Владимир Данилушкин - Из Магадана с любовью

А не свернуть ли в парк? Путь до «Океана» на охромелой ноге короче окажется и дорога там асфальтовая. Подумала и тот же миг перешла, хромая, дорогу, на аллейку и убедилась в правильности своего шага. Народ под зеленеющими деревьями как бы добрее. Музыка играет хоть и противная, как железом по стеклу, но хоть какая-то живизна. Собак, правда, много, и все дружно гадят прямо под ноги. Будто находишься в большом собачьем туалете. Увлекшись разглядыванием экскрементов, тетя Шура увидела нечто похожее на каштаны. Ничего себе! Удивилась, да не очень: в последнее время в Магадане появились столь огромные страшилища, вылитые собаковидные кони. Мутанты.

А ведь лошадь убивает даже капля никотина, подсказал внутренний голос. Должно быть, потому, что ее обогнала какая-то необычная парочка, дымящая отвратительным табачным дымом, уж не собачьи ли экскременты зарядили он в свои сигареты? Может быть, это наркотики так отвратительно воняют? Да что же это с головой-то у него — обжег, что ли? Негр — догадалась тетя Шура. Прохожий оглянулся, — уж не вслух ли она произнесла свою догадку? Нет! Это китаец! А девчоночка наша, кажется, где-то уже ее видела, уж не в соседнем ли подъезде? Хинди — руси бхай, бхай, некстати вспомнилось ей. Сталин и Мао слушают нас, слушают нас!

Интересно, а как никотин на котиков действует? Если по созвучию слов ни-котин, то пагубно. Правда, котовы усы иногда вполне отчетливо пахнут табаком, если сосед дядя Вася берет Черныша на руки и целует по пьяни взасос. После чего кот свирепеет и пытается язычком удалить следы агрессивного вторжения в частную жизнь. А иногда с головы до хвоста пахнет одеколоном «Шипр», трет лапами нос и утробно рычит, методично ударяя хвостом по комоду.

Не успев довообразить картину, тетя Шура получает столь сильный толчок в спину, что бедняжка не просто падает, но и отлетает на газон, по счастью, не очень просохший от зимнего снега и потому мягкий. Раздается обидное ржание. Толкнул и еще смеется! Кто же так напал на бедную женщину? Готовая увидеть наглую хулиганскую морду, она оглянулась и с недоумением разглядела вытянутую рыжую, прямо-таки лошадиную, физиономию. Господи, да это и есть лошадь, дрогнувшим голосом пробормотала женщина, еще более недоумевая, будто материализовалась ее собственная мысль о копытном создании. Вот значит, ты ей сочувствуешь, а она тебя обижает. Тем более обидно, что лошади, как она недавно узнала из телевизионной передачи, обладают целебными свойствами.

Ну да, умеют у нас создать светлый образ. У лошадей, мол, температура тела выше человеческой, и надо катать на них больных детей. Очень больных, кому не помогают практически никакие лекарства, а только любовь и ласка. Покатаются, прогреются и оживают, могут начать ходить, и к ним возвращается речь. В это трудно поверить сходу. Потому что в личной жизни тети Шуры главной лаской был и остается черный кот, если ляжет на грудь и обнимет лапками за шею, тепло его шерстяного животика вскоре набирает такой градус, так растекается по жилам, что хочется плакать. Ничего, ничего, немного еще продержаться, а там наши подойдут, шепчет она любимую фразу, доставшуюся от деда, он у нее партизанил в Брянских лесах. А может быть, это она сама служит котику большой согревающей лошадью, врачующей от всех его кошачьих болезней?

К распластанной тете Шуре подскочили незнакомые люди, помогли подняться, подсуетились, не надо ли вызвать «Скорую помощь», успокаивая и объясняя, что лошади появились из совхоза, где давно забыли, что такое зарплата. А здесь катают детей, хоть какая-то живая копейка.

Не суетитесь, как на кошке заживет, пытается отшутиться женщина. А что такое сидеть без зарплаты, она знает. Детишек нужно катать, лечить от этой непонятной жизни. А если на слоне катать — еще выше эффект будет, небось. Только по этим аллеям сложновато будет пройти. Подумала и прикусила язык. Вдруг, как и в первый раз, появится, будто из облака и толкнет в спину хоботом? Не то, что лошадь, хуже грузовика! На кого только кота оставишь?

Не умея брать от жизни все, она умела брать себя в руки. Поправив прическу, двинулась по заранее намеченному маршруту. Пели воробьи — экзотика последних лет, чайки — птицы большого полета — проносились в вышине. Собаки уже не казались ей чудовищами. Они проносились, дыша ей в ноги жаром своих утроб. Наверное, ощущают кошачий запах и бесятся. Нет, не буду, не буду оглядываться, ни за что!

Вдруг что-то железное — шарк — потерло ей бок. К счастью, она не успела испугаться и отшатнуться. Могла бы дернуться не в ту сторону. И тогда бы уж точно не уцелела в столкновении с белой японской машиной и восседающим в ней юнцом. Чтоб тебе! Жар стал заливать ей тело — с головы до ног, из глаз выступила влага. Запросто мог сбить! Это тебе не лошадь. Двести лошадей! Запоздалый испуг самый сильный. Она с удивлением ощущала, как дрожат руки и ноги, а потом и челюсть затряслась. Если начать говорить, ничего путного не выйдет. Лучше уж сидеть дома и пить чай с брусникой и сухариком.

Как же они ездят! Здесь же, считай, тротуар! Куда только милиция смотрит! Ей вспомнилось, как зимой переходила дорогу в центре, строго на зеленый, и такая же белая японская машина, возможно, за рулем восседал тот же самонадеянный молодой человек, чуть не сбила ее. Много их развелось, до ужаса похожих. Машины одинаково белые и водители на одно лицо, со смешной не аккуратной стрижкой, отдаленно похожей на полубокс. Наверное, полукарате. Им человека сбить — все равно, что плюнуть.

Пройдя парк, тетя Шура попала ногой на очередное «шило», опять возмутилась, но и неожиданно для себя обрадовалась. Если тот обалдуй поедет на своей таратайке по тротуару, то, быть может, пропорет шину. Будет знать. Ох, как бы она хотела этой небольшой мести!

Придя домой и в себя, тетя Шура рассказала о случившемся коту и, не утерпела, соседу. Кот принял свои меры, прыгнул ей на плечи и расположился на шее наподобие живого воротника, затянул свою бесконечную песенку, похожую на знахарский заговор от остеохондроза, будто бы убеждая, что все, в конце концов, успокоится и образуется.

А дядя Вася, шофер по профессии, сказал, что парень, конечно, не прав, но и его понять можно. Самого, когда учился водить, тянуло вырулить на тротуар. Всю жизнь вдалбливали, что надо по тротуару — ходить. Трудно привыкнуть, что если ты за рулем, передвигаться по проезжей части. Машины на тебя мчатся, так и хочется свернуть на тротуар. Правда, дядя Вася на самосвале работал, тот на тротуаре бы не поместился. Да эти молодые понаглее, понахрапистее, легко, без внутренних борений, выезжают на тротуары и газоны, и лишь счастливая случайность помогает избегать несчастия: столкновения, наезда. Особенно если рулит на угол магазина «Полярный», из-за которого вылетают ничего не подозревающие прохожие. Но дело не безнадежное. Если долго и тщательно учиться водить автомобиль, в конце концов, становишься хорошим пешеходом. Сама начни учиться, небось, тоже на тротуар потянет. Лет десять учись стихосложению, станешь неплохим читателем стихов.