Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 22. Прогулки по опушке

Утром с местными краеведами едем к чудесной воде. Окрестности озера не радуют — пологие холмы без единого деревца с рыжей прошлогодней травой. Ниже холмов поблескивает вода. Песчаный пляж и приюты-вагончики свидетельствуют: летом, когда озеро прогревается, появляется море купальщиков — одни приезжают лечиться, другие, как мы, взглянуть на экзотику.

Двойник палестинского «моря» — почти что лужа: озеро не спеша обходят за два часа. Максимальная глубина — два метра. Обсыхая после купания, человек тут становится белым — покрытым порошком соли. Ее тут в разные годы (в зависимости от дождей) бывает то больше, то меньше. Максимум отмечался в 1927 году — двести девяносто семь граммов на литр. «Охлаждаемся тут пивком, а на закуску слизываем соль с девчонок, — смеется один из нашей компании. — Отмываться от соли некоторые на машинах ездят к соседнему озеру. Оно в десяти километрах. Вода обычная — с рыбами и лягушками».

В знаменитом озере насыщенность воды солью так велика, что более она растворяться не может и выпадает осадком на дно. Продвигаясь от берега в прозрачной чистой воде, чувствуешь под ногами уже не озерную (лечебную) грязь, а твердую корку соли толщиной до двадцати сантиметров. Ученые называют этот подводный «асфальт» соляным черепом.

Обычная для озер многоликая жизнь в этой соленой воде отсутствует. Приспособились, притерпелись к рассолу только красного цвета рачки размером с глаз комара. На содовых озерах в Африке подобную мелочь выцеживают из воды птицы фламинго. Тут же мы видим лишь маленьких куличков (возможно, они-то и ловят рачков) и уток огарей, прилетающих охладиться, поплавать.

Хакасское название Соленого озера — Туе (по-тюркски — «соль»). Ценность соли везде и всегда была велика. По пустыне Сахара тысячи лет верблюжьими караванами на африканские торжища привозили грязноватые плиты вареной соли, выпаренной из озерной воды.

Из Туса кочевники соль выгребали тысячи лет. При Петре Первом близ озера была основана казачья застава (селенье Форпост) для охраны добываемой соли. Сейчас «соляной череп» озера не трогают. Но еще можно в музее увидеть тяжеловесные волокуши для выгребания ценного минерала.

Недавней истории суждено было распорядиться так, что вблизи Туса кипели смертельные страсти. Потомок петровских казаков Иван Соловьев (родился в Форпосте) в конце Гражданской войны поднял тут мятеж против российской власти и доставил ей много хлопот.

Отряд Соловьева, объявленный бандитским, поручили разгромить молодому красногвардейскому командиру Голикову, известному нам сегодня под именем Аркадий Гайдар. (Автор книг для детей: «Чук и Гек», «Школа», «Военная тайна», «Дальние страны».) Прекрасные книги! Их доброта и сердечность, возможно, — «искупительная молитва» Гайдара (Хайдар — «впереди едущий» по-хакасски) за все, что учинил молодой каратель тут, у Соленого озера. Владимир Солоухин, прослеживая деянья Аркадия Голикова, в книге «Соленое озеро» свидетельствует: «Без суда, сам расстреливал, шашкой рубил и под лед сам трупы прятал»…

Много всего героического и ужасного помнят хакасские степи с сиреневыми холмами у горизонта, с торчком стоящим плитняком на могилах, с блеском соленых и пресных озер.

О Соленом озере в этот раз рассказать уместно потому, что в двадцатых числах июля в Хакасию съедутся ученые из пятнадцати стран — медики, биологи, гидрологи. Был конкурс, решалось: где проводить всемирную конференцию по соленым озерам — в Австралии, Хакасии, Африке? Большинство пожелало в Хакасии.

Мы опередили ученых. Походили у Соленого озера, покопались в его целебной грязи, попробовали ногами крепость «соляного черепа». А самые отчаянные в нашей компании, несмотря на то что вода еще не прогрелась, решили поплавать. Я, признаться, этого очень хотел — не терпелось увидеть: лежит человек на воде и читает газету.

Фото автора. 19 июля 2002 г.

(Окно в природу)

Действуя без оглядки, люди на земле уже потеряли, и безвозвратно, многих животных. В лучшем случае рисунок в книжке и музейные чучела напоминают: были… Сегодня на грани исчезновения находятся сотни птиц, зверей, змей, ящериц, насекомых. Земля беднеет на глазах нынешних поколений. Осознавая трагичность потерь, люди стали тратить немало средств, усилий, изобретательности, чтобы отвести от роковой черты хотя бы то, что особенно дорого. В этом случае поучительны усилия американцев по спасенью белоголовых орланов, кондоров, соколов-сапсанов и особенно журавлей.

Белый журавль во времена индейцев был в Америке птицей обычной, но охота, распашка прерий и повсеместное беспокойство быстро вели число их, как считали, к нулю.

Но в 1938 году на зимовке в Техасе вдруг обнаружили четырнадцать уцелевших птиц. Находка взволновала страну. Спасение журавлей стало в Америке символом сохранения дикой природы. За шестьдесят лет энтузиазм, всеобщая заинтересованность в деле и огромные средства дали неплохой результат. Сейчас число журавлей приблизилось к трем сотням. Из них диких, вольных — около двух сотен, остальные рассредоточены по питомникам.

Спасение белых журавлей поучительно, интересно. Об этом рассказано во множестве книг и газетных статьях, белые журавли стали постоянными героями телевидения. «Комсомольская правда» не один раз писала об этапах спасения журавлей. Мне посчастливилось побывать в питомниках, где птиц выращивали, а в Америке и в Москве я встречался с «отцом» журавлиной программы Джорджем Арчибальдом.

В работе журавлятников много интересных подробностей, оригинально решенных проблем. Для начала, чтобы получить популяцию птиц из яиц, осторожно и осмотрительно взятых у журавлей диких, надо было научиться выводить (а потом и разводить) журавлей в неволе. Затем надо было решать проблемы возвращения птиц в природу. Предположили, что это можно сделать, подкладывая яйца белых журавлей в гнезда серых. Вырастая среди них, они, мол, полетят в «серой компании» на зимовку. Полетели. Но возникла проблема новая. Запечатлев в детстве облик серых журавлей, белые только в них признавали половых партнеров. А выращенные в питомнике в качестве таковых признавали лишь человека («половое запечатленье»). Проблему в питомниках решили, одевая орнитологов-воспитателей в костюмы, напоминающие облик белого журавля. Еще проблема для выращенных в неволе: небоязнь хищников. Выпущенные в природу, они становились жертвами орлов и рысей. Пришлось завести в питомниках собак — журавли должны знать: надо быть осторожными. Всего не перечесть. Но главной оставалась проблема перелетов на зимовку. Журавли, выращенные в питомнике, просто не знали, куда лететь.