До.

– Но откуда взялись акулы? – удивился Томми.

– «Чонма» – рыболовное судно, – объяснил Чон До. – Акулы всегда следовали за нами.

– То есть вода кишела акулами? – уточнил Томми.

– Тот паренек понимал, что с ним происходит? – спросил Сенатор.

– Лейтенант Джервис сказал что-то? – допытывался Томми.

– Во-первых, акул было немного, – произнес Чон До.

– Этот Джервис сам бросил парня за борт, собственными руками? – изумился Сенатор.

– Или он приказал одному из солдат сделать это? – пояснил Томми.

Министр уперся руками в стол.

– Рассказ, – провозгласил он по-английски, – правда.

– Нет, – возразила жена Сенатора.

Чон До обернулся к ней и посмотрел в ее старые, бледные глаза.

– Нет, – сказала она. – Я понимаю, что во время войны все стороны творят чудовищные дела. И я не настолько наивна, чтобы думать, что даже те, кто борются за правое дело, никогда не творят беззаконие. Но это наши лучшие мальчики, под лучшим командованием, гордо несущие флаг нашей страны. Так что нет, сэр, вы ошибаетесь. Никто из наших моряков не способен на такое. Я знаю. Для меня это факт.

Она поднялась из-за стола.

Чон До тоже встал.

– Я сожалею, что расстроил вас, – произнес он. – Мне не надо было рассказывать об этом. Но поверьте, что я заглянул в глаза акулам, видел их, оцепеневших перед скорой смертью. Когда ты рядом с ними, на расстоянии вытянутой руки, глаза у них кажутся белыми. Они поворачиваются на бок и поднимают голову, чтобы лучше разглядеть тебя, перед тем как укусить. Я не чувствовал их зубов, пока они не впились в кость – словно меня бросили в ледяную воду и пустили мощный заряд электричества. Кровь – я чувствовал ее запах. Я знаю, каково это – видеть парня прямо перед собой, и через мгновенье его уже нет. Вдруг понимаешь, что никогда больше не увидишь его. Мне довелось услышать предсмертный бред. Когда человек падает в воду, а ты стоишь и не веришь своим глазам – и никогда не поверишь. И вещи, которые люди оставляют после себя, – бритву, пару ботинок. Как все это глупо – все это можно потрогать, рассмотреть, но они ничего не значат без человека. – Его трясло. – Я держал вдову, его вдову , этими руками, а она пела колыбельную для него, где бы он ни был.

Чон До сидел в своей комнате. Он искал все корейские имена в Техасе, сотни Кимов и Ли, и почти дошел до Паков и Парков, когда собака на его кровати внезапно вскочила.

Ванда тихонько постучалась дважды – и открыла дверь.

– Я езжу на старом «Вольво», – начала она с порога. – Машина досталась мне от отца. Когда я была маленькой, он работал в службе безопасности в порту. У него всегда был включен морской сканер на тот случай, если кому-нибудь из капитанов понадобится помощь. У меня тоже такой есть, и я включаю его, когда мне не спится.

Чон До смотрел на нее молча, собака снова легла.

– Я кое-что узнала о вас, – сказала Ванда. – О том, кто вы на самом деле. – Она пожала плечами. – Я подумала, что мне тоже следует рассказать вам кое-что о себе.

– Что бы ни было в ваших файлах обо мне, – ответил Чон До, – все это ложь. Я больше не причиняю никому зла. Это единственное, что мне хотелось бы делать.

Как она заполучила его дело, думал он, если Пхеньян не мог даже правильно написать информацию о нем.

– Я набрала имя вашей жены, Сан Мун, в компьютере, и сразу появились вы – Командир Га. – Ванда наблюдала за его реакцией, но он оставался безучастным, и она продолжила: – Министр тюремных шахт, обладатель Золотого пояса по тхэквондо, победитель Кимуры в Японии, отец двоих детей, обладатель «Красной звезды» за геройские подвиги, суть которых не уточняется, и так далее. Фотографий не было, так что, надеюсь, вы не возражаете, что я добавила снимки, которые сделала недавно.

Чон До закрыл телефонный справочник.

– Вы совершили ошибку, – заметил он. – Никогда не называйте меня так при других.

– Командир Га, – поддразнила Ванда, будто смакуя это имя. Она достала свой телефон. – Есть программа, прогнозирующая орбиту Международной космической станции. Она пройдет над Техасом через восемь минут.

Они вышли из дома и направились к самому краю безлюдной степи. Млечный путь расстилался над ними, запах креозота и сухого гранита доносился с гор. Когда завыл койот, собака заерзала между ними, подергивая хвостом от возбуждения. Все трое ждали, когда ответит второй койот.

– Томми, – спросил Чон До. – Он говорит по-корейски, да?

– Да, – ответила Ванда. – Морской флот отправил его туда на десять лет.

Они стали всматриваться в небо в поисках спутника.

– Ничего не понимаю, – вздохнула Ванда. – Что Министр тюремных шахт делает здесь, в Техасе? И кто тот человек, который называет себя министром?

– Он ни в чем не виноват. Он просто делает то, что ему велят. Вы должны понять – там, откуда он, если скажут, что ты сирота, то ты сирота. Если скажут лезть под землю – что ж, ты лезешь под землю. А если прикажут причинить страдание людям – так и будет.

– Причинить страдание людям?

– То есть если человеку прикажут поехать в Техас и рассказать свою историю, он не может быть больше никем другим.

– Я верю вам, – сказала она. – И стараюсь понять.

Ванда первой заметила Международную космическую станцию – ослепительно яркую звезду, несущуюся по небосводу. Чон До, увидев станцию, был потрясен точно так же, как тогда, когда капитан впервые показал ему ее над морем.

– Вы ведь не хотите сбежать, да? – спросила она. – Это вызвало бы немало проблем, поверьте. Хотя это можно сделать. Я не говорю, что это невозможно.